Столичное идентичное

Много лет не могу избавиться от ощущения, что эта выставка — главный праздник нашей архитектуры. Праздник — не как успех или триумф, а как нечто приятно регулярное, вроде Нового года. И совершенно неважно — получится или провалится. Главное, что атрибуты праздника неизменны: май, вино, тусовка. Все свои, да и чужие, как правило, тоже симпатичные.

А еще она — как подлодка: один отсек зальет, другой — вытянет. Куратор облажается — заграница поможет. И вот этот баланс между цельностью и бесцельностью организаторы тонко блюдут. Попытки же наиболее дерзких кураторов привести выставку к общему знаменателю любопытны, но безуспешны. В 2005 году они назначили такую тему: "Тупик". Все поахали-поохали, да и дальше пошли. Сегодня тема у выставки не столь провокационная: "Идентичности". Определиться архитектуре предлагается через место, историю, личность и даже веру. Правда, то, что в каталоге связалось крепко, на выставке рассыплется десятками разнокачественных экспозиций, но без этой натяжки не увязать коммерческие интересы спонсоров и возвышенные — отдельных архитекторов.

Первая тема, хоть и не заявлена в каталоге, встречает посетителей уже у входа. Здание ЦДХ окружают всевозможные "деревянности", недвусмысленно претендуя на единственно ощутимую национальную идентичность — с материалом. Главный вход фланкируют выставки "АрхФермы" (лихо развернувшегося за год молодежного фестиваля в Тульской области) и АРХИWOOD (ежегодной премии за лучшее сооружение из дерева). А чуть поодаль — деревянный же павильон "Школа", который станет не только презентацией новой архитектурной школы Евгения Асса (МАРШ), но и одной из основных дискуссионных площадок биеннале.

Это самый больной момент. Четыре года назад "АрхМосква" вдруг назвалась "биеннале" (они вроде как чередуются, но в рамках второй проходит и первая, а разобраться, где кончается одна и начинается другая, не могут даже сами организаторы). Таким нехитрым путем выставка обрела большую статусность и "международность". Но тут же возникла и опасность сравнения с другими биеннале. Которые во всем мире превращаются из аттракционов в форумы. Сама по себе красивая картинка (даже и постройка) перестала интриговать людей. Всем важно другое — что новое здание дает городу и людям. И дает ли. В чем немало поводов усомниться — почему, например, на Роттердамской биеннале (IABR) архзвезд типа Фостера или Гери не бывает. Проходящая там сейчас 5-я биеннале "(Делая город") вообще мало думает о привлекательности. Там надо много читать и много думать. Но при этом — налицо и результат: тот же самый Роттердам, который стал важной площадкой биеннале, где все урбанистические премудрости проходят испытание реальностью.

В Москве эти ростки нового понимания архитектуры потихоньку появляются: публичные лекции на "Стрелке", форумы в "Белых палатах", фестиваль "Делайсаммит". Затащить город внутрь ЦДХ попробуют "Друзья Зарядья", организовав на своей площадке пинг-понг, шахматы и прочие радости городской жизни, коих так не хватает у стен Кремля. А кроме того — цикл лекций мировых специалистов по организации общественных пространств. Но в целом наша биеннале остается по-прежнему выставкой достижений, а не проблем. На проблемы намекают соседи: архитектор Николос Джапаридзе показывает три своих здания, построенных для грузинского Минюста. Все они прозрачны, что транслирует простую, но важную мысль о прозрачности власти. Наша власть никакой архитектурной идеологией не озабочена (может, конечно, и к лучшему). Впрочем, при ее поддержке состоялся конкурс на жилые кварталы в Сколково. И, как ни странно, это был первый открытый конкурс, который получился. Все было прозрачно (почти, как в Грузии), никто никого не тянул, поэтому результаты его слегка обескуражили: пролетели как наши архначальники, так и звезды. 600 проектов, 10 победителей — все это есть на выставке. Разобраться сложно, но в этом есть резон.

Ну а еще конечно на выставке будет полно светильников, диванов и табуреток, которые мой коллега Григорий Ревзин собирательно именует "унитазами", не переставая вот уже 17-й год удивляться их странному соседству со всем вышеозначенным пиром духа. Но это соседство давно стало фирменным знаком выставки. Ее, не побоюсь этого слова, идентичностью.

Лучшие выставки биеннале

"Идентификация"
Куратор Барт Голдхорн

Голландец Голдхорн — не только бессменный куратор биеннале. Вот уже 15 лет он издает здесь самый лучший архитектурный журнал. Все это время он пытается как-то поженить архитектуру русскую с нерусской. Предлагая нашим зодчим не только образцы для подражания, но и модель поведения — активную и рефлексивную. На этот раз он попросил их выбрать в зарубежной архитектуре ХХ века пару объектов и сопоставить с ними свой собственный, показав, кто какую линию гнет. Вышла провокация: кто-то радостно побежал соотносить себя с классиками, кто-то засмущался и от участия отказался, кто-то — отнесся иронически. Сеанс публичного психоанализа весьма поучителен: Николай Лызлов числит свой дом на Страстном бульваре в ряду с Кремлевским дворцом съездов и музеем португальца Алваро Сизы. Антон Мосин видит свой офис продаж в Подмосковье как развитие "надувной" архитектуры — вместе с музеем Ордос и Futuro House, приткнувшимся, среди прочего, и на нашем Домбае.

"Тенденции. Простота. Слож (ен)ность. Историзм"
Кураторы: Кирилл Асс, Левон Айрапетов, Максим Атаянц

Архитекторы Ассы, старший и младший, борются за простоту давно и последовательно. Хотя и без явного успеха. Простота в России котируется по-прежнему немногим выше воровства, невзирая на все попытки наречь ее "минимализмом". Поэтому и русских архитекторов на выставке ровно двое: все те же Е.В. и К.Е. Ассы. Убедить же нас в том, что это может быть очень стильно, призваны японцы, швейцарцы, испанцы и один португалец. В соответствии с названием экспозиция будет проста и спокойна — в отличие от соседей, где темнота, вздыбленный пол и сгустки красного цвета. Это не ночной клуб, а выставка всего самого сложного в современной архитектуре: Питер Эйзенман и Эрик Мосс, Morphosis и Coop Himmelb(l)au, Левон Айрапетов и Валерия Преображенская, Антон Надточий и Вера Бутко. Журналисты запутались уже заранее: анонсированный как "Сложность", проект в результате стал "Сложенностью", но увидеть, как она складывается (каждый бокс — "кухня" архитектора), все равно интересно. Странновато выглядит раздел "Историзм". Вроде бы борьба модернизма с классикой перестала быть актуальной, так что прорыв последней на эту выставку (где ничего подобного никогда не было) можно расценить лишь как признание этого факта — и пусть расцветают все цветы. Но в отсутствие Григория Ревзина — главного идеолога и вдохновителя этой темы — месседж ускользает. Да, Михаил Филиппов лучше всех рисует. А Михаил Белов больше всех такого построил. А Михаил Тумаркин строит такое даже и за границей. Остается лишь рассчитывать на тайные симпатии широкой публики.

"Мой дом"
Куратор Елена Гонсалес

Собственный дом — самая внятная из возможных идентификаций. И она же — самая невнятная. Потому что редкий русский заказчик знает, чего он хочет. Ну, или так: чего хочет — знает, но не знает, что ему надо. В результате — обиды, склоки, развод и девичья фамилия. И мало-мало шедевров. Тем не менее именно за эти дома готовы перегрызть друг другу горло глянцевые журналы. Главным же успехом полагая, чтобы не только архитектура была приличная, но и заказчик — интересный. Или чтобы дом свой хотя бы дал для публикации! Часть объектов публикуется впервые, основная же масса давно и хорошо известна. Впрочем, собрать их вместе — никто пока не пробовал. От провала, закономерно ассоциирующегося с темой, должны уберечь не только имена архитекторов, но и тот факт, что полвыставки составят их собственные дома: Юрия Григоряна, Владимира Плоткина, Тотана Кузембаева, Михаила Филиппова.

"Готфрид Бем"
Фотопроект Юрия Пальмина

"В развитых капиталистических странах обрядовая сторона церковных церемоний постепенно теряет свою роль, а все большее значение приобретают средства эмоционального воздействия на верующих. Основное же внимание обращается на создание эмоционального и даже экстатического состояния — в том числе архитектурными средствами". Так в 1966 году писал о нем Селим Омарович Хан-Магомедов. Готфрид Бем — уникальный архитектор, соединивший экспрессионизм с брутализмом, а на выходе получивший мощную суггестивную архитектуру. Постройки его разбросаны по небольшим городкам Германии (будь то ратуша в Бенсберге или церковь пилигримов в Фельберт-Невигесе), отчасти поэтому у нас его почти не знают. Отрадно, что первооткрывателем архитектора выступил фотограф — то есть мы увидим Бема не случайно и не по-туристически. Юрий Пальмин по собственной инициативе объездил и отснял главные его постройки. Жаль, не получилось устроить диспут вокруг них — а то бы мы точно узнали, чем "экстатизм" Бема отличается от "экстремизма" Pussi Riot.

"Куба. Архитектура тропического социализма"
Фотопроект Алексея Народицкого (Центр дизайна и архитектуры ArtPlay)

И еще одна инициатива фотографа. Как Пальмин влюбился в Бема, так Народицкий втюрился в Кубу. Но пошел не обычными тропами, а по задворкам, где и живет это почти сюрреалистическое наследие соцмодернизма. Казалось бы, такого добра полно и в Москве, и в русской провинции, но что-то здесь не то. Вопреки сложившемуся мифу об унифицирующем глобализме современной архитектуры (а модернизм с его пятиэтажками — очевидный предшественник), климат оказывает фантастическое воздействие на эти сооружения. Свет, цвет, небо, море, песок — все настолько другое, что и жить хочется, и работать хочется. А вот сносить — совсем не обязательно.

"Неизвестная ВДНХ"
Куратор Анна Броновицкая

Проект одного из лучших исследователей советской архитектуры представляет по-настоящему неведомую ВДНХ. Эти павильоны оказались на задворках не только выставки, но и истории: сданные аккурат к началу хрущевской "борьбы с излишествами", они были вычеркнуты изо всех журналов и книг. Соответственно, не стали и памятниками, а поэтому лишиться их мы можем в любой момент — не говоря уж о грядущей реконструкции ВВЦ. Но интересно и то, что часть этих павильонов была переделана по-модернистски, а теперь с них грозят снять эту "аскезу" и вернуть "излишества". Так что стоит их сохранить хотя бы в нашей памяти — чему способствуют как всегда волшебные фотографии Юрия Пальмина.

ЦДХ, 23-27 мая (экспозиции биеннале работают до 7 июня)