Курзал для двоих

Одна из интереснейших архитектурных выставок Парижа открыта вовсе не в музее, а в магазине. В универмаге Le Bon Marche, прославленном Золя в романе "Дамское счастье", посреди мебельной секции установлен черный деревянный куб. Это реконструкция знаменитого Cabanon Ле Корбюзье.

Cabanon — всего лишь название постройки вроде хижины, хибарки, сарайчика. Но у нас даже слово "хижина" обозначает нечто более величественное, чем эта деревянная коробка у моря, которую Ле Корбюзье сколотил для себя и своей жены Ивонны в деревушке Рокбрюн-Кап-Мартен. По своим размерам это скорее мебель, чем архитектура, и понятно, почему она установлена посреди диванов и комодов. Но только по размерам. Пятнадцатиметровый Кабанон стал мировым памятником архитектуры, образцом корбюзьеанской модульной системы, знаменитого модулора, созданного на основе золотого сечения и роста среднего человека с поднятой правой рукой — 2,26 метра. За много лет, прошедших с тех пор, архитекторы обмерили Кабанон так же тщательно, как будто бы речь шла не о ящике, а о Парфеноне по крайней мере.

Нынешняя реконструкция выполнена по заказу мебельной марки Cassina, которая уже много лет выпускает классическую модернистскую мебель, в том числе стулья и кушетки Ле Корбюзье. Больше пяти человек за один раз туда не пускают — и правильно: избушка на Лазурном берегу не была рассчитана на такое количество посетителей. Архитектор, спроектировавший к тому времени несколько городов, говорил: "У меня есть замок на Лазурном берегу", но честно добавлял: размером 3,66 на 3,66 метра.

Как и всякий швейцарец, он любил точные цифры и даты. "30 декабря 1951 года на уголке стола в маленьком кафе я нарисовал в качестве подарка на день рождения моей жены план домика, который построил на следующий год на морском берегу. Проект занял у меня три четверти часа". Шесть листков в альбоме на пружинке показаны на выставке рядом с архитектурным проектом, который удивительно напоминает чертеж бани на дачном участке.

Кафе, о котором говорил Корбюзье, называлось "Морская звезда". Его хозяин подарил архитектору необходимые 15 метров земли. То, что Кабанон паразитировал на теле "Звезды", давало Ле Корбюзье немалые преимущества. Он не нуждался в кухне и столовой — в одной из стен его замка была узкая дверка, пролаз в обеденный зал. Пятнадцать метров оказались достаточным жизненным пространством. Гений функционализма доказал, что на них можно разместить все: кровать, шкаф, рабочий стол, сделанные из дерева и фанерных листов, раковину-умывальник из нержавейки и даже унитаз за занавесочкой. Нынешнему отшельнику не хватило бы, быть может, душа, но в те времена к водным процедурам относились без фанатизма. В конечном итоге Ле Корбюзье поставил ванну снаружи под тенью дерева и лежал в ней, тощий и голый, наслаждаясь лазурью залива. А вот работать предпочитал внутри избушки, так чтобы только одно окошко открывало вид на море, обещая награду после работы.

Местами дерево внутри Кабанона оставлено деревом (с массивными "народными" деталями вроде дверного засова), местами покрыто ровным слоем краски, местами записано живописью, типичной живописью Ле Корбюзье с привычными эротическими мотивами и непривычными мотивами морскими. Сравнение с корабельной каютой — первое, что приходит в голову, когда находишься внутри Кабанона, но при этом очевидно, что это не каюта первого класса и что деревянные доски под ногами могут принадлежать разве что дощатой барже.

Для бывшего советского человека это странное ощущение. Во-первых, удивляешься тому, как необычайно просторен этот деревянный ящик. Затем вспоминаешь истории родительских архитектурных побед над запрещением строить на дачных участках что-нибудь, кроме таких вот сарайчиков. Только мы делали это от бедности, а Корбюзье — от богатства.

Все-таки он лишь наполовину был отшельником и философом. Наполовину он был великим пиарщиком — вся архитектурная общественность знала, что мощный старик заперся в своем замке,— к нему приезжали журналисты и коллеги. Модные журналы прислали к нему фотографа — а был это не кто иной, как великий Брассаи,— и Ле Корбюзье, как морская звезда с звездою говоря, признался: "Я так счастлив в своем Кабаноне, что хотел бы окончить свои дни именно здесь". Сказано — сделано. Он утонул 27 августа 1965 года — во время очередного заплыва у него остановилось сердце. Кабанон сохранен в качестве памятника архитектуры — и вот теперь доступен для пристального изучения. В кассиновской копии можно сидеть, открывать двери, выдвигать ящики лежанки и удивляться тому, как просторно и даже роскошно это крошечное пространство.

Париж, Le Bon Marche, до 23 июня