Первая после начала третьего срока зарубежная поездка президента Владимира Путина отражает политический курс, который определяется в основном российскими экономическими интересами. В четверг он поехал в Белоруссию, на экономические активы которой Россия давно засматривалась...
Белоруссия остается ближайшим союзником России с 1990-х годов, когда эти страны подписали соглашение о союзе, который предусматривал тесные экономические, политические и военные связи и ставил своей целью постепенное слияние.
Однако их отношения часто накалялись, когда эпатажный президент Белоруссии Александр Лукашенко обвинял Кремль в попытках отобрать у него контроль над ключевыми секторами белорусской экономики...
Прошлой осенью Лукашенко уступил контроль над трубопроводом, по которому российский газ поступает на Запад. Однако он продолжает сопротивляться давлению Москвы...
"Кремль проводит неоимпериалистическую политику, отхватывая себе самые привлекательные активы страны",— считает первый постсоветский руководитель Белоруссии Станислав Шушкевич.
Раньше Лукашенко пытался столкнуть Россию с Западом — проводил время от времени переговоры с Европейским союзом, стремясь добиться таким образом кредитов и субсидий от Кремля. Но авторитарный президент не может больше продолжать эту игру, поскольку отношения его страны с Западом заморожены...
"У белорусского лидера очень ограниченное пространство для маневра ввиду международной изоляции",— говорит минский независимый политический аналитик Валерий Карбалевич.
Белоруссия будет играть ключевую роль в плане Путина по формированию Евразийского союза, который многие расценивают как попытку воссоздания советской империи.
Москва также видит в Белоруссии, которая граничит с членом НАТО Польшей, важный актив в сфере безопасности. В Белоруссии размещена российская система раннего оповещения, и российская армия часто проводила совместные учения с белорусской, используя ее военно-воздушные базы и другие военные объекты.
Оборонные связи с Белоруссией могут стать более важными для Кремля на фоне растущей напряженности в связи с планами Североатлантического альянса развернуть в Европе систему противоракетной обороны. В этих планах Россия видит угрозу своей безопасности..."
The Anniston Star, Аннистон, США
"Другой мир: Россия глазами студентки из Алабамы
Когда наш самолет приближался к московскому аэропорту, тучи и снег смешались, и уже нельзя было разобрать, где заканчивается небо и начинается земля. Было 4 марта, и меня ожидали две недели такой жизни...
Я подошла к стойке таможни, протянула сотруднице свой паспорт и улыбнулась. Она пристально и настороженно посмотрела на меня, ни слова не говоря и не улыбаясь. Тогда я еще не знала, что буду учиться любить этот российский вариант мужественного выражения лица. Но тогда такая ситуация только укрепила мое ощущение, что я всего лишь досадная помеха для этой страны, которая до сих пор с подозрением относится к американцам, будто холодная война так и не закончилась. Здесь, в Москве, блондинка с ярко-розовым чемоданом и американским акцентом явно оказывалась не на той стороне конфликта...
В начале недели я отправилась в Санкт-Петербург. Ночная поездка туда по железной дороге была долгой, почти 12 часов. Поезд отправился в путь примерно в полночь, а российская полночь совсем не похожа на другие. Темнота кажется более тяжелой, как снег, который покрывает землю и блестит там и тут при свете луны. Мало что можно было разглядеть, но зато многое нужно было понять и осмыслить.
Прибыв на следующее утро в Санкт-Петербург, я отправилась бродить по глухим улочкам и покрытым льдом тротуарам в поисках заветного хостела Apple. Это относительно недорогие комнаты в здании, расположенном в мощеном переулке...
Я доехала на автобусе до Мариинского театра, чтобы посмотреть "Мадам Баттерфляй". Эта опера об американце в Японии исполняется на итальянском языке и переводится на русский. Я не поняла ни слова и поэтому решила, что лучше всего просто заснуть под эту музыку. Правда, кресла в Мариинском театре очень неудобны для сна.
В половину двенадцатого ночи я отправилась обратно в хостел...
Несмотря на все предостережения, вычитанные мною в путеводителях, я все-таки прошла по темному переулку — сама, а откуда-то сверху падали капли с тающих сосулек. В 180 метрах впереди мерцали огни хостела за замерзшими незапертыми железными воротами. Тогда у меня просто не было иного выхода, но я бы поступила так снова...
Когда я вернулась в Америку, мои друзья, руководители и профессора спрашивали: "Ну и как тебе Россия? Расскажи о своей поездке". Но очень трудно объяснить другую культуру и другой народ в сжатом рассказе человеку, который с этим незнаком. Даже сейчас Россия мне кажется каким-то сном. Живым сном, который на миг застыл, как сказал бы Стейнбек. Но прошел этот миг, а с ним и сон, и только память о нем осталась."