С 1950 по 2006 год годовой вылов в мире вырос с 19 млн до 87 млн тонн. Этому способствовали новые суда, орудия лова и средства обнаружения скоплений рыбы, глубоководные траления в труднодоступных местах. Рост интенсивного рыболовства означает, что все больше запасов в океане находятся под угрозой истощения. Старшее поколение помнит, как в магазинах продавались дикие осетры, черная икра, дикая семга и крабы. Потом появилось много трески. В 1970 году в СССР был достигнут один из рекордных выловов — почти 8 млн тонн. С тех пор объем мирового улова трески постоянно падал, в то время как мощность промыслового флота нарастала. Промысел был вынужден переключаться на новые виды, но пропавшая рыба никогда не возвращалась в прежнем количестве, разве что в случае ее разведения — аквакультуры. Российскую дикую семгу сменила норвежская, выращенная в садках, недавно появились новые для нас аквакультурные пангасиус и тиляпия, дорадо и масляная рыба. Дикие осетры с прилавков исчезли вовсе, в последнее время появились также выращиваемые искусственно.
Наиболее существенный запас трески сейчас находится в Баренцевом море, где Норвегия и Россия договорились в 2012 году выловить 751 тыс. тонн, что на 8% выше, чем в 2011 году. Объемы добычи пикши в Баренцевом море также увеличатся на 5%, до 318 тыс. тонн. Однако основной "рыбной житницей" остается Дальний Восток. Здесь вылов в основном состоит из минтая, дальневосточных лососей, сельди. Росрыболовство недавно заявило, что квота для минтая в 2012 году будет 1 млн 749 тыс. тонн, что на 17% выше по сравнению с 2011 годом. Судя по этим цифрам, наши запасы восстанавливаются. Но нужно помнить, что водные биоресурсы — это не минеральное сырье, они подвержены существенным колебаниям под воздействием различных природных факторов и перелова. По-прежнему масштабным остается осетровое, лососевое и крабовое браконьерство, размеры которого сопоставимы с объемами официальных уловов, и выбросы менее ценной рыбы за борт. Основных причин несколько.
Прежде всего — коррупция в контролирующих органах, неэффективность системы учета вылова. Береговая охрана — единственный контролирующий орган, но кто проверяет проверяющего, особенно в море? К примеру, погранслужба осуществляет контроль промысловых операций и перегрузов рыбопродукции, а сертификаты происхождения для Евросоюза, подтверждающие легальность рыбопродукции, выдает Росрыболовство, которое не имеет возможности контроля на море.
Во-вторых, низкая экономическая эффективность старых рыбопромысловых судов, составляющих основу российского рыбопромыслового флота, подталкивает рыбаков к перелову.
Наконец, безработица местного населения в сочетании со слабой системой охраны мест воспроизводства приводит к тому, что, например, лосося просто вырезают при заходе в реки, перекрывая сетями их проход к местам размножения. Вместо нормального финансирования охраны мест естественного воспроизводства предлагается вбухивать колоссальные деньги в строительство рыбоводных заводов.
WWF уже давно предлагает создать эффективную систему наблюдателей на борту рыбопромысловых судов. Необходимо принять документы, определяющие их независимость от судовладельцев (они разработаны). Некой альтернативой может быть установка видеокамер на борту, а также электронных весов для взвешивания улова. Есть необходимость в совершенствовании дистанционного (спутникового) мониторинга рыбного промысла и транспортировки рыбы и четкой маркировки продукции. Нужно также формировать спрос на "экологически правильную" рыбу внутри страны.
Позитивные тенденции есть: снизилось браконьерство в Баренцевом море, на Камчатке местное население с помощью WWF создает бассейновые советы на реках, которые активно противостоят браконьерам. Набирает обороты "зеленый аудит" промыслов — экологическая сертификация по стандартам ответственного рыболовства. Все это дает надежду, что мы сохраним биоресурсы и не будем питаться только импортной, выращенной в садках рыбой.