Курс деньготерапии

В течение 2012 года всякий врач моложе 35 лет может получить миллион рублей по новому закону "Об основах охраны здоровья граждан". Для этого нужно на пять лет поехать работать в сельскую местность. Корреспондент "Власти" Андрей Гришковец отправился в Воронежскую область и посмотрел, как там живется врачу-миллионеру.

"Как бы неровно ни шло дело — оно идет"

Четыре года назад в рамках проекта по модернизации здравоохранения государство стало закупать оборудование в медицинские учреждения всех уровней. После того как оборудование было установлено, нужно было найти способ привлечь людей к работе на нем. В 2011 году в медицинских вузах были введены новые стандарты обучения для выпускников. Они, в частности, предусматривают, что выпускники медицинских вузов смогут не проходить интернатуру (как сейчас), а сразу приступить к работе терапевтом в поликлинике. Считается, что это поможет решить проблему нехватки кадров. Но эти врачи смогут выйти на работу только в 2017 году.

Пытаясь исправить "кадровый провал", государство пошло на беспрецедентные меры. Вступившая в силу с 1 января 2012 года 51 статья ФЗ N 326 "Об обязательном медицинским страховании в Российской Федерации" предусматривает, что переехавший на село врач в возрасте до 35 лет может получить 1 млн рублей (см. справку ниже) в случае, если проработает на месте пять лет. Таких стимулирующих выплат нет ни в одной профессии. И это еще не все: в дополнение к федеральным деньгам местные власти добавляют от себя служебные квартиры (это тоже предусмотрено положениями законов, обеспечивающих реформу здравоохранения).

"Проблема обсуждалась уже давно,— рассказывает директор Института развития общественного здравоохранения Юрий Крестинский.— Еще несколько лет назад начали говорить о том, что неплохо бы поддержать врачей, которые согласны жить и работать в деревне. Потом разговоры перешли в протоколы о намерениях — идеи стали появляться в аналитических записках и дорожных картах. И вот теперь образовался некий временной промежуток, когда задуманное оказалось возможно выполнить".

Программа была утверждена в предвыборном для "Единой России" и Владимира Путина 2011 году. Однако Крестинский не считает, что она носит предвыборный характер: "Это просто совпадение, что решили реализовывать в год выборов. Предвыборный эффект от такой меры не кажется убедительным: зарезервировано на стимулирование внутренней трудовой миграции врачей 6,5 млрд рублей. Это всего 6,5 тыс. человек. Не такая большая сумма, и не такое большое количество людей".

На селе живет немногим меньше 30% населения России. "C точки зрения медицинской помощи у них ситуация по сравнению с городскими жителями на порядок хуже,— говорит Крестинский.— И по количеству людей, и по квалификации. Поэтому попытка государства хоть как-то поправить ситуацию выглядит разумной. Даже не хочется критиковать исполнение. Как бы неровно ни шло дело — оно идет. И это уже хорошо".

Чтобы изучить, как же идет дело, я отправился в Воронежскую область, куда уже переехали 42 молодых врача, и нашел одного из новоявленных миллионеров.

"Тут "Ашан" открыли недавно, медсестры побросали все и туда ушли"

Доктору Евгению Владимировичу Зинченко 28 лет, Воронежскую медицинскую академию имени Бурденко он окончил в 2008 году. С 2011 года он работает одновременно дерматовенерологом и заведующим отделением функциональной диагностики. В 7 утра он расшифровывает суточный мониторинг кардиограммы двух больных, в 9 начинает прием в качестве дерматолога. В 11 он косметолог — удаляет родинки с помощью жидкого азота. Ближе к обеду дерматолог Зинченко становится врачом УЗИ диагностики — делает эхокардиограмму сердца.

Главный врач Рамонской центральной районной больницы (ЦРБ) Наталья Новомлинская хвалит доктора Зинченко так, как будто заплатила ему миллион рублей из своего кармана. Больница 2007 года постройки, хотя она и сельская, но от Воронежа находится всего в 30 минутах езды. В самой Рамони живет около 7500 человек.

"Вы понимаете, когда я четыре года назад сюда пришла, сразу встал вопрос — с кем работать,— рассказывает Новомлинская.— Не все люди хотят что-то делать. А вот Евгений Владимирович хочет. Он сразу как к нам пришел, говорит: "Мне скучно просто дерматологом работать". Я его тогда учиться отправила на функциональную диагностику. У нас же как — оборудование закупили в рамках модернизации, а работать на нем некому. Он отучился и теперь все делает".

— А сколько у вас работает врачей?

— Мы на 60% укомплектованы. То есть чуть больше шестидесяти докторов.

— Так как же работать некому?

Наталья Ивановна смотрит на меня с некоторым удивлением:

— Не все же проявляют инициативу. У нас много сотрудников предпенсионного возраста, с большим стажем. Ими непросто управлять.

— Какая зарплата у врача?

— Если много работает, то может даже больше 20 тыс. заработать.

— А у медсестры?

— Вы понимаете, у нас тут "Ашан" открыли недалеко. Это, может, и хорошо, только для меня плохо. Они такую большую зарплату платят... Там кассир сидит, или уборщик ездит на этой машине уборочной — 15 тыс. А я не могу столько платить! Не могу! Ну, самое большое, могу 10 тыс. И то не всем... И у меня медсестры хорошие, побросали все и туда ушли.

"Здороваются. Но мы не особо дружим"

Возле кабинета доктора Зинченко ждут приема человек двадцать. Половина пришли к кардиологу, половина к дерматологу. Носятся дети, жарко. Сам Евгений Владимирович ведет прием пациентов с кожными заболеваниями, одновременно описывая кардиограммы. Он решительно встает из-за стола и открывает дверь: "Кто в детский сад?". Заходит беременная мама с трехлетней девочкой на руках.

— Показывай живот,— говорит Зинченко. Но девочка сурово отталкивает материнские руки, задирающие ей майку,— становится понятно, что живота без боя нам не увидеть. Но мать ловко показывает нам спину зазевавшейся на секунду дочери: "Это комарики нас покусали".

С комариками в детский сад можно.

Следующая — 18-летняя девушка — пришла поставить отметку в медицинской справке на получение водительского удостоверения. Живот, спина и руки у нее здоровые, без комариных укусов и прочих неприятностей, поэтому доктор Зинченко не возражает против того, чтобы она водила машину.

Рассуждения прерывает следующий пациент. Он походит к доктору и басом заявляет: "Мазал, как вы сказали. Все прошло". Демонстрируется при этом нога. Доктор, слушая мужчину вполуха, при этом смотрит на его руку. На руке ничего нет. Тогда Зинченко вооружается йодом и мажет только ему видимое пятно. После этого пятно проявляется — намазанная область становится не коричнево-йодного, а какого-то зеленоватого оттенка. "Вот,— доктор обращается ко мне,— разноцветный лишай начинается". "А тебе — мазь выпишу. Мажь. Купаться нельзя. А то придется таблетки есть",— говорит он больному.

В перерывах между пациентами я все же задаю вопрос, который волнует многих в Рамонском районе Воронежской области.

— Доктор, а на что вы полученный миллион потратили?

— Квартиру здесь купил. Двухкомнатную. Хотел в Воронеже, но там все дороже, не хватило. А тут нормально.

Выясняется, что миллион доктор Зинченко получил случайно. Про деньги он ничего не знал, а просто устраивался на работу к понравившемуся главному врачу, и было это еще до принятия закона. А миллион попал в руки к доктору уже после того, как он начал работать.

— Я из Россоши. У меня папа — врач. И, когда я ординатуру заканчивал, он мне говорит: "Приезжай, я тут про все договорился". Я приехал, главврач мне пообещал зарплату — 20 тыс. и еще квартиру за счет больницы снимать. Я согласился и за первый месяц получил 2,8 тыс. Мне такой зарплаты на месяц не хватает. Тогда мы с женой переехали в Рамонь. Наталья Ивановна обещала платить 13 тыс. и заплатила. А потом я еще отучился на функциональную диагностику и теперь еще больше зарабатываю.

— Я уже работал, а мне главврач говорит, что вышел такой закон, по которому можно субсидию получить от федерального правительства (за нее пять лет надо отработать на одном месте, а, если не отработал, то деньги придется вернуть). Оформили документы. И мне сразу перечислили деньги, на личный счет. Можно было потратить на что хочешь. И мы с женой сразу квартиру купили.

В кабинет заходит девушка в белом халате — на вид лет 25. По разговору с Зинченко понятно, что они находятся в не самых доброжелательных служебных отношениях.

— Вы понимаете,— досадует Евгений Владимирович,— она вроде как у меня в подчинении, в отделении функциональной диагностики. Делает УЗИ сердца. Работает на полставки и не хочет больше ничего. Могла бы больше работать, еще какие-нибудь методики освоить и больше зарабатывать. А она хочет только на полставки.

Доктор на полставки устроилась на работу на год раньше Зинченко. И из-за этого осталась без миллиона. Такой врач в больнице не один.

— А они здороваются с вами, доктор?

— Здороваются. Но мы не особо дружим.

Следующий пациент все время чешется, рассказывая, что его какая-то муха укусила. В ответ доктор выписывает супрастин. После того, как пациент уходит, я спрашиваю, почему он не выписал что-то более современное.

— Цена. Ему лучше бы атаракс дать. Но он стоит дорого. Здесь люди не покупают ничего дороже 200 рублей. Бывает, что говорят: "Цена значения не имеет". И это правда — 50 рублей или 100 — не имеет. Я поначалу пробовал что-то подороже выписать. Тогда вообще не покупают и не лечатся.

Мы с доктором перемещаемся этажом выше — делать эхокардиограммы сердца. По ЭКГ выходит, что 73-летнему мужчине надо делать дорогое обследование в Воронеже. О чем доктор ему и сообщает.

— Да как же, направят меня. Все за деньги, говорят. А у меня нет денег, я пенсионер, всю жизнь рабочий.

— А как же завотделением в нашей больнице, где вы раньше обследовались? Она же направляла?

— Говорила мне, что надо ехать в Воронеж. А я как выписался, так и связь с ней потерял. Теперь-то что?

— Теперь обратно к ней идите. Я все написал в заключении.

"Присутствие молодых докторов само по себе окажет терапевтический эффект"

Вечером я рассказал про свою поездку в Рамонскую ЦРБ Юлии Брыжахиной. Это она, будучи начальником отдела кадровой работы департамента здравоохранения правительства Воронежской области, оформляет документы врачей-миллионеров. Всего область запросила 104 млн рублей, посчитав, сколько ей нужно сельских врачей. И все 104 млн перечислил Федеральный фонд обязательного медицинского страхования (интервью с главой ФФОМС читайте в материале "Если ничего не делать, то вообще останемся без врачей на селе").

Я сидел в ее кабинете и говорил про то, что вряд ли Зинченко поехал работать в деревню за миллион. Он поехал работать за приличную зарплату к хорошему начальнику, как делают все люди в мире. В ответ на мои откровения Брыжахина достала список из 42 врачей, уже получивших федеральную дотацию.

Почти все врачи в этом списке учились в Воронежской медакадемии по целевому направлению. Их обучение оплачивала Воронежская область или федеральное правительство. За это такие студенты после института должны работать в течение трех лет там, где укажет областное правительство. То есть они и так поехали бы в деревню, потому что иначе придется вернуть деньги за обучение, а это сотни тысяч рублей. Теперь к этим аргументам местных властей добавился федеральный миллион. По подсчетам Брыжахиной, еще 60 молодых воронежских докторов получат деньги, окончив ординатуру нынешним летом и заключив договоры с сельскими больницами. На этом программа привлечения докторов на село закончится. Она рассчитана только на этот год. Что будет с кадрами через пять лет, когда закончится волшебная сила миллиона, Брыжахина не знает.

Правда, по ее утверждению, область умеет добиться от "целевиков" выполнения взятых на себя обязательств. А в ответ на вопрос о том, для чего же тогда платить им подъемный миллион, и она, и другие чиновники лишь удивлялись: а что в этом плохого? Плохого в дополнительных выплатах, разумеется, ничего нет, но их можно было бы потратить на решение другой проблемы — врачебной квалификации. Миллиона вполне могло бы хватить на то, чтобы, перед поездкой в деревню, отправить молодого доктора на полугодовую стажировку в США или Европу.

"Проблемы с квалификацией врачей — даже более серьезные, чем просто нехватка кадров,— говорит Юрий Крестинский.— Важно не только количество принимаемых на работу, но и качество. Современная медицина значительно обновляется раз в пять лет. И если доктор не учится постоянно, то через десятилетие он безнадежно отстает. Это, кстати, в первую очередь касается сельских кадров. Поэтому хорошо, что государство везет на село молодежь. На первое время даже просто присутствие молодых докторов само по себе окажет терапевтический эффект. Потому что сейчас на селе у большинства медработников квалификация — прошлый век".