Конкурс песни и встряски

Даже безобидный песенный конкурс вроде "Евровидения" может оказаться проверкой на прочность для государства, которое его принимает. Особенно если он проводится в небольшой богатой углеводородами стране, претендующей на полную самостоятельность и упрямо не желающей определиться в своих геополитических предпочтениях. Такой, как Азербайджан.

Владимир Соловьев, Баку--Москва

Когда в прошлом году в Дюссельдорфе азербайджанский дуэт Ell & Nikki (Эльдар Гасымов и Нигяр Джамал) выиграл "Евровидение", Google зафиксировал в общей сложности 800 млн запросов на слово "Азербайджан". На этой неделе гуглить не придется. Азербайджан можно будет увидеть, не вставая с дивана. Достаточно включить телевизор в день начала трансляции "Евровидения", которое ежегодно смотрят около 120 млн телезрителей. Неудивительно, что азербайджанские власти, давно не жалеющие средств на то, чтобы представить свою страну продвинутой и светской, решили воспользоваться конкурсом для международной презентации Азербайджана.

Из заполненного нефтедолларами бюджета щедро посыпались деньги на то, чтобы к "Евровидению" навести лоск на и без того сверкающий Баку. За год стахановскими темпами специально для конкурса возвели концертный Crystal Hall на 23 тыс. мест. К "Евровидению" достроили спроектированный именитой Захой Хадид культурный центр Гейдара Алиева (его заказчиком выступил сын покойного — нынешний президент Ильхам Алиев) и много чего еще. Снять открыточный вид и раньше можно было с любой высотки в центре города, а теперь тот, кто не был в Баку хотя бы год, может легко заблудиться.

Прошлогоднюю победу на "Евровидении" и право провести конкурс у себя в Баку восприняли как важное геополитическое завоевание. Особенно если учесть, что за полувековую историю конкурса он лишь однажды проводился в мусульманской стране: в 2004 году в соседней с Азербайджаном Турции. С приближением события геополитика дала о себе знать с неприятной стороны. Радикальные исламисты из интернета обещали приурочить к "Евровидению" пару терактов против съехавшихся в Баку "сил шайтана, извращенцев и гомосексуалистов". Из соседнего Ирана зазвучали настойчивые требования не устраивать в исламской стране "сатанинский шабаш", потому что негоже мусульманам трясти "голыми задницами" перед всем миром. "Евровидение", прозванное искушенными музыкальными критиками триумфом китча и трэша, стало для властей Азербайджана проверкой на прочность. Скорее всего, не последней.

Ноль проблем со всеми

Чиновники из администрации президента Азербайджана могут часами рассказывать о хитросплетениях внешней политики своей страны. А могут с легкостью упаковать формулу азербайджанского внешнеполитического счастья в четыре слова: ноль проблем со всеми. Правда, тут же вздыхают: дескать, это труднодостижимый идеал. "Современный мир вовсе не безоблачный и несправедливый. Государства не отказываются от своих геополитических интересов — наоборот, прилагают все усилия для их реализации,— говорит глава международного департамента администрации президента Азербайджана Новруз Мамедов.— Мы маленькая страна, которая находится в сложном геополитическом пространстве. И мы хотим жить в мире со всеми".

Дружить со всеми сразу невозможно. Не выходит это и у Баку. Из пяти стран, с которыми граничит лоснящийся от нефти Азербайджан, самые безоблачные отношения у него, пожалуй, только с Грузией. Через ее территорию по двум углеводородным артериям, нефтепроводу Баку--Тбилиси--Джейхан и газопроводу Баку--Тбилиси--Эрзурум, азербайджанские энергоресурсы идут на Запад. Соседняя Армения, которую огибают заветные трубы, для Азербайджана злейший враг, оккупировавший 20% территории. Граница с ней — сплошная линия фронта.

С братской Анкарой Баку разругался в 2009 году, когда Турция и Армения едва не договорились о нормализации отношений и открытии границы. Тогда же Турция и Азербайджан активно спорили по поводу ценообразования на газ, который должен был потечь с каспийских месторождений в лоббируемый Евросоюзом проект Nabucco по трубе Баку--Эрзурум.

С тех пор прошло три года. Турецко-армянская граница по-прежнему на замке, что в Баку считают своей заслугой. Nabucco отложен до лучших времен. А осадок остался. Растиражированные сайтом WikiLeaks депеши, которые американские дипломаты слали из Баку на родину, красноречиво свидетельствовали, до какой степени Ильхам Алиев был взбешен поведением Анкары: "Отношения между нами уже не будут прежними... Наши отношения испортятся по всему спектру вопросов: безопасность, экономика, энергетика".

Иран, помнящий родство

Еще сложнее отношения с Ираном. И дело тут не только и не столько в раздражающем иранцев "Евровидении". Возросшее в последнее время давление Запада на Тегеран из-за иранской ядерной программы еще больше осложнило ирано-азербайджанские отношения. В иранских СМИ время от времени появляется информация о том, что территория соседней страны может быть использована как плацдарм для нанесения удара.

"Иран распускает слухи о том, что якобы у нас на потайном аэродроме стоят бомбардировщики F16, которые готовы в любой момент ударить по Ирану,— возмущается Новруз Мамедов.— Иранские муллы все время заявляют, что азербайджанский президент против религии, потому что девушкам у нас запрещено носить паранджу. Но они прекрасно знают, что врут. Иранцы сюда приезжают и видят, что у нас лучше. Отсюда ревность со всеми последствиями".

Нервируют Тегеран и хорошие отношения Баку с Израилем, где Азербайджан закупает вооружения. Время от времени в Иране проходят акции протеста, участники которых называют Ильхама Алиева сионистом. Азербайджанские общественники отвечают взаимностью. 11 мая у иранского посольства в Баку состоялся митинг, участники которого вышли с плакатами "Сосед или враг?", обвинили Тегеран в поддержке Армении и сожгли несколько совместных фотографий армянского и иранского президентов Сержа Саргсяна и Махмуда Ахмадинежада.

Другая проблема — это не особо скрываемые территориальные притязания. В Баку считают, что Иран не прочь осуществить недружественное поглощение более светского соседа, присовокупив его к Иранскому Азербайджану. "В Иране наша независимость воспринимается как исторический нонсенс",— говорит азербайджанский депутат и политолог Расим Мусабаев. "Тегеран смотрит на нас как на утерянную территорию",— подтверждает глава аналитического центра главной оппозиционной партии "Мусават" Хикмет Гаджизаде.

Наконец, Баку тревожат попытки Тегерана распространить на Азербайджан исламскую революцию. "Нам пытаются навязать исламизацию. Такие поползновения есть со стороны Ирана, арабских стран, Турции,— уверяет начальник управления по общественно-политическим вопросам администрации президента Азербайджана Али Гасанов.— Они открывают школы религиозного толка, пытаются формировать свои структуры в существующих религиозных школах и мечетях. Ведут пропаганду, создают миссионерские организации".

Пока Азербайджану удается отстаивать свою светскость от посягательств извне: справляются бдительные органы госбезопасности. Девушки в коротких юбках и обтягивающих брюках встречаются на улицах Баку намного чаще, чем в платках или в чадре. Но есть пригороды вроде консервативного Нардарана, где даже ревностный блюститель исламских обрядов из Ирана почувствует себя как дома. Можно не сомневаться в том, что иранские аятоллы мечтают о том, чтобы Азербайджан стал одним большим Нардараном.

Движение к присоединению

Не все гладко и в российско-азербайджанских отношениях. Россия никогда не скрывала желания монополизировать транзит энергоресурсов, в какой бы из постсоветских стран они ни добывались. Москва предпринимала попытки воспрепятствовать прокладке альтернативных энергетических маршрутов из Азербайджана в обход российской территории. Но не смогла.

Тем не менее Азербайджан, сторонящийся любых военных блоков, включая Организацию Договора коллективной безопасности (ОДКБ), оказался в зоне военного влияния Москвы. Россия закрепилась здесь благодаря арендуемой у Азербайджана мощной радиолокационной станции в Габале. РЛС, как недремлющее око, просвечивает огромное пространство вплоть до Индийского океана. В этом году срок аренды станции Россией истекает. И азербайджанские власти уже выставили условия для продления договора: арендная плата должна быть повышена с нынешних $7 млн (также есть данные, что Россия платит $12 млн) до $300 млн в год.

Переговоры на эту тему еще не начинались, но в Азербайджане много рассуждают о том, что от этого объекта хорошо бы избавиться раз и навсегда. "Габала — это глаза России. Если, не дай бог, что-то начнется, бить будут по глазам. Нам это надо? — рассуждает Расим Мусабаев.— Для России это второстепенно, а нас тяготит. Если этот объект так важен для России, давайте посмотрим, насколько он важен. Россия нам продает С-300 за полную цену, а Армении дарит. Ну тогда платите реальную цену за Габалу".

У главы исполнительной власти Габалинского района Сабухи Абдуллаева другие резоны. Небольшой городок Габала, чье население не дотягивает до 50 тыс. человек, раньше был известен в основном благодаря российской РЛС. А сейчас он стремительно превращается в то, что в России называют туристическим кластером. Новые пятизвездные отели уже открыты для туристов. Готов международный аэропорт, который с июня начнет принимать прямые рейсы, в том числе из Москвы. Строятся горнолыжный курорт, ипподром, поля для гольфа. Есть даже фабрика, где производят фортепиано торговой марки Beltmann. Лицензию на выпуск музыкальных инструментов Азербайджан приобрел у голландца Ганса Леферника — правнука основателя марки Йохана Белтманна.

Абдуллаев признает, что со временем станция будет только мешать развитию курорта. А Новруз Мамедов и вовсе говорит, что РЛС вредит населению и окружающей среде: "Всесторонние исследования подтверждают, что люди от этого (от работы станции.— "Власть") заболевают. Там же райское место — в Габале. Просто мы из всего этого никакой кампании не устраиваем". Гора, на которой стоит станция, действительно выглядит странновато: один склон покрыт густым зеленым лесом, а другой будто выбрит.

Любые подозрения на тему того, что за нежеланием Баку продлевать аренду станции на самом деле стоят положившие глаз на станцию американцы, Мамедов отметает. По его словам, Баку готов решать с Москвой любые проблемные вопросы. Более того, Азербайджан может пойти дальше — вплоть до интеграции в альянсы, которые Москва множит на постсоветском пространстве. "Может быть рассмотрено наше участие в Таможенном союзе и Евразийском экономическом союзе. Но у нас есть один вопрос — Карабах. Ладно Карабах, но там еще семь районов, которые Армения должна освободить! Здесь мы ждем от России многого, но получаем очень мало,— сетует Мамедов.— Россия не оправдывает наши справедливые ожидания. Вдобавок есть проблема в Армении. Мы не хотим тащить ее экономику. Вот если бы РФ решила карабахский вопрос, мы бы для себя рассматривали участие в альянсах, создаваемых Москвой".

Впрочем, не все альянсы в Баку считают одинаково полезными. От приглашений в военные блоки азербайджанские власти уклоняются как могут. В прошлом году страна даже вступила в Движение неприсоединения, чтобы никому не пришло в голову зазывать ее в НАТО или ОДКБ. Правда, известны случаи, когда некоторые страны, например Румыния, покидали эту организацию, чтобы вступить в военный альянс. Известно и то, что покойный президент Гейдар Алиев, чей 89-й день рождения пышно и с размахом отметили в Баку 10 мая, был готов вступить в ОДКБ. Но с уже упомянутым условием: Россия решает карабахский вопрос в пользу Азербайджана.

Грузия грозит

Пока Москва то ли не может, то ли, как убеждены в Баку, не хочет помогать с Карабахом, азербайджанские чиновники охотно рассуждают о преимуществах западного пути. "Мы хотим быть и богатыми, и демократичными. С плюрализмом мнений, со свободным соревнованием за власть. Богатство не мешает стать демократичными, как западные страны",— мечтает Али Гасанов. На мое замечание, что в западных странах как-то не принято отменять ограничения по президентским срокам для одного и того же лица, Гасанов не моргнув глазом парирует: "Мы сделали это в 2008 году, потому что недемократично ограничивать человека в праве занимать президентский пост, если он способен работать, да к тому же его поддерживает большинство".

Расим Мусабаев прагматично объясняет, чем милее Азербайджану западная модель развития: "Ни в России, ни в Иране нам не могут дать того, что нам нужно. А нужны нам безопасность, технологии и современный менеджмент. Что в этом плане могут предложить Россия или Иран?"

Западные технологии и менеджмент несложно купить. И Баку это с успехом делает: в этом году с космодрома Куру во Французской Гвиане запустят первый азербайджанский спутник, произведенный американской Orbital Sciences Corporation.

Демократию же на Западе не продают, но, если нужно, экспортируют. Накануне "Евровидения" в Азербайджане активизировалось малоизвестное до сих пор Европейское движение Азербайджана (ЕДА). 9 мая его активисты провели акцию в центре города: вышли с флагами ЕС и лозунгами о том, что место их страны — в Европе, и только там. Движение, вяло существовавшее с 2007 года, только приступает к активной деятельности. В феврале состоялся конгресс, на котором был избран новый президент движения и сформированы руководящие органы, в которые вошла 32-летняя юрист-консультант Халиса. Из ее рассказа о себе следует, что Запад приложил кое-какие усилия, чтобы стать Халисе ближе и понятнее. В 2007 году она впервые побывала в США, где провела месяц по госдеповской программе по обмену. Спустя год по стипендии Buffalo Law School снова уехала в Штаты, но уже на четыре месяца. Вернувшись, занималась правозащитной деятельностью. Невольно ловишь себя на мысли, что похожим образом складывалась биография молодого Саакашвили. Правда, в отличие от него Халиса плохо говорит по-русски. Зато бойко щебечет на английском. На ее рабочем столе три флажка: звездно-полосатый американский, флаг ЕС и родного Азербайджана. "Еще в начале XX века азербайджанские просветители говорили, что наше место — в Европе. С этим утверждением у нас сейчас согласны все: и власть, и оппозиция",— изрекает Халиса.

К экономическим успехам правительства, да и к самому режиму, она относится скептически: "Заслуга Гейдара Алиева в том, что он отстоял независимость страны. Но нужно идти дальше. У нас много строят, но все это на нефтяные деньги. А уровень образования, жизни и культуры оставляет желать лучшего — нефтяные деньги что-то не очень влияют на его повышение. Люди ездят на дорогих "Мерседесах", но мыслят несовременно". Вопрос, куда и как идти, для Халисы и сотни ее коллег по ЕДА не стоит. "В России те же проблемы с коррупцией и политической системой, что и у нас. А Грузия — хороший пример. Там разобрались с коррупцией, хотя грузины не слишком отличаются от нас в плане менталитета, да и ресурсов у них меньше. Значит, нужны реформы",— подытоживает Халиса. То, что режим Саакашвили нельзя назвать демократичным, ее не смущает: "Когда то, что кажется диктатурой, идет на пользу стране, это не вредно".

Выходит, и Грузия самим фактом своего существования создает для нынешней азербайджанской власти пусть пока слабо различимую, но все же угрозу. Кстати, фамилия Халисы — Шахвердиева. Стоит запомнить на всякий случай.