На наших глазах свершилась очередная реформа в культурной сфере, и на этот раз ее двигателем послужили частные лица.
В понедельник на "Винзаводе" прошла "дискуссия" при участии трех московских галеристов. Они официально сообщили сотне журналистов и сочувствующих то, что благодаря интернет-изданиям быстрого реагирования было известно еще с начала апреля. Галереи Айдан Салаховой, Марата и Юлии Гельман и примкнувшая к ним галерея XL меняют формат.
Салахова превращает галерею в студию "Айдан", то ли клуб, то ли открытую мастерскую с широким и неопределенным функционалом. Гельман открывает московский форпост своего проекта "Культурный альянс", в рамках которого столица обогатится выставками художников из регионов. XL на первый взгляд меняется меньше других, но становится чем-то вроде двуликого Януса. На той же площадке одновременно будут проходить и нормальная, галерейная, деятельность, только с 8-9, а не 12-13 персональными выставками в год, и экспериментальная, в рамках новой юридической структуры под названием XL Projects. Основатель XL Елена Селина оставляет за собой право искать спонсоров на эксперименты и сотрудничать с государственными структурами. Что с художниками? С XL понятно, все на месте. Айдан-галерея весь май существует в закрытом режиме, распродает запасы и пристраивает художников в другие места. Галерея Гельмана просто отдает художникам работы и говорит последнее "прости".
Почему ветераны, проработавшие в бизнесе по 20 лет, уходят со сцены? Первая и главная причина: за время существования молодой российской демократии арт-рынка не сформировалось. Коллекционеров современного искусства можно пересчитать по пальцам одной руки. Многие из них так и не оправились после кризиса, к тому же среди поклонников искусства было немало тружеников особенно пострадавшей строительной индустрии. В отличие от богатого Востока местные собиратели вкладывают в родных художников слишком мало. Галереи не могут существовать исключительно на продажи и выживают по-разному, от торговли антиквариатом и вещами с вторичного рынка до консалтинга. Конечно, промелькнувшая в прессе информация о том, что страну покинуло 80% коллекционеров, исходившая от Марата Гельмана,— чистая липа, но денег стало сильно меньше. Кроме того, молодая демократия в середине нулевых стала суверенной и превратилась, по сути, в старую деву. Все больше денег концентрируется в руках государства и чиновников, а они не любят светить доходы и уж тем более вкладываться в искусство — мозги не так устроены. Вот и вторая причина: государство не поддерживает тружеников арт-бизнеса. На "дискуссии" Селина рассказала, что Германия оплачивает своим галереям участие в нашей ярмарке "Арт-Москва", а нашим галеристам приходится самим платить серьезные деньги за стенды на ярмарках заморских. Участие в них — сплошной риск, особенно после 2008 года. Другие факторы, повлиявшие на многоуважаемых галеристов, не столь существенны. Здесь и рост левых настроений среди молодых художников, не понимающих, что галереи им не враги, а союзники. И неповоротливость критики, которая слишком редко пишет о галерейных выставках. И существование фондов, поддерживающих художников вне традиционных рыночных моделей.
О последнем факторе стоит рассказать подробнее. В своей статье на сайте "Арт-Гид" Елена Селина намекнула на то, что некоторые фонды занимаются не только поддержкой художников, но и дилерством. Из разговоров с галеристами стало ясно, что больше всего они не любят фонд "Виктория — искусство быть современным". Получается, что это прямой и чрезвычайно успешный конкурент галерейной модели. У него нет своего помещения, а значит, снимается вопрос аренды и изматывающей ежемесячной смены выставок. Фонд обеспечивает своим подопечным красивую по российским меркам жизнь. Он не только платит за производство работ, но и закупает их после выставки в свое собрание — отсюда и слухи о том, что фонды торгуют: никаких доказательств неэтичного поведения нет. Художникам, попавшим в такую обойму, нет смысла идти в галереи. Перед ними открываются намного более приятные перспективы. Они, к примеру, могут попасть на хорошую музейную выставку в Нью-Йорке, Италии или Касселе — а кому не хочется хоть слегка мелькнуть на международном уровне? Такая модель эффективнее свободного путешествия по ямам и ухабам арт-рынка, и неудивительно, что галереи хотят перековаться — хотя бы частично — в некоммерческие пространства и влиться, к примеру, в прогрессивную политику нового правительства Москвы, вкладывающего средства в симпатичные проекты, нацеленные в принципе на аудиторию современного искусства.
Есть еще пара проблем. И эти проблемы не в деньгах, а в головах. Первая заключается в желании заработать на культурных инициативах. Как только владельцы бывших заводов, ныне — культурных центров, поймут, что аренда пустующего помещения стоит не сотни евро за метр, а ноль рублей, и предоставят эти помещения энтузиастам, дышать станет легче. Вторая проблема в том, что со времен кризиса по арт-миру в России бродит призрак коммунизма. На всех уровнях ведутся разговоры о том, что надо объединяться. Левые художники объединяются против всех буржуев за всеобщий доступ к культуре. Культурную деятельность они понимают как бесконечную писанину реляций и манифестов, украшенных россыпью восклицательных знаков. На верхних этажах — похожая движуха. За пару часов до съезда галеристов на "Винзаводе" корреспондент "Ъ" наблюдал за тем, как на закрытом собрании в ГЦСИ комиссар Московской биеннале Иосиф Бакштейн, директор ГЦСИ Михаил Миндлин, глава компании "Экспо-парк" Василий Бычков и представители разных частных профессий — художники, галеристы из незакрывшихся — пытаются разработать план новой организации для всех деятелей искусства без исключения ради того, чтобы влиять на государство. И те и другие бредят "большими проектами" подъема русского искусства.
Такого рода мышление показывает, что вместе с российской демократией резко постарели и российские мозги. Среди ученых ходит шутка о синдроме после 55 лет, когда исследователи начинают выдумывать теории, объясняющие мир, Вселенную и все остальное. Примерно тем же занимаются и сторонники объединений. Они демонстрируют удивительное неуважение к индивидуальным актам творчества, стремясь заменить художника — союзом, критика — всеобщим печатным органом, а повседневную, кропотливую работу над улучшением ситуации — громкими требованиями в чей-то адрес, не важно, капиталистов или государства. Между тем спасение утопающих в руках самих утопающих. Например, уже не первый год работают механизмы так называемого краудфандинга, которые художникам и искусствоведам можно взять на заметку. На сайтах типа kickstarter.com любой желающий может выложить рассказ о своем проекте и попросить у анонимного интернет-моря немножко денег. Что мешает сделать то же самое и в российском арт-мире? Коллективно собирать деньги на создание работ или написание академических статей? Требовать, однако, много легче, чем вкладывать. А придется: три галереи в этом деле уже не помощники.