Смех сквозь демократию

В прокат выходит "Диктатор" — новый фильм комика Саши Барона Коэна и режиссера Ларри Чарльза. Вместе с "Боратом" и "Бруно" он образует своего рода трилогию о нашествии возмутительных иностранцев на Америку.

Адмирал Генерал Аладин — диктатор выдуманной североафриканской страны Вадия — современный вариант Короля Убю, то есть немного Муамар Каддафи, немного Саддам Хусейн, а немного — Борат с огромной бородой и погонами. Он казнит людей десятками, спит с прилетающими на вечерок западными звездами (в частности, заражает герпесом Меган Фокс), в память об отце не продает за границу ни капельки вадийской нефти, зато разрабатывает ядерное оружие. Без особого успеха — но цивилизованный мир все равно боится. Еще у Аладина есть то ли более продвинутый, то ли просто менее глупый брат (Бен Кингсли), который плетет интриги и устраивает на диктатора покушения. Все как одно неудачные. Очередную попытку он предпринимает, когда Аладин решается выступить на Ассамблее ООН с объяснением своей ядерной программы. Брат подсылает к диктатору жаждущего арабской крови республиканца (Джон Си Райли), а выступать вместо него отправляет найденного в горах умственно отсталого пастуха, заставив того пообещать перед камерами, что через три дня будет подписана конституция Вадии. Цель его, впрочем, не демократия, а продажа родины нефтяным корпорациям, но человечество все равно ликует. Меж тем чудом выживший, потерявший драгоценную бороду Аладин пускается в мытарства по бессмысленно свободной Америке. Он находит старого друга — бывшего начальника ядерных испытаний, которого он приказал казнить, но тот спасся и работает на Apple, и новую любовь — владелицу вегетарианского магазина, мальчикообразную феминистку-еврейку (Анна Фарис). Но главное — Аладин строит планы, как вернуть власть и предотвратить подписание конституции.

В первых фильмах Саши Барона Коэна и Ларри Чарльза был важен жанр — эпическое мокьюментари о попадании в знакомый мир Чужого глазами этого Чужого. Полностью постановочные сцены сочетались там со столкновениями героя Барона Коэна с обычными, ничего не подозревающими людьми — пусть незатейливым, но веселым социальным экспериментом. В "Борате" на этом строилось почти все, в "Бруно" квазидокументальность была довольно формальной, "Диктатор" — фильм уже полностью игровой.

Впрочем, тип юмора здесь совершенно тот же — пожалуй, в "Диктаторе" есть пара самых смешных сцен во всей фильмографии Барона Коэна. Ровно той же остается и схема действия. Но что-то все же меняется. Раньше пародийность фильмов Коэна — Чарльза была в какой-то степени двусторонней, их герои отчасти работали как кривое зеркало: непонимание чужой культуры, ксенофобия и зашоренность были главными чертами и Бората, и Бруно, и их же они обнаруживали в большом мире. Будучи узлами, средоточиями слепого конформизма, они несли в себе потенциал его преодоления, игрушечного катарсиса, без которого фильмы Коэна не обходятся. В "Диктаторе" эта двусмысленность уже не очень чувствуется. Здесь — гораздо более простая, классическая схема: рассказ о преимуществах добра устами и глазами зла. Это как мыши, понимающие, что нужно жить дружно, почтальон Печкин, обретающий велосипед,— одновременно самый совершенный и самый простой фильм Коэна.

Но, конечно, у нас этот наивноватый гимн демократии появляется очень кстати. Он будто специально для нас снят. Там, например, есть сцена, в которой мечтающий о возвращении ядерщик запугивает Аладина последствиями конституции: "-- Свободные выборы, гражданские права... — А что такое гражданские права? — Я вам потом расскажу, обхохочетесь!". И в зале все смеются. Наверное, совсем не так, как задумывали Коэн и Чарльз, но тут — именно ради этого нервного смеха и стоит смотреть их фильм.