Те, кому суждено умереть от наркотиков, умирают быстро — через 4-5 лет после того, как начинают колоть, курить или глотать их. Начинают обычно в 12-17 лет. Начать легко: в российских школах наркотики раздают бесплатно.
Сегодняшней публикацией "Коммерсантъ" открывает кампанию под условным названием "Детская наркомания". Мы ставим себе цель найти ответ на вопрос: что мы можем сделать?
Цифры рассказывают какую-то свою историю, но сознание плохо откликается на них. Полтора миллиарда долларов, два с половиной, пять — какая, собственно, разница? Статистика выводит любую проблему за порог чувствительности: три названные цифры — это оборот наркотиков на территории России. В 96-м году и в 97-м — по отечественным оценкам. Третья цифра — 5 миллиардов — западная оценка российского рынка наркотиков за прошлый год.
Два миллиона человек — таково число больных наркоманией в России сегодня. Через год их станет три миллиона. Среди этого миллиона может оказаться кто-то из ваших знакомых. Ваш сын или дочь. Или вы сами.
В России огромный потенциал внутреннего рынка наркотиков — хотя бы потому, что здесь всегда найдется повод почувствовать себя несчастным. Всегда есть от чего бежать. Почти всегда нечего делать. Подростки, подпирающие стены подъездов,— явление, конечно, интернациональное. Но у нас как-то особенно безрадостны иные варианты, им предлагаемые.
Наркотики стали бедствием во всем мире. Справиться с ними пытаются повсюду.
Существует три подхода к проблеме. Жесткий — применяемый, например, в Иране, Малайзии, Пакистане — состоит в том, что за любой, так сказать, контакт с наркотиками введены чрезвычайно суровые меры. Грубо говоря, смертная казнь за "косяк". Результат: стабильный, хотя и не очень большой рост числа преступлений, связанных с наркотиками.
Другой путь можно назвать "голландским": марихуана легализована, а тяжелые наркотики выдаются неизлечимым наркоманам бесплатно. Ситуация с наркопреступностью в странах, принявших этот вариант, стабилизирована, но никаких радикальных изменений в лучшую сторону не происходит.
Еще один вариант — жесткого контроля. То есть предпринимаются все возможные меры против распространения наркотиков, кроме крайних. В большинстве штатов США наказуемы не только хранение и употребление, но даже попытки приобретения наркотиков. Во Франции и Великобритании существует практика принудительного лечения наркоманов.
Что лучше для нас — мы должны решить сами. Заметим, что именно Соединенные Штаты добились заметного снижения потребления наркотиков: вдвое за последние десять лет. Может быть, тут сыграл роль естественный, поколенческий спад интереса к наркотикам: "Папаша-хиппи курил траву, а я не буду"? Плюс постоянная, мощная пропаганда здорового образа жизни вообще и жизни без наркотиков в частности.
Без этой пропаганды, впрочем, не обходится ни одна страна. No drinks. No drugs. No problems. Этими плакатами украшены нынешней зимой обочины европейских дорог. Справедливые слова. Дело, однако, в том, что потребители наркотиков стремятся не избежать проблем, но найти их. За неимением других приключений и других сильных переживаний.
Времена, страны и реальности, в которых мы обнаруживаем себя, нам выбирать не дано. Никто не даст подростку с московской или, скажем, екатеринбургской окраины другую жизнь. Но ту, что дана ему, он может уничтожить очень быстро. Есть множество людей, готовых помочь ему в этом. Все это уже сейчас выглядит вполне безнадежно. Через несколько лет в России обнаружится целое поколение, живущее как бы в вечных сумерках, в постоянной наркотической тьме.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ
Подробно о детской наркомании читайте на стр. 13.