"В России можно инвестировать не только в то, что связано с нефтью или газом"

На Петербургском экономическом форуме фонд "Сколково" будет представлен не только президентом Виктором Вексельбергом и его командой. "Сколково" везет в Санкт-Петербург своих участников. Какую пользу они из этого извлекут, REVIEW рассказал советник президента фонда по работе со стартапами ПЕККА ВИЛЬЯКАЙНЕН.

— Вы готовили резидентов "Сколково" к форуму. С чего все началось? Как вам предложили работу в фонде?

— Пять или шесть лет назад я приехал на экономический форум в Санкт-Петербург. О России я тогда не знал ничего...

— То есть как это — "ничего"?

— Нет, ну, конечно, я бывал здесь. Например, заходил на яхте в Выборг. Моя жена родом из России, у меня есть друзья среди россиян. Но я никогда не занимался здесь бизнесом.

В начале 2000-х компания Tieto, которую я тогда возглавлял (Tieto — один из крупнейших в Северной Европе поставщиков IT-услуг для промышленности и сферы обслуживания.— Review), проводила специальное исследование, и нам показалось, что время еще не пришло. Здесь хорошо продавалось программное обеспечение, но сервисные услуги никому не были нужны.

И вдруг спустя несколько лет я приезжаю в Санкт-Петербург и слышу все эти разговоры о модернизации. Это были острые и вполне предметные дискуссии, а не поверхностные рассуждения. Мне было очень интересно в этом поучаствовать.

— С кем же вы дискутировали? И к чему вы пришли в итоге?

— О, это были самые разные собеседники. Бизнесмены из России, из других стран. Политики. Например, я помню, что мы общались с Аркадием Дворковичем. В общем, я подружился с массой людей. С тех пор я следил за "Сколково". И все равно, когда примерно год назад Виктор Вексельберг предложил мне стать его советником, я был настроен скептически.

Ведь как воспринимают "Сколково"? Если мы с вами сейчас выйдем на улицу и поинтересуемся у случайных прохожих, они скажут, что это очень странная затея, потому что за ней стоит государство. У меня были такие же мысли. Помню, и жена меня спрашивала: неужели ты будешь работать на государство? Я всю жизнь посвятил бизнесу и все-таки решил попробовать. В конце концов, мне ведь нечего терять. Я пришел сюда как такой финский конь, сразу сказал, что я здесь для того, чтобы увидеть все как есть. Я хочу увидеть каждую компанию, всех ее сотрудников, я хочу знать, на что здесь тратится каждый рубль. Многие — в том числе мои друзья — критикуют "Сколково" за то, что мы тут тратим деньги российских налогоплательщиков. Знаете, что я им отвечаю? Российские налогоплательщики — это наши акционеры. Я здесь для того, чтобы отстаивать их интересы.

— Получается?

— За те пять месяцев, что я здесь, я все проверил: познакомился с представителями более чем сотни компаний, изучил ваше законодательство, разобрался с тем, как сам фонд устроен, встретился с множеством инвесторов и журналистов.

Пока мне многое нравится. И мне очень интересна задача, которая передо мной стоит,— помочь тем 500 компаниям, которые есть у "Сколково", стать успешными, сделать так, чтобы эти предприниматели продолжили строить бизнес в России.

"Сколково" существует два года, и, считаю, проект движется в правильном направлении. Поверьте, если бы все было иначе, я бы сказал об этом прямо. Никто не может заставить меня говорить неправду. Даже Вексельберг не может. Кроме того, я уверен, что Виктор действительно хочет, чтобы "Сколково" состоялся. Он занимается фондом не потому, что это дает ему какие-то козыри в общении с властью.

— Что вам нравится в работе "Сколково", а что — нет?

— Здесь много хороших специалистов, у них есть отличные идеи. Это люди, которых я называю поколением PlayStation. Они мыслят глобально, у них хорошее образование, в их распоряжении новые технологии. Они действительно могут добиться международного успеха. Сейчас это проще, чем еще десять лет назад. Если бы 27 лет назад, когда я начинал бизнес, я нанял бы в команду одновременно русских, американцев, финнов, шведов и, например, китайцев, им было бы сложно поладить.

Дело даже не в языке. Допустим, все они говорят по-английски. Проблема — в менталитете. Они бы просто боялись друг друга. Вдруг эти русские украдут наши бумажники? Можно ли доверять китайцам? Почему эти финны все время молчат? Сегодня все иначе. Глобализация сделала свое дело: сегодня все молодые предприниматели в разных странах мыслят одинаково.

Что касается негатива. Одна из проблем — чувство страха. Это одна из черт, которые по-прежнему отличают россиян. Если мы обратимся к среднестатистическому резиденту "Сколково" с предложением выйти на международный уровень, он скажет, что это хорошая идея. Но когда вы объясните ему, что для этого нужно найти инвестора — незнакомого человека, который купит 20% акций и войдет в совет директоров, он испугается. В России считают так: чем больше акционеров — тем больше проблем. Наверное, если вы занимаетесь недрами, это правильный подход. Хорошо держать все под контролем. Но если вы делаете что-то новое, научиться доверять очень важно.

Подведу итог. В России нет проблем с образованием, здесь есть деньги. Не хватает брендов (этим занимается "Сколково"). И не хватает веры в собственные силы и доверия к окружающим.

— Придя в "Сколково", вы сразу завели блог на сайте фонда и в одной из первых записей сообщили, что вы здесь, чтобы чинить все, что сломано. Удалось ли уже что-нибудь?

— Есть большие задачи. Их даже бульдозер (это мое прозвище) не решит за полгода. Например, это касается законодательства. Но есть вещи более простые. Например, я считаю, что мы должны использовать бренд "Сколково", чтобы помогать стартапам не только в Москве. В Томске, Омске, Красноярске или Владивостоке. Пока эта задача не решена, но я работаю над этим. И, думаю, все сложится.

Я хочу, чтобы в "Сколково" в качестве партнеров пришли компании среднего размера. У нас тут уже есть гиганты вроде Microsoft, Cisco и Nokia. Они настолько большие, что существуют как бы сами по себе. А я хочу, чтобы состоявшиеся предприниматели реально общались с нашими резидентами.

Есть проблемы, разобраться с которыми было проще. Например, накануне экономического форума в Петербурге мы должны были сделать так, чтобы все 500 компаний присутствовали на сайте. Чтобы люди понимали, кто они, чем занимаются, кто за ними стоит. Видимо, это особый российский стиль — спрятать все, что можно, чтобы враги не узнали. Другая задача — наладить сотрудничество между разными подразделениями фонда. Третья — помощь компаниям в принятии решений. Я выступаю в роли наставника. Например, если вам нужно открыть представительство в Европе, я расскажу, как это сделать. Например, стоит ли для этого выбрать Хельсинки, потому что он близко и это в общем-то несложно, или лучше подойдет, скажем, Лондон.

— Как строится ваше общение с предпринимателями?

— Начиналось все так. В первый месяц — абсолютная тишина. Эти ваши новогодние праздники... Я был удивлен, конечно. Что, черт возьми, происходит? Но потом, когда я помог одному предпринимателю, он рассказал об этом десяти своим коллегам — дальше это напоминало лавину.

На консультации я трачу 80% рабочего времени. Я сотни часов потратил на разговоры. Мы постарались обойтись без бюрократических барьеров. Если вы заглянете в мой календарь, там встречи одна за другой. Вначале я планировал проводить в Москве три дня в неделю, но в итоге я здесь с понедельника по пятницу. Конечно, я использую и социальные сети. LinkedIn, Facebook и блог — я там очень активен. Но, конечно, все это подходит только для того, чтобы транслировать сообщения. Чтобы было доверие, нужно общение один на один.

Но вы поймите правильно, я здесь не для того, чтобы самостоятельно все чинить. У нас тут 200 сотрудников для этого. Это они должны все делать, а вовсе не Пеккушка. Задача Пеккушки — открывать двери.

— А для вас все двери открыты? Как часто вы общаетесь с президентом фонда?

— Я могу к нему обратиться, когда посчитаю нужным. Для этого не требуется назначать специальную встречу. Если есть проблема, которую он может решить, разговор состоится в любое время.

— С какими проблемами стартаперы приходят к вам?

— Это зависит от стадии развития компании. Конечно, если вам, скажем, пять лет и вы уже начали зарабатывать, проблемы глубже. И, как правило, это что-то индивидуальное.

А у компаний, которые только что возникли, какие могут быть проблемы? Они ищут финансирование. Это то, с чем мы можем помочь. И еще больше им нужны талантливые сотрудники или просто единомышленники.

Стартаперу очень важно быть частью сообщества таких же молодых предпринимателей. Построение такого сообщества — это, может быть, главная задача, которую решает "Сколково". Бизнес — это не про то, как найти богатого парня, который даст вам денег, чтобы через несколько лет получить в десять раз больше. Куда важнее сообщество единомышленников, контакты с людьми, которые могут вам чем-нибудь помочь. Спросите любого бизнесмена, с которым я пересекался за последние 27 лет: если кто-нибудь обращался ко мне за помощью, я всегда помогал. Не важно, большие это были компании или маленькие, богатые или бедные.

— Как вы готовили участников "Сколково" к Петербургскому экономическому форуму, какие компании вы решили взять туда с собой?

— Процедура, через которую прошли все претенденты. Я садился напротив и говорил: "Здравствуйте! Меня зовут Пеккушка, я могу стать вашим инвестором, расскажите мне, почему я должен дать вам денег".

Бывало, что мне 50 минут описывали какую-нибудь технологию и при этом ни слова не могли сказать о том, как ее продать. Тогда я объяснял, как это важно. В итоге мы выбрали 22 компании. И это не лучшие наши резиденты, как вы могли бы подумать. Не самые крупные. Не самые перспективные. Мы хотим показать все разнообразие. Эти компании представляют все пять кластеров "Сколково": телекоммуникации и космос, биомед, энергоэффективность, информационные технологии, а также ядерные технологии.

Все они мне нравятся. Главное, чего им пока не хватает,— это голод. Мне часто говорят: "У нас есть бизнес-план, мы выполним его за три года". Но почему не за год, если это возможно? Потому что у вас есть финансирование от "Сколково", которое рассчитано на три года? Если кто-то предлагает вам миллион долларов при условии, что вы справитесь за год — сделайте это. Вы же бизнесмен! Мои друзья из компании Rovio каждую неделю делают €2 млн на игре Angry Birds. И это не наводит их на мысль, что пора на покой, плавать на яхте по Средиземному морю. Они все так же работают по 19 часов в сутки. В офисе Rovio свет никогда не гаснет. Я позавчера звонил их директору по маркетингу Петеру Вестербакке, он был на конференции в Пекине и собирался вылетать в Лос-Анджелес — человек продает Angry Birds как дьявол! Кстати, он приедет в Петербург, я его пригласил.

— Какие задачи вы планируете решить на форуме?

— Нам нужно понравиться российским участникам и иностранцам. Это разные вещи. Я бы хотел, чтобы с российскими участниками мы обсудили тему лидерства: как нам воспитать это качество в наших компаниях. И, разумеется, я рассчитываю, чтобы хоть 500 российских бизнесменов поняли, что "Сколково" — это настоящие компании, а не муляжи, которые государство использует в целях саморекламы.

Что касается иностранной аудитории... Я согласен с вашим правительством в том, что Россию на Западе видят в темном свете. BBC World или CNN показывают только авиакатастрофы и митинги. Больше ничего. А я хочу, чтобы иностранные гости увидели, что у нас здесь есть реальные технологичные компании, чтобы они поняли, что в России можно инвестировать не только в то, что связано с нефтью или газом.