В распоряжении "Коммерсанта" оказалась стенограмма скандального заседания 19 апреля этого года комиссии по адаптации бывших боевиков к мирной жизни в Дагестане. На заседании решалась судьба не только конкретных участников бандподполья, но и обсуждались процедурные вопросы, что и вызвало дискуссию на повышенных тонах.
Обсуждение дел лиц, решивших прекратить террористическую и экстремистскую деятельность, вылилось в бурную дискуссию между президентом республики Магомедсаламом Магомедовым и руководителем республиканского управления СКР Алексеем Саврулиным. Господин Магомедов сообщил, что за полтора года, прошедшие с момента образования комиссию по адаптации боевиков, через нее прошли 37 человек, ходатайства 32 из них были удовлетворены. "Комиссия работает результативно и качественно",— отметил глава республики. Алексей Саврулин высказал возражения против работы комиссии. В частности, по его словам, нужно рассматривать требования только тех боевиков, кто сдался, а их среди 37 — два или три человека, иначе "получается, можно стрелять, а потом выйти и сказать: пожалейте меня!"
Стенограмма публикуется с сокращениями.
Президент Дагестана Магомедсалам Магомедов (открывая заседание комиссии):
— Я извиняюсь за небольшую задержку начала нашей работы. Она вызвана не столько моей занятостью, сколько тем, что мы ждали некоторых членов комиссии. Алексей Юрьевич (руководитель следственного управления СКР по Дагестану Алексей Саврулин—Ъ), я к вам обращаюсь. Лично надо принимать участие в работе комиссии, а не посылать заместителей, если нет других каких-то неотложных дел. И этот касается всех остальных тоже.
Руководитель управления СКР Саврулин:
— А почему тогда все остальные могут присылать заместителей?
Магомедов:
— А кто прислал заместителя?
Саврулин:
— Конин (начальник УФСБ по Дагестану Андрей Конин —Ъ).
Магомедов:
— У него уважительная причина, он объяснил мне.
Саврулин:
— У меня тоже.
Магомедов:
— У вас не было. Садитесь.
Саврулин:
— Я могу объяснить все причины.
Магомедов:
— Отдельно мне объясните, здесь не надо. Тем более, когда провожу комиссию я.
Саврулин:
— В регламенте не указано, что вы проводите.
Магомедов (обращается к организаторам заседания):
— Надо было довести до него, если он не знал. А так, я, в общем-то, делаю замечание вам и всем остальным. Это для того, чтобы люди знали, почему задержка…
… У нас сегодня очень важная повестка дня, уважаемые коллеги. И заседание комиссии по оказанию содействия в адаптации к мирной жизни лицам, решившим прекратить террористическую и экстремистскую деятельность на территории республики Дагестан, у нас сегодня своего рода итоговое. Уже прошло почти полтора года с момента создания этой комиссии указом президента Дагестана, и этот срок позволяет нам подвести определенные итоги, посмотреть, что сделано, какие есть достижения, что нужно поправить, какие решения принять для того, чтобы повысить эффективность деятельности комиссии.
Всего комиссия за этот срок собиралась 15 раз. В последнее время, может быть, её интенсивность немного уменьшилась, но этому есть объективное объяснение, потому что председатель комиссии – Ризван Даниялович Курбанов перешел на работу в Государственную думу РФ… Я хочу, чтобы все это знали, что, находясь именно в Государственной думе, в новом статусе, он будет продолжать возглавлять комиссию по адаптации, и это осознанное решение, потому что именно он стоял у истоков ее создания…
Возвращаясь к теме нашей комиссии, хотелось бы назвать некоторые итоги. Комиссия собиралась 15 раз. За время работы комиссии рассмотрено 37 дел, удовлетворены ходатайства 32 обратившихся. Кроме того, комиссией рассмотрено более 100 обращений граждан в связи с нарушениями их прав со стороны правоохранительных органов. По всем обращениям оказана необходимая юридическая помощь, приняты соответствующие меры.
Первый вывод такой, что результаты деятельности комиссии доказывают, что решение о ее создании было своевременным и правильным. Мы знаем, что по всем обращениям в комиссию проводилась кропотливая работа – и с теми, кто находился под следствием, и с осужденными за совершение преступлений террористического характера, и с молодыми людьми, которые только собирались примкнуть к бандподполью.
Хочу отметить, что число обращений в комиссию членов незаконных вооруженных формирований, отбывающих наказание в местах лишения свободы, увеличилось. Они публично раскаиваются в содеянном и предостерегают молодежь в своих выступлениях в средствах массовой информации.
Свидетельством возрастающего доверия к деятельности комиссии служат факты добровольной сдачи членов НВФ под гарантии комиссии…
Конечно же, есть вопросы и определенные недостатки, но в целом, уважаемые коллеги, я хочу, чтобы все осознавали, что решение о создании нами комиссии было необходимым. Такую оценку созданной комиссии дали руководители нашей страны. Президент РФ в беседе со мной отметил, что это правильный шаг по установлению согласия, мира в обществе, налаживанию диалога в гражданском обществе. Наши коллеги, соседи – Ингушетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия – по нашему примеру также создали комиссии по адаптации лиц, прекративших преступную деятельность… Сегодня речь идет о создании аналогичной структуры на уровне Российской Федерации. Это свидетельство того, что наша работа находит положительную оценку и, самое главное, поддержку у населения.
Полтора года достаточный срок для того, чтобы отработать механизмы взаимодействия. Но насколько я понимаю, некоторые руководители правоохранительных органов так и не определили должностных лиц, ответственные за взаимодействие с аппаратом комиссии. Это нужно сделать немедленно. Есть случаи затягивания ответов на запросы аппарата комиссии о предоставлении информации в отношении лиц, обратившихся за адаптацией. Это также мешает работе.
Депутат Госдумы Ризван Курбанов:
— Один из пунктов, на который хотелось бы сегодня обратить внимание членов комиссии, – это неисполнение поручений, неисполнение писем, запросов членов комиссии… Так, 1 и 6 февраля в следственное управление были направлены запросы о предоставлении информации в отношении обратившихся в комиссию Байдиева М.Г. и Гасанова А.М. Поскольку информация не была представлена, 1 марта было направлено напоминание. 7 марта при телефонном разговоре с исполнителем была выражена озабоченность в связи с длительным неисполнением запроса. Тем не менее, на сегодняшний день запросы оставались не исполненными. Не исполнены запросы отдела от 29 декабря 2011 года и 6 февраля 2012 года следственным управлением и УФСБ РФ по РД в отношении заявителей Дибирмагомедова Ш.М. и Гасанова А.М.
Информации по запросам направляются в иных случаях неправомочными лицами и не содержат необходимых сведений (отношение к содеянному, сотрудничество со следствием, меры по возмещению причиненного ущерба и т.д.). В информациях не отражается мнение подразделения. В данном случае это следственный комитет, который отвечает на вопрос, но своего мнения в отношении того или иного лица не высказывает. Неполнота сведений в предоставляемых информациях правоохранительных органов снижает качество подготовки материалов для рассмотрения на заседании комиссии, вызывают затруднения у членов комиссии при принятии решений и нередко приводят к разногласиям. В отдельных случаях руководители правоохранительных органов отказывают в предоставлении информации по запросу аппарата комиссии в ходе сбора материалов в отношении лица, обратившегося с заявлением в комиссию. При этом указывают, что запрашиваемые сведения составляют государственную тайну, а комиссия не входит в перечень органов, которым такие сведения могут быть представлены.
Пример: 16 марта 2012 года в комиссию с заявлением обратился житель г. Каспийска Даудов Беслан Шарипович, который указывает, что его незаконно преследуют работники Каспийского ГОВД, проводят обыски, снимают отпечатки пальцев. Тем не менее, на сегодняшний день мы не получили из МВД вразумительный ответ по его вопросу. Заявление этого товарища по согласованию с президентом будет сегодня на комиссии рассмотрено. Я думаю, он более подробно объяснит, почему ему показалось, что его преследуют. И, я думаю, здесь мы услышим какие-то пояснения, с чем это связано. Если такого рода факты действительно имеют место, тогда мы можем понимать, как может человек оказаться в лесу, если, как он объясняет, он не совершает никаких преступлений, но, тем не менее, чувствует к себе пристальное внимание…
… Я не знают, присутствуют ли здесь сотрудники НАКа, но когда я представлял Амира и других, которые вышли из леса и просили обратить внимание на то, что выход из леса этих членов НВФ проходил чисто через комиссию, и вы не можете назвать ни одну фамилию не из одного оперативного подразделения, ни МВД, ни ФСБ, ни прокуратуру, ни Следственное управление, которое принимало бы участие в этом выходе. А мне хотелось бы, чтобы в каждом подразделении были лица, которые непосредственно будут заниматься этой работой. Да, правоохранительный блок – мужественные люди, на передовой сражаются, воюют, но в диалоге тоже надо принимать участие. Как говорил президент Медведев, надо протягивать руку тем, кто хочет её принять, а тех, кто не хотят её принимать, надо уничтожать. Поэтому метод кнута и пряника должен и здесь срабатывать.
Замначальника УФСБ РФ по Дагестану Александр Соболев:
— …Перед тем, как человек сдастся, они (в комиссии —Ъ) беседуют с родственниками. Сам человек, если он отбывает наказание, рассказывает, раскаивается ли он, высказывает свою позицию. И при этом, когда вы присылаете этот запрос, нам хотелось бы знать результат предварительной работы, потому что когда вы просто присылаете запрос и говорите: «К нам обратился такой-то», мы знаем, что это бандит, его искали, задержали. Почему мы должны за него ходатайствовать? Поэтому тут оценка складывается из содействия правоохранительных органов, наверное, следствию. Но даже если он эти действия не совершает, а просто говорит, что он ошибался, что его втянули в эту деятельность, и что он осознал, для нас это тоже важно и мы тогда, естественно, выскажем свое мнение, что мы поддерживаем, что надо принять это во внимание.
Магомедов:
— Здесь не должно у кого-то складываться мнение, что идет какая-то ненужная дискуссия, противостояние или умаление роли правоохранительных структур. Это абсолютно не соответствует действительности. Огромная работа, которая делается правоохранительными структурами, нам известна, и мы даем ей соответствующую оценку на всех мероприятиях публично и здесь еще раз говорю, что они работают очень хорошо. Здесь речь идет о взаимодействии. Это рабочее обсуждение, и никому не надо на это обижаться. Это все в рамках товарищеского диалога.
Саврулин:
— Хотелось ответить на вопросы, которые были поставлены управлению Следственного комитета, что якобы мы не предоставляем сведения, повторные запросы и так далее. На всех заседаниях комиссии по адаптации я неоднократно говорил о том, что данные запросы присылаются несвоевременно и что нам надо определиться в обязательном порядке с теми, кого мы рассматриваем на этих комиссиях, чтобы не выглядеть глупо и нелицеприятно. Все члены комиссии со мной согласились, и если мы сейчас поднимем все предыдущие протоколы, там мои слова зафиксированы, в том числе и на видео, я надеюсь. Во-первых, рассматривать надо только тех, кто сдался, а их из 37, которые Ризван Даниялович озвучил, 2-3 максимум. Все остальные были захвачены в ходе проведения спецопераций, у них закончились боеприпасы, и они продолжали бы свои боевые действия, направленные на убийства сотрудников, если бы при каких-то обстоятельствах не были бы вынуждены прекратить сопротивление. Таких людей рассматривать нельзя, просто недопустимо. Этим мы всю правоохранительную деятельность, направленную на борьбу с терроризмом и экстремизмом, сводим на ноль. То есть сегодня, получается, ты можешь воевать, стрелять, убивать, а потом прийти на комиссию и сказать: «Пожалейте меня, я хороший». Это, наверное, неправильно. Если он сдался, вышел из леса, причем, с оружием в руках – пожалуйста.
Второе. Все те запросы, которые направлялись в марте, как уже перечислялось, в апреле, они были направлены в отношении тех лиц, которые только что были задержаны правоохранительными органами, то есть буквально через неделю. Извините, какую справку мне нужно написать, если только неделю назад человек сдался. В данном случае мы должны, и я неоднократно об этом говорил, иметь полную информацию о деятельности того или иного лица, совершившего преступление. То есть знать полностью весь объем обвинения, которое ему будет вменено. Какой смысл рассматривать на комиссии лицо, если мы сегодня даже не знаем всех действий, которые оно совершило на первоначальном этапе. Об этом я неоднократно говорил: только после того, как лицо признает все предъявленные обвинения, только после того, как прокуратурой будет заключено соглашение, только в этом случае его дело можно рассматривать на комиссии и давать ему какие-то поблажки.
Магомедов:
— Сейчас все эти детали не нужны.
Саврулин:
— Как же не нужны, если меня обвиняют, конкретно Ризван Даниялович. Я ему хочу ответить на все вопросы, которые он поставил.
Магомедов:
— Алексей Юрьевич, я вам еще раз говорю, вы здесь не на суде, чтобы кто-то кого-то обвинял! И тон свой измените и разговаривайте в рабочем порядке! Вы не на процессе каком-то, а на комиссии по адаптации. Есть у вас свое мнение – вы его вправе высказать, никто никого не обвиняет. Есть предложения, которые прозвучали у председателя комиссии. У вас есть своя позиция, спокойно её надо высказать!
Саврулин:
— Да я, вроде, спокоен.
Магомедов:
— Если надо, проведем рабочее обсуждение этого вопроса. Это можно сделать. Для этого сегодня у нас и изменение в регламенте есть.
Председатель Верховного суда Дагестана Руслан Мирзаев:
— Я впервые приглашен на эту комиссию, в силу своей должности я не могу высказываться по конкретным делам, по конкретным лицам. Единственное, я хочу сказать, что работа комиссии – дело благородное. Даже если мы одного человека спасем от того, что происходит, а цифры говорят, что таких людей намного больше, чем один. Работа комиссии правильная, её надо продолжать.
Я хотел бы сказать о том, как мы, судебные органы, можем оказывать содействие комиссии. Согласно перечню отягчающих обстоятельств УК, это исчерпывающий перечень, суды выйти за его пределы не могут. Но есть перечень обстоятельств, которые смягчают ответственность. И этот перечень не исчерпывающий. Здесь суды уже по своему усмотрению могут какому-то конкретному обстоятельству придать смягчающее обстоятельство, смягчающий характер и назначить наказание меньше. Мы сейчас формируем такую практику, когда имеется обращение комиссии, мы это рассматриваем как смягчающее обстоятельство и будем исходить из этого, то будем применять меру наказания, снижать в этом отношении. Вот конкретный пример по Исаевой: мы этому обращению комиссии придали смягчающий характер, снизили меру наказания.
Магомедов:
— Я думаю, что все сказанное сегодня и немного эмоциональное обсуждение – это еще одно свидетельство того, что комиссия работает, решает возложенные на неё задачи, и, действительно, никто не должен здесь обижаться или искать виноватого. Наоборот, цель и задача одна – мир и согласие в нашем обществе, безопасность наших граждан. Комиссия – это тот орган, где мы хотим объединить усилия всех: и правоохранительных структур, и общественных организаций, и религиозных объединений.
Руководитель отдела по обеспечению работы комиссии Шамиль Буттаев:
— В целях упорядочения работы комиссии, в том числе и для решения тех вопросов, которые были здесь освещены, я имею в виду и порядок запроса, и порядок ответа на них, контроль за исполнением решений, – все эти вопросы мы попытались заложить в регламенте, который разработан отделом. Он заблаговременно нами направлен всем членам комиссии. На сегодняшний день предложения, дополнения к этому регламенту официально к нам не поступали. Есть отдельные моменты, которые поступили от коллег от НАКа, но они существа этого регламента не касаются, я имею в виду, что мы заложили порядок исполнения в течение 10 суток, а предлагают сделать это в течение 10 рабочих дней.
Саврулин:
— А кто вывел этот регламент? Допустим, мы не получали его, прокуратура тоже не получала. С кем вы согласовывали? Я лично говорю, что не получал. Я его в первый раз вижу.
Буттаев:
— Всем они разосланы. Вы разберитесь у себя, где они, куда пропали. А то, что мы официально направили, у нас есть подтверждение, то есть факс, по которому мы направили. Все получили, ответы есть у нас.
Магомедов:
— Андрей Иванович, к вам поступал?
Прокурор Дагестана Андрей Назаров:
— Я, честно говоря, не видел.
Магомедов:
— Абдурашид Магомедович, к вам поступал?
Министр внутренних дел Дагестана Абдурашид Магомедов:
— Да.
Магомедов:
— Это не проблема, Алексей Юрьевич, ознакомьтесь. Будут предложения, замечания – мы поправим.
Саврулин:
— Предложения те, которые я уже вносил, и, прежде всего рассматривать по лицам. И второе – рассматривать только после того, как будет окончательное обвинение предъявлено, и позиция обвиняемого будет уже ясна, и все дела, которые он совершил, будут уже на бумаге. Тогда мы сможем дать полноценную справку о его деятельности.
Магомедов:
— Что это означат, Шамиль Алиевич?
Буттаев:
— Дело не в том, чтобы получить окончательное обвинение. Во-первых, все дела возбуждены заблаговременно, за год, полтора и два, а затем приостановлены.
Саврулин:
— Кто вам это сказал?
Буттаев:
— А как он может быть арестован и находиться под стражей, если обвинение не предъявлено? Предварительно обвинение предъявлено, дайте нам ответ, что этот человек обвиняется, подозревается в совершении этого преступления, чтобы мы могли запустить это .… производство.
Саврулин:
— А если человек не признает свою вину?
Буттаев:
— Речь идет о раскаянии в совершенном преступлении.
Саврулин:
— А как он раскаивается, если не признает?
Буттаев:
— Мы знаем, что такое раскаяние и что такое признание вины в полном объёме.
Саврулин:
— В чем же разница, объясните мне?
Буттаев:
— Раскаяние это то, что он говорит, что в том, что он совершил, раскаивается…
Саврулин:
— Это у вас квалифицировалось…
Магомедов (обращается к Саврулину):
— Что с вами, что случилось?
… Обязательно на раскаяние надо смотреть, я согласен, да. Но хватает того, что человек хочет прекратить эту деятельность. Этого должно хватить, чтобы начать с ним работать, рассматривать. Все делается шаг за шагом, степ бай степ, как говорят англичане. Если человек приходит и говорит: «Я хочу вернуться к жизни», ему надо ответить: «Напиши заявление о сотрудничестве со следствием» или еще что-то? Вы скажите: «Иди сюда, сынок, давай я с тобой поговорю, ты принял правильное решение», а дальше уже посмотрим, что он должен написать, заявление о сотрудничестве или признание вины, это видно будет. Для чего формальностями такими обкладывать?
Саврулин:
— Правильно. Значит, справки мы никакие не присылаем….
Магомедов:
— Алексей Юрьевич, сидите, пока я не закончу, потом я вам дам слово, еще раз предупреждаю! Вы что себе позволяете?! Я вас от завтрака, обеда оторвал что ли, что вы голодный такой здесь сидите?!
Еще раз повторяю: не надо из этой комиссии делать какую-то судебную коллегию, где будут разбираться: это он признал, это он не признал. Разберутся следственные органы, суд, в конце концов. Комиссия не для этого, она для того, чтобы людей этих взять сюда и поговорить с ними и решить вместе со следствием, с судом, что ему делать: писать заявление или что делать. Вы почему такие барьеры ставите? Рассмотрите это дело, достоин или нет – видно будет. Мы с вами создаем какую-то правовую структуру что ли? Нет же. У нас общественная комиссия по адаптации, по примирению, по маслиату. Пусть приходят, а там потом вместе все спокойно в рабочем режиме посмотреть, по какому пути его отправить, и видно будет, искренне это человек стал на путь исправления или он хочет чем-то воспользоваться. Исходя из этого, будем конкретные бумаги оформлять. Вот такой должен быть подход.