С новым сроком!

Судя по первым шагам Владимира Путина в его третий президентский срок, значимых перемен в российской политике и экономике ждать не стоит. Разве что судить о неэффективности его работы станет проще.

МАКСИМ КВАША

7 мая Москва была больше всего похожа на оккупированный город. Возвращающегося на третий срок в Кремль президента Владимира Путина не встречали цветами и транспарантами праздничные толпы сторонников. Президентский кортеж мчался по оцепленному и зачищенному от людей и машин — совершенно пустому — Новому Арбату. Движение перекрыли, жителям по маршруту движения запретили выходить из домов, машины эвакуировали, канализационные люки заварили, чтоб, наверное, ни одна крыса не выбралась.

Гражданам же, вознамерившимся выразить недовольство ситуацией в стране, совсем не повезло. Попытки погулять по московским бульварам с белой лентой — символом движения "За честные выборы" — безжалостно пресекались полицией. Спасения не было и в кафе, в некоторые из них врывался ОМОН, переворачивал столики, выволакивал и избивал посетителей, заподозренных в оппозиционности.

После митинга на Болотной площади 6 мая, когда мирная акция протеста обернулась невиданными для нашей страны столкновениями с полицией, кровью и массовыми арестами, всего этого можно было ожидать. Вечером перед инаугурацией было задержано около 500 человек, при этом полиция впервые после начала протестов применила слезоточивый газ.

А из комментариев Дмитрия Пескова, пресс-секретаря Владимира Путина, стало окончательно ясно, что власть выбрала курс на жесткое подавление всех проявлений недовольства. Его заявление о том, что стоило бы "размазать печень митингующих об асфальт", вряд ли было оговоркой и многих если не привело в ярость, то хотя бы всерьез озадачило. Безнаказанно позволить себе такие высказывания может только власть в тоталитарной стране.

Что, собственно, и было нагляднейшим образом продемонстрировано. В центре столицы начались почти круглосуточные народные гулянья — без политических лозунгов, практически стихийные, но с явным подтекстом "Мы гуляем против". Против собирающихся на Бульварном кольце людей были брошены отряды полиции. ОМОН без объяснения, вопреки закону и здравому смыслу, сотнями выхватывал с улиц случайных и неслучайных (с белыми лентами) прохожих, запихивал их в автозаки, а когда автозаков не хватало,— в обычные автобусы. Задержаны были даже люди, пытавшиеся в День Победы петь военные песни возле памятника Жукову на Манежной площади.

Затем составлялись протоколы, в которых фигурировали либо "неповиновение сотрудникам полиции", либо совсем феерические формулировки включая "хождение и скапливание". Объяснять же свои действия сотрудники полиции отказывались либо ссылались на приказ. А через несколько часов большинство оказывалось на свободе, чтобы вскоре вновь попасть в автозак и участок.

Незаконность и абсурдность происходящего никого не напугала, скорее озлобила и раззадорила. Несколько дней в Москве шла (и мы не знаем, закончилась ли к моменту выхода номера, хотя в ночь на 10 мая аресты прекратились) странная игра в кошки-мышки. Люди шли гулять, за ними приезжала полиция, оставшиеся на свободе уходили гулять дальше, к ним присоединялись все новые недовольные. Их вновь отлавливали, задерживали, составляли липовые бумажки. Комендантский час, который бы хоть как-то узаконил весь этот цирк, никто объявлять не стал.

Тем временем в Кремле

На самой же инаугурации все было чинно-протокольно. Две с половиной тысячи гостей, деловая элита вперемешку со звездами поп-музыки. Короткая речь Владимира Путина, обещания стабильности. Полуторачасовое ожидание у красной дорожки — пожать руку гаранту Конституции и личного благосостояния. Ни слова о массовых протестах.

Сам Путин, впрочем, казался напряженным. Его лицо вообще в последнее годы, кажется, потеряло способность к мимике, а здесь казалось просто каменным. Настолько, что заставило ведущего популярного комедийного шоу Джона Стюарта вспомнить слово "колоноскопия". Его, впрочем, можно было бы вспомнить и глядя на других гостей, включая, например, миллиардера и экс-кандидата в президенты Михаила Прохорова. Похоже, кстати, что он забыл о своей оппозиционности, никак не обозначил своего отношения к творящемуся в столице произволу, а в конце апреля так и вовсе заявил, что "не считает правильным спешить" с созданием партии.

Праздника, по сути, не случилось. В телерепортажах из Москвы западные каналы сопровождали сообщения об инаугурации картинкой массовых протестов, беспрецедентных мер безопасности, абсурдных ограничений конституционных прав граждан и параллелями с режимом Александра Лукашенко. Как будто специально подчеркивая близость к нему и подыгрывая обвинениям в диктаторских замашках, вечером 7 мая Путин отправился играть в хоккей.

А спустя пару дней, как стало известно в ночь с 9 на 10 мая, Владимир Путин проинформировал президента США Барака Обаму о том, что он отказывается от встречи в рамках G8, которая пройдет на этой неделе. По данным журнала Foreign Policy, это объясняется занятостью в связи с формированием нового правительства. Вместо себя Путин посылает на G8 нового премьера, которому, казалось бы, и надо было этим заниматься. Так что вполне оправданы предположения, что ему просто не хочется слышать вопросы о неоправданном насилии. А вот демонстрация готовности к конфронтации вполне вписывается в уже опробованный во внутренней политике сценарий.

Залп указов

Впрочем, в первые же часы третьего срока новый старый президент успел подписать целую пачку указов. Один из них — о единовременных выплатах ветеранам и узникам концлагерей в связи с Днем Победы в размере от 1 тыс. до 5 тыс. руб. Но большинство указов — это перевод на аппаратный язык поручений некоторых положений из его предвыборных статей.

Сюрпризов тут немного. Указы в основном состоят из программных поручений правительству и покрывают почти все сферы его ответственности: основные приоритеты экономической, социальной, внешней и оборонной политики. И в основном состоят из поручений "подготовить, разработать, утвердить" те или иные программные документы, законодательные и нормативные акты. Ничего особенного в этом нет, если, конечно, не задавать надоевшего уже вопроса: что мешало правительству Путина сделать это в предыдущие четыре года?

Впрочем, нечто необычное все же обнаруживается. Новый Путин, оказывается, склонен к индикативному планированию. До 1 октября 2012 года в Госдуму должен быть внесен проект закона о государственном стратегическом планировании, чтобы "координировать стратегическое управление и меры бюджетной политики". Подобные проекты за последние два десятилетия уже не раз возникали и отвергались за полной бессмысленностью или несовместимостью с российскими управленческими реалиями. На этот раз, кажется, все серьезно и уже подкреплено конкретикой. Путин указывает конкретные цели, которых должно добиться правительство к 2015-2020 годам.

В сфере экономической политики предполагается, в частности, довести объем инвестиций до 25% и 27% ВВП к 2015-му и 2018 году соответственно. Напомним, уже много лет этот показатель не удается приподнять над уровнем 20% ВВП, а в таких быстрорастущих экономиках, как Китай, он периодически превышает 40% ВВП.

В рейтинге Всемирного банка по условиям ведения бизнеса улучшить место России со 120-го в 2011 году до 50-го в 2015-м и 20-го — в 2018 году. Здесь та же история: за все время существования этого инструмента ни разу не было зафиксировано сколько-нибудь заметного успеха. Сейчас есть определенные надежды в связи с разрабатываемыми Агентством стратегических инициатив дорожными картами. Но новейшая история настраивает на пессимистический лад. Программы разрабатывались и даже если не отправлялись в мусорную корзину, как это уже дважды случилось со Стратегией-2020, то исполнялись где-то на треть. Так это случилось, например, с "программой Грефа", первоначальной платформой первого президентского срока Путина.

Производительность труда к 2018 году поручено увеличить в 1,5 раза относительно уровня 2011-го. Это вообще странно, подобные темпы роста производительности труда без заметного сокращения занятости и резкого роста безработицы возможны лишь при условии очень быстрого, не меньше 7-8% в год, роста экономики, чего никто не решается ни обещать, ни прогнозировать. Либо в результате статистических манипуляций.

К 2020 году создать и модернизировать "25 млн высокопроизводительных рабочих мест". С одной стороны, притом что суммарная занятость в российской экономике — около 70 млн человек, это очень много. С другой — неплохо бы знать, что под этим подразумевается: если сотрудникам редакции "Денег" заменят столы и компьютеры, а дворникам жэка — метлы (а это периодически происходит), будет ли это считаться модернизацией?

Реальная зарплата к 2018 году должна вырасти в 1,4-1,5 раза. Если справедливы преобладающие сейчас прогнозы о том, что российская экономика вышла на траекторию относительно медленного роста — 3-4% ВВП в год, то это очень много. Впрочем, добиться этого можно, например, за счет сокращения социальных выплат (что не артикулировано и чего явно будет недостаточно). Или за счет ускоренного проедания основных фондов (выше сказано, что обещано обратное). Или, что больше подходит, но не становится от этого более реалистичным, за счет масштабного перераспределения — сокращения предпринимательских и коррупционных доходов.

Не ждите, кстати, что рост доходов будет равномерным. Путин хоть и не повторяет слова "больше социализма", но обещает где-то ускоренно, а где-то "к 2018 году" повышать зарплаты бюджетников. Социализмом отчетливо пахнет и в ряде других его поручений, например о создании института "производственных советов", привлечении трудовых коллективов к управлению частными компаниями.

Есть и весьма удивительные индикаторы. Например, повышение к 2018 году суммарного коэффициента рождаемости до 1,753. Даже если это и реально, возможности правительства влиять на эту сферу крайне ограничены. Демографы не устают повторять, что детей делают не деньги.

Как и сами предвыборные статьи, первые указы — эклектика. В них смешаны идеи и пожелания самых разных людей. Без особого труда в них находится и "больше капитализма". Так, Путин обещает приватизацию и "завершение до 2016 года выхода государства из капитала компаний несырьевого сектора". Впрочем, при желании это можно интерпретировать как желание сохранить контроль над главными финансовыми потоками и источниками обогащения для ближнего круга.

Если же рассматривать пакет президентских указов как комплекс, включая как упомянутые здесь меры, так и прочие, можно сделать два вывода. Во-первых, никакого нового Путина нет, налицо продолжение прежней политики с упором на ручное управление, популизм, явное недоверие к частной инициативе. Во-вторых, указывая конкретные цели, Путин загоняет в довольно жесткие рамки и правительство Медведева, и себя самого. Теперь будет гораздо легче судить об эффективности их деятельности.

И вряд ли общество пропустит эту возможность. Член правления ИнСоР Евгений Гонтмахер уже предложил "организовать ежегодное публичное подведение итогов движения к этому светлому будущему". А вот будет ли Путину дело до общественного обсуждения (проигнорировал же он массовые протесты) и останутся ли к тому времени независимые СМИ, чтобы обеспечить публичность,— вопрос, ответ на который в президентских указах можно не искать.