В прошлом году правительство Москвы утвердило программу сооружения более 100 фонтанов и бассейнов в разных частях города. Выполняя это решение, Москомархитектура сегодня проводит конкурс на первые шесть фонтанов в центральной части столицы. Это Украинский бульвар, Кудринская площадь, площадь Рижского вокзала, Тургеневская, сад "Аквариум" и площадь перед банком МЕНАТЕП на Садово-Спасской улице.
Сама идея построить в Москве 100 фонтанов вызывает оторопь. И даже странно, к чему бы это — фонтаны. К дождю? Приняло бы правительство Москвы решение построить церквей сорок сороков экземпляров — это было бы дико, но понятно. А такой вот гедонизм — есть в этом какое-то тревожное раблезианство. Основную часть года в Москве под сень струй решительно не хочется. Летом, впрочем, бывает душновато — это правда. Наверное, в такой жаркий денек и было принято это поразительное решение.
Но что принято, то принято. Само проведение конкурса переводит фонтанное дело из плоскости диковатой программы в хотя и не вполне реальность, но все ж таки реальность. У них уже есть место, вид, размер. Они как бы даже и фонтанируют. Идея приобрела форму. Когда форма появилась, стало понятно, в чем идея.
Потому что зря некоторые думают, будто фонтан — это воду пускать. Бывают такие несознательные фонтаны, так сказать уроды фонтанного племени. Но настоящий фонтан — это глубокое размышление о судьбах человеческих, с мистико-религиозным подтекстом. По крайней мере, такое впечатление производит конкурс.
Первый фонтан, который встречает вас на выставке конкурсных проектов,— "Адам и Ева" (В. Мутафов, скульптор М. Сорокин). Мост, на мосту — разбитое яйцо, в яйце — Адам и Ева в египетском стиле, которые символизируют "образ современников", из яйца течет, натекает лужа, через которую как раз мост. Глубокая, так сказать, тайна жизни, понятая с биологической прямотой. Но когда речь идет о тайне жизни, тут не до приличий. Мистическое всегда отчасти непристойно.
Или, скажем, фонтан "Экология", подготовленный президентом Российской академии архитектуры А. Рочеговым в соавторстве со скульптором А. Бургановым. Железные арки, на них висят трое. С одной стороны висит Гагарин. В шлеме, с наушниками, трубки с системами жизнеобеспечения вокруг скафандра развеваются, сам — в позе Бога-отца из Сикстинской капеллы Микеланджело. Напротив висит ангел с крыльями, но какой-то квелый, к нему Гагарин протягивает свою крепкую космонавтскую варежку, как Бог-отец Адаму палец. Позади этой пары — крупный пернатый, орел или, может, Дух святой. Так бывает: в стороне от больших религий формируются местные диковатые культы, где вместо Бога-отца — черт-те что — космонавт. Вот это — такого культа алтарь.
На конкурсе произошло событие: из подполья вышел Борис Улькин. Когда-то этот архитектор выиграл конкурс на комплекс "Охотный ряд" на Манежной площади, потом был оттерт от проектирования и несколько лет архитектурой не занимался. Улькин — это местный Леонардо да Винчи, он постоянно не столько создает произведения, сколько изобретает что-то поразительное. Здесь — фонтан, бьющий круглый год. В него заливается что-то вроде антифриза — и никакой мороз ему не страшен. Словом, диво. По форме это чудо представляет собой гигантскую чашу, наподобие олимпийских, на четырех прозрачных глыбах, по которым струится влага. Называется фонтан "Сретение". И не знаешь, как к этому относиться. С одной стороны, чудо, вроде летних катков чернокнижника Брюса. С другой — столько в этом мистического пафоса, что не по себе становится. Представишь себе, как идешь зимой по Сретенскому бульвару, вечер, градусов тридцать, а тебе навстречу — жертвенная чаша с антифризом, и возникает ощущение экологической катастрофы.
Не менее пафосным оказался фонтан бывшего "бумажника" Михаила Белова. Называется, соответственно, "Третье тысячелетие". Видимо, приближение конца света заставило автора обратиться к классике мировой Утопии — творчеству Леду, знаменитого архитектора XVIII века. Леду создал проект города Шо, к которому примыкают фантастические рисунки. Среди них — дом садовника в форме шара, который прямо процитирован Беловым, а также — кладбища города Шо в форме шара, где во внутренней поверхности — прах умерших. А еще — "размышление над кладбищем города Шо", где этот шар летает среди безжизненных шариков планет. В общем, очень веселый получился фонтан.
То есть мало того, что решили построить 100 фонтанов, еще и мастера отнеслись к фонтану как к резервуару духовности. Даже стало понятно, почему правительство Москвы это дело затеяло. Это такой фундаментальный фонтан — не гедонизм какой-то, но глубокое идеологическое мероприятие вроде плана монументальной пропаганды.
Припав к струе духовности, участники продемонстрировали известную экзотичность своего религиозного сознания. Вообще, путать фонтан с алтарем — все равно что Божий дар — с яичницей (собственно, мистический синтез яичницы и Божьего дара составляет программу фонтана "Адам и Ева"). На этом фоне не удачное произведение, но простое проявление здравого смысла уже кажется огромным достижением.
Автор данного текста сдержанно относится к творчеству Михаила Посохина, но на этом конкурсе он выступил достойно. Правда, мистическое безумие фонтанной темы не миновало и его: он вступил в бескомпромиссное соревнование с самим собой, выставив один проект от имени "Моспроекта-2", а второй — от Академии художеств. Но самих фонтанов этот внутренний разлад не коснулся. Они лаконичны, внятны и представляют собой простые классические формы, использованные весьма здраво. Мистике таинственных культов Посохин противопоставил здоровый дух сталинской ВДНХ.
По-настоящему удачным показался фонтан архитектора В. Бодунова для сада "Эрмитаж". Это просто водный аттракцион, вылетающие струи воды образуют шарик, который прыгает и разбивается каждые три секунды, а сверху подсвечивается направленным лучом. Стилистика этого фонтана откровенно использует приемы Юрия Аввакумова, что приятно, хотя и вызывает известное недоумение. Все же Аввакумов хотя и классик, но живой, никто не мешает пригласить к участию в конкурсе его самого, а не ограничиваться талантливыми репликами.
Ну и, наконец, лучшим проектом на выставке мне показалась работа Андрея Бокова. Он предложил не фонтан, а ручей, который стекает водопадом по стенам искусственного фьорда. Никакой мистики, никаких аттракционов — просто то, зачем нужен фонтан. Фонтан — это не поток духовности. Это просто вода.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН