На покупку квартиры, находящейся в залоге, — какой бы замечательной она ни была — не решится ни один нормальный человек. Все шарахаются, как от чумы. Или как японцы от радиации.
А между тем бывают ситуации, когда именно это скользкое обстоятельство может помочь сэкономить приличные деньги и превратить вашу однокомнатную квартиру в трехкомнатную, например.
Когда дочь однажды за завтраком заявила, что хочет поменять свою квартиру в одном из переулков рядом с Тверской на другую, главное — в другом, более спокойном районе, я решила, что она просто сошла с ума.
— И чем же не угодил тебе тихий центр? — спросила я.
— Мама, ты отстала от жизни, — категорично изрекла дочь. — Это давно уже не тихий центр. Уж не знаю, кто именно скупил квартиры в доме, но по ночам на лестничной клетке периодически слоняются подозрительные субъекты. То ли менты, то ли киллеры — в темноте не разберешь. А сегодня под утро около нашего подъезда вообще спалили чью-то иномарку.
— Что ты выдумываешь? Какие еще киллеры? И вообще ты представляешь себе, что такое обмен? Да еще в наше время! Это же безумно сложно, и главное — рискованно, — продолжала возражать я, несмотря на решительный настрой дочери.
Машка в ответ лишь предложила переночевать разочек у нее.
Дочь училась в Германии, в Москве бывала наездами, так что я была убеждена, что от российской реальности она просто отстала...
"Сама не понимает, чего хочет, — мрачно думала я, входя вечером в ее подъезд. — Люди мечтают о центре, а тут... Блажь какая-то!" Короче, я была полна решимости переубедить дочь в ее безумном намерении.
Беседа наша протекала бурно и затянулась за полночь. В какой-то момент мне даже показалось, что я близка к цели, как вдруг с улицы раздался визг тормозов, чей-то истошный вопль и дикий крик: "Стоять! Руки за голову!"
Машка торжествующе улыбнулась, и предмет дискуссии таким образом был исчерпан.
Через неделю дочь, оставив мне генеральную доверенность, уехала в свой университет, а я занялась насущным квартирным вопросом.
Какое-то время назад мои друзья продавали квартиру. Помогал им мужик по имени Женя, и они всячески его мне рекомендовали.
Женя этот был мне, наверное, ровесник, жутко деловой и рыжий. Едва меня выслушав, он сразу заявил:
— Сначала квартиру нужно продать, — и напряженно задумался.
— И параллельно искать ту, которую будем покупать, — бодро добавила я, радуясь, что дело так быстро задвигалось.
Но Женя остановил мой порыв:
— Главное — продать, — авторитетно заявил он. — Найти, что покупать, мы успеем. Это в общем-то не проблема.
И объяснил — почему.
Квартир в Москве для продажи уйма. И найти, что купить, значительно проще. Но ведь нет никакой гарантии, что к этому моменту у меня уже будут деньги. И вообще непонятно, как быстро мы сможем эту Машкину квартиру продать. А ждать никто меня не будет: хозяева продадут, как только появится покупатель. Это было резонно, и я отдала Жене документы.
Однако ждать пришлось совсем недолго. Буквально через пару недель он позвонил и сообщил радостно:
— Леля, есть покупатель на вашу квартиру.
И сообщил подробности. Машкин однокомнатный апартамент вместе со всем этим шумом, долетающим с Тверской, предлагали купить за $ 75 000 долларов, при этом задаток (треть суммы) готовы были внести буквально на следующий день, а остальную сумму — перед регистрацией договора.
— А мы сможем купить на эти деньги двухкомнатную? спросила я.
— Разумеется, — не колеблясь ни секунды ответил он.
И я согласилась.
Буквально через четыре дня я сидела в его конторе под названием "Ипотечная палата", а передо мной лежала огромная куча денег — 352 500 000 рублей, обладательницей которых была моя дочь в моем же лице. Но вместо радости при виде такого обилия разноцветных пачек (быстро и удачно продали квартиру и никто не обманул), я испытала сначала легкое смятение, а потом и настоящий страх, который никак не унимался.
Момент действительно был критический. Деньги, конечно, есть, и это, безусловно, хорошо, думала я. Но, во-первых, у моей дочери нет теперь квартиры, она теперь — просто бомж; а во-вторых, у меня нет абсолютно ничего на примете. И когда что-нибудь появится — совершенно не известно. И что за это время (пока появится) может произойти, тоже совершенно неизвестно. А вдруг завтра примут какой-нибудь закон, запрещающий сделки с квартирами? И вообще — что, собственно, с этой кучей денег делать-то? Домой в авоське тащить? И где хранить? И, главное, как долго-то?
И тут снова помог Женя.
— Ладно, — говорит, — оставим деньги в нашем банке — в сейфе. Так действительно надежнее будет.
А я приняла решение: сесть на телефон и обзвонить буквально всех, кого я знаю (хорошо, мало и плохо) и задать один-единственный вопрос: "Не знаете ли вы, не продает ли кто-нибудь двухкомнатную квартиру?.."
Процедура эта заняла у меня целую неделю, но исполнила я ее добросовестно: по завершении как минимум пол-Москвы занимались поиском недорогой двухкомнатной квартиры для Машки. И что самое удивительное — вполне успешно.
Буквально через пару дней после того, как я окончательно слезла с телефона, позвонил некто (имя мне решительно ничего не говорило) и сказал, что на одной из улиц вблизи гостиницы "Советская" — именно то, что нужно — продается квартира, за которую хотят $ 70 000. Трехкомнатная, но "нечистая". И объяснил, в чем собственно суть.
История была такова: какой-то юный деятель, решив открыть собственное дело, захотел обзавестись начальным капиталом. Для чего и заложил квартиру банку — под кредит. Да к тому же, не свою собственную — а своей собственной бабушки. Та, естественно, любимому и, надо полагать, единственному внуку отказать не смогла. Но номер у парня не прошел. Раскрутиться он не смог по каким-то там причинам, деньги кончились, а проценты по кредиту капали ежемесячно.
Денег, чтобы квартиру выкупить, у него естественно уже не было, но и оставлять квартиру банку он тоже не хотел. А потому выход был один — квартиру эту продать, вернуть кредит банку, а то, что останется, отдать бабуле. И дружно съехать — куда, уж не знаю.
Но кто же купит-то заложенную квартиру? Тем более что этот самый банк фактически ее у парня, то есть его бабки, купил. В настоящий момент юридическим владельцем квартиры было какое-то доверенное лицо этого самого банка, хотя бабуля и продолжала там жить. Короче, парень явно влип по самые уши, а вытащить из всего, во что он влип, предлагалось мне.
"Чистая-нечистая — там разберемся", — решила я, и на следующий день мы с Женей поехали смотреть. Настроение, справедливости ради следует заметить, было далеко не радужным. А когда мы туда заявились, оно не только не улучшилось, но даже и ухудшилось.
В квартире проживали две абсолютно одинаковых бабульки и их дылда-внучек — тот самый горе-бизнесмен. Престарелые близняшки явно не вполне понимали, в чем собственно дело, а парень при всем активно выражаемом желании квартиру продать смотрел на нас очень подозрительно — не доверял.
Мы быстренько осмотрели квартиру. Она была раза в два больше Машкиной, а о планировке такого типа — три изолированные комнаты — можно было только мечтать. Затем выслушали еще раз всю историю с залогом (теперь уже в исполнении парня) и пошли с Женей на кухню — посовещаться.
— Ну, и что будем делать? — спросила я. — Люди в общем-то вполне приличные, на аферистов не похожи.
— Не похожи, — согласился Женя. — Риск велик, но будем торговаться.
И мы вернулись в комнату.
— Ладно, в принципе мы согласны, — заявил Женя парню, — но только вот цена великовата. За заложенную квартиру $ 70 000 слишком дорого. Нужно снизить.
— На сколько? — тут же отреагировал юный бизнесмен. Ясно было, что он ужасно обрадовался — такого оборота событий он не ожидал.
— За $ 55 000 возьмем. Согласны?
Я потеряла дар речи. В этот момент мне показалось, что Женя этот чересчур обнаглел. Прекрасная трехкомнатная квартира, в кирпичном доме (Ленинградка же!) — по моему скромному разумению, и семьдесят тысяч было очень мало.
Но юноша был краток:
— Договорились.
— Мы все-таки еще подумаем... — продолжал Женя. — В любом случае я вам позвоню.
Парень, прощаясь, с тоскливой надеждой смотрел на меня.
Вернувшись домой, я стала по второму кругу обзванивать всех знакомых. Все, с кем я советовалась, тут же принимались меня бурно отговаривать, как только слышали про залог. Доводы приводились самые разные, но вывод был один — от сделки надо отказаться и искать другой вариант.
А Машкина подруга Катя, после консультации с мужем сестры своей приятельницы (у которого была собственная риэлторская фирма), пугала меня разными страшными историями. Муж сестры подруги оказывается вообще всерьез к этому не отнесся — сказал, что только сумасшедший может всерьез рассматривать подобный вариант, что именно так и кидают всяких простофиль и т. д., и т. п.
— Но ведь это очень дешево. Незаложенную трехкомнатную квартиру в этом районе я никогда за такие деньги не куплю... — возражала я.
— Вряд ли вы вообще сможете купить эту квартиру! — заявила Катя.
Мне все эти ценные советы и рекомендации слушать надоело. И я позвонила Жене:
— Тянуть дальше не имеет смысла. Надо покупать.
Женя разработал стратегический план и немедленно приступил к его реализации.
Первым делом, чтобы осуществить сделку, следовало расторгнуть договор купли-продажи с банком. Для этого парню не хватало самой малости — $ 40 000, той самой суммы, которую банк ему выдал в качестве кредита. И дать их ему предстояло мне. Как только договор с банком будет расторгнут, парень сможет эту квартиру мне продать, за большую сумму, разумеется, а разницу взять себе. Самым сложным моментом было то, что провернуть всю эту операцию необходимо было за два дня — в первый день расторгается договор с банком, во-второй — осуществляется сделка со мной. Самым опасным — что в эти два дня деньги будут уже у парня, то есть у банка, а квартира — тоже у парня, то есть опять же не у меня.
А если эта бабушка вдруг передумает? Или парень решит с деньгами слинять? У него, может, вообще билет в Тель-Авив в кармане... Или просто эта древняя ответственная квартиросъемщица помрет — чего на свете не бывает? А сестрица ее, близняшка, в права собственности вступит по закону только через полгода. И что тогда будет с моими деньгами? И с квартирой для дочери?
И вот тут-то вступал в силу гениальный план Жени. Чтобы не рисковать моими деньгами, он взял в банке кредит на сумму, эквивалентную этим самым $ 40 000, — на три дня и под приличный процент. В самом крайнем случае, о котором и подумать-то было страшно, тому, кто нас кинет, — а это мог быть и несостоявшийся бизнесмен (что маловероятно), и банк (что скорее всего) — то смельчак будет иметь дело не с частным лицом, а с юридическим. То есть моим гарантом (гарантом сделки) выступала эта самая "Ипотечная палата".
Ранним утром того дня, когда предстояло расторгать договор купли-продажи, Женя сложил деньги в сумку и мы отправились в этот самый банк.
— В крайнем случае, если не вернусь, знаешь где меня искать, — на прощание сказал он своему директору. Директор пожал ему руку, и мы удалились.
В банке здоровенный дылда из секьюрити провел нас в так называемую комнату банковской тайны — без окон и телефона — и указал каким-то неопределенным жестом на стул. Женя на него уселся и крепко прижал к себе сумку с кучей денег, всячески демонстрируя, что эту кучу, сумку то есть, отобрать у него смогут разве что только вместе с жизнью.
— Жди меня, — сказал Женя, и мы с охранником вышли. Тот встал у дверей — выйти из комнаты Женя теперь уже не мог. Я осталась ждать в холле.
А в это время представитель банка, подставной владелец квартиры и несостоявшийся бизнесмен поехали к нотариусу расторгать договор купли-продажи.
Итак, мы ждали, когда договор будет расторгнут и привезут документы на квартиру: две вожделенные бумажки — свидетельство о собственности и договор продажи.
Когда в холле наконец появился разрумянившийся от счастья владелец будущей Машкиной квартиры, я поняла, что договор расторгнут. Далее все происходило как в детективе: банковский клерк в моем присутствии и в присутствии парня протянул сразу две руки к Жене — одну с документами на квартиру, вторую, чтобы забрать у него деньги.
Через минуту Женя прижимал к груди уже эти бумажки, всячески демонстрируя, что теперь уже бумажки отдаст только вместе с собственной жизнью. А клерк с бесстрастным лицом пересчитывал деньги.
На следующий день предстояло оформлять сделку у нотариуса уже мне. Всю ночь я молилась, чтобы старухи, не дай Бог, не заболели, не передумали, не случилось бы землетрясения, наводнения, извержения вулкана или захвата парня и старух в качестве заложников какими-нибудь террористами.
К счастью, все обошлось. Мы оформили сделку, и по облегченному вздоху Жени я поняла, что операция завершена. Как только бумаги на Машку были оформлены, Женя рассчитался с парнем и погасил проценты по кредиту — 480 000 рублей.
А вечером как ни в чем не бывало позвонила Машка и спросила, совершенно ни о чем не подозревая, как мои дела.
Рассказ мой она слушала с напряженным вниманием, ни разу не перебив. А по завершении оного изрекла:
— Только не рассказывай никому об этом. Не поверят. Или решат, что ты — ненормальная.
Позже я узнала, что Катя, Машкина подружка, с которой я советовалась, рассказала ей, как человек десять уговаривали меня ни в коем случае в эту авантюру не впутываться.
И тогда моя дочь сказала:
— Если все сказали "нет" — моя мама обязательно это сделает.
Ольга НИКОЛАЕВА