Золотая кузница
Визит на фабрику Chopard в Женеве
На столе в литейной мастерской Chopard лежит маленький слиток золота, который издали можно принять за блестящий дамский мобильный телефон,— он будто так и просит, чтобы его повертели в руках. Здесь-то и случается когнитивный диссонанс — эта крохотная игрушка весит как добрых полкирпича. Нам непросто совладать с одним-единственным кило золота, а мастера ежедневно варят его десятками килограммов. По секретному рецепту они смешивают чистый 24-каратный металл, а также медь, серебро и палладий, плавят их в котле при температуре 1100°С на протяжении 45 минут и отливают в форме рельсов, от которых потом ювелиры будут отпиливать кусочки по мере надобности — так рождается фирменное шопаровское розовое золото. Оно красивого телесного оттенка, и его не так просто согнуть или поцарапать, как природное желтое.
Здесь понимаешь, какая Chopard все-таки гигантская империя. Простое колечко может весить каких-то 2-3 г, а тут ежедневно производят 60 кг золота, которое в виде часов и украшений разойдется потом по бутикам от Майами до Токио. В год марка выпускает 150 тыс. изделий: от демократичных спортивных часов до сложнейших репетиров и турбийонов, от базовых украшений на каждый день до единичных изделий класса high jewelry.
У Chopard несколько фабрик: на родине владельцев марки, семейства Шойфеле, в немецком Пфорцхайме, а также в знаменитой часовой деревушке Флерье в горном регионе Юра, где готовится к открытию еще одна, беспрецедентно оснащенная фабрика, однако сердцем Дома остается старое доброе женевское отделение, открытое без малого 40 лет назад. Из Флерье сюда на сборку привозят часы, которым уготовано Женевское клеймо (этот знак качества могут получить лишь механизмы, собранные и отрегулированные в этом кантоне) — то есть лучшие из лучших. Кроме того, здесь, в районе Мейрин, по соседству с женевским аэропортом и большим адронным коллайдером, Chopard производят украшения — как регулярные коллекции, так и высокие ювелирные изделия.
Это место лишено свойственной швейцарским мануфактурам больничной атмосферы. По коридору проплывает куратор ювелирного направления марки, светская львица Каролина Шойфеле, на залитой солнцем террасе просторного кафетерия болтают дизайнеры с пиарщиками, девушкам лучезарно улыбается главный скульптор Дома — самые сложные украшения начинаются с небольших восковых статуэток в его руках. В коридоре стоят изготовленные маркой награды, в том числе легендарная каннская "Пальмовая ветвь" (действительно золотая), а стены фабрики увешаны старыми рекламными постерами: на одном блестящую продукцию Chopard рекламирует совсем юная еще Карла Бруни-Саркози, а на другом часы с плавающими "счастливыми бриллиантами" демонстрирует затянутый в смокинг плейбой. В ответ на наш недоуменный взгляд нам поясняют: "Да, да, в 1976 году, создавая концепцию Happy Diamonds, дизайнер Рональд Куровски предназначал ее именно мужчинам". Кстати, часы и украшения с танцующими камушками не так просты, как кажутся на первый взгляд: между двумя сапфировыми стеклами бриллианты установлены под хитроумным углом, благодаря чему они не просто скользят от стенки к стенке, а непрерывно вращаются вокруг своей оси, производя еще больше сияния.
Чтобы обзавестись своим "счастливым бриллиантом", золотому слитку придется пройти долгий путь. Для начала в прессовочном цехе его поместят в форму, куда автомат вдавит его с силой от 45 до 125 т, как будто это кусок пластилина — и он приобретет нужные очертания. Эта операция повторяется до 20 раз — с каждым шагом золото закладывают во все более сложную форму и деталь все сильнее приближается к идеалу. Chopard хранит все шаблоны, когда-либо использованные в производстве, поэтому даже через 30 лет сможет отремонтировать сломавшееся изделие или изготовить новое для клиентки, пожелавшей "такие же серьги, как носила бабушка".
В следующем цеху автоматы, охлаждаемые обильными струями масла, сверлят в деталях будущих часов и украшений отверстия столь микроскопические, что проделать их было бы не под силу никакому мастеру: диаметр 1-2 микрона — это в 20 раз меньше толщины волоса.
Подготовленные таким образом детали мастера и мастерицы собирают вручную. Вооружившись микроскопами, составляют, как пазл, крохотные частицы. Их коллеги из цеха инкрустации — те и вовсе решают неподвластные простому смертному головоломки: например, в тельце будущего медвежонка, испещренное сотнями разнокалиберных дырочек, они вставляют камни самых разных оттенков и размеров, которые в итоге должны составить единый гармоничный узор — каждому отверстию соответствует один-единственный самоцвет, который ни в коем случае нельзя перепутать с соседним. Перед каждым мастером лежат емкости с пригоршнями крохотных драгоценных камешков, и, проходя между столов, боишься одного — только бы ненароком не чихнуть. Выдохнуть удается только в мастерской высокого ювелирного искусства, где сейчас кипит работа над коллекцией драгоценной флоры, дополняющей грандиозный бестиарий, представленный Chopard в честь своего 150-летия. В этом зале работают с камнями такого размера и такой яркости, что, даже уронив их, легко отыщешь потерю по яркому сиянию. Мы подсмотрели, как рождаются украшения в виде маковой коробочки и артишока, и свидетельствуем — они не уступят в оригинальности позапрошлогодним жабам и уткам.