Лиза Голикова о Варе и Феде

Это произошло незаметно: в нашей семье обозначились первые признаки сепаратизма. В один из дней мы ехали по Москве, а по радио говорили как раз о нем. О сепаратизме. Не самое простое из незнакомых слов, но мне пришлось объяснить его значение детям. В том ключе, что, мол, это когда перестаешь думать и делать вместе и начинаешь мыслить и делать отдельно. Радийный эксперт, который был приглашен в эфир, рассуждал, почему сепаратизм так полезен. Дети все это слушали. Очень внимательно, как обычно. А через несколько дней за завтраком я услышала:

— Ну вот и все. С понедельника я перехожу к сепаратизму,— сообщил вдруг Федя.

— Зачем? — Варя смотрела на брата с недоумением.

— Варь, я много про это думал. И решил, что в некоторых случаях это полезно. Ты на меня не обижайся, но я больше не буду смотреть твое кино и слушать сказки про принцессу Розевиту. И еще: я решил, что все теперь буду сам. И не надо больше подсказывать мне буквы. Я и без тебя прекрасно умею читать.

Когда у меня родились двойняшки, мне показалось неправильным, если у каждого будет все по отдельности. Некоторые мои друзья считали наоборот. Очень часто мои дети получали в подарок одинаковые игрушки. Но у Вари с Федей всегда и все было общее. И они привыкли к этому. Настолько, что случаев "не поделили" у нас почти не было. Мне даже кажется, что такой вот уклад приучил их договариваться, а не требовать. Уважать интересы друг друга, а не драться или ссориться.

И вдруг вот это Федино — "я решил, что все теперь буду сам". Откуда?

В тот вечер Варя подходила ко мне несколько раз.

— Федя забрал у меня цветные карандаши.

— Бумагу.

— Сложил свои вещи в отдельный шкаф.

— Разделил все игрушки.

А еще Федя перестал смотреть мультфильмы, лежа на диване, как раньше, в обнимку с сестрой. Теперь он берет мой iPad, включает "Формулу-1" на YouTube.com и удаляется в свою комнату.

Варя каждое утро листает "Коммерсантъ". Но прочесть пока может только крупные буквы в оглавлении полос. Среди них — "ОБЩЕСТВО".

— От слова общее,— комментирует дочь.— Но что это?

Я пытаюсь объяснить, но, оказывается, это непросто. Между тем Федины попытки укрепиться в идеях сепаратизма становятся все более обоснованными. Повсюду находятся поводы: сидя в самолете, он получает отдельный рюкзак с карандашами и раскрасками, свой экземпляр бортовых журналов и свой экран с видеопрограммами. Самих примеров общества как такового становится все меньше: у меня не находится примеров, чтобы объяснить детям смысл того, что когда-то в школе нам преподавали как урок обществоведения. Теряются поводы для формирования общественных связей: они в каком-то смысле утрачены как соединительная ткань между чем-то важным. Я не брюзжу, а просто понимаю, что у моих шестилетних детей значительно меньше шансов сформировать то самое "общество". Должно быть что-то общее, но — что? Моя бабушка, выросшая в деревне, до самой своей смерти ставила в середину стола одну тарелку. Это был повод для вечных споров с моей мамой: она, накрывая на стол, ставила отдельную тарелку для каждого, а потом мы и вовсе перестали садиться за общий стол. Бабушка твердила: смысл не в насыщении.

Федин сепаратизм проявлялся повсюду:

— Я сочиню свой собственный алфавит.

— Зачем?

— Чтобы избавиться от букв "д" и "у".

— Чем же тебе не нравятся эти буквы?

— Они портят слова. Вот посмотри,— он написал на бумаге слово "дед".— Разве красиво?

У Феди получилось, действительно, совсем не красиво.

— В общем, мама, не мешай. Я придумываю свои, отдельные буквы.

— Но, Федя, как же слова? Слова получаются, только когда буквы собираются вместе.

Он задумался. А я поняла, что у нас с Варей появился повод убедить Федю в неэффективности сепаратизма.

— То же самое с цветами,— Варя опередила меня: выхватив из вазы тюльпан, она оторвала все лепестки и разбросала их по столу.— Смотри, что получилось. Вот он, этот самый сепаратизм. И посмотри, что из этого получилось.— В руках у Вари остался голый стебель, и Федя во все глаза смотрел на него.

— А книжки, Федя? Подумай про книжки. Если разорвать книгу на тысячи страниц, не получится истории. Ты никогда не узнаешь, что случилось с Элли в "Волшебнике Изумрудного города". Ну а дождь? Если бы это был не дождь, а отдельные капли? Что было бы? С растениями, например? — Варя, казалось, готова была дойти в этом до конца, но Федя сдался:

— Они бы умерли,— признал он.

— Вот-вот,— Варя, казалось, торжествовала.

Наутро по дороге в детский сад Федя попросил меня выключить радио.

— Мама, ты его больше не включай. Там про сепаратизм. А мне теперь интересно про общество.