Дочки-матери всерьез

В совершеннейшем мраке к камере приближается трехлетний ребенок. Снятое в расфокусе лицо не помещается в кадр, он смотрит прямо в зал и произносит: "Теперь я могу представить, как выглядит смерть".

Такой жутковатой сценой Кристоф Оноре вошел в кинематограф. Ей открывался его полнометражный дебют "17 раз Сесиль Кассар" (2002). Это сумрачный фильм о женщине, которая потеряла в автокатастрофе мужа и в смятении уехала переживать травму в другой город. Географическое путешествие оборачивается внутренним трипом. Она едва способна наладить связи с миром, потому повествование разорвано и фрагментировано. Лента делится на 17 живописных сцен из ее жизни, связанных парадоксальной логикой и не всегда стыкующихся друг с другом.

Это была симптоматичная картина для французского кино начала нулевых. Существует теория, что оно испытало мощное влияние Дэвида Кроненберга и Дэвида Линча, с чем был связан настоящий всплеск тревожных экспериментальных фильмов. Их авторы уделяли особое внимание визуальному языку, эллиптическому повествованию, предпочитали привычной галльской болтливости передачу на экране тактильности: "Новая жизнь" Филиппа Гранрийе, "Тиресия" Бертрана Бонелло, "Что ни день, то неприятности" Клер Дени, "Двадцать девять пальм" Брюно Дюмона. Все они сняты в 2001-2003 годах; этот выброс темной энергии требует отдельного вдумчивого анализа.

Еще одна провокационная картина Оноре — гомоэротическая мелодрама "Мужчина в ванной", в которой главную роль исполнил знаменитый порноактер Франсуа Сага. Впрочем, режиссер умеет переключать регистры — "Мужчине" предшествовало строгое переложение "Принцессы Клевской", действие которого происходит в стенах престижной школы. Несмотря на не соответствующее фильму разнузданное российское прокатное название "Прекрасная смоковница" — это точное по драматургии и замыслу высказывание о месте культуры в сегодняшней французской жизни, дополняющее "Класс" Лорана Канте.

В России Кристоф Оноре известен не как зачинатель французского "экстремизма", а скорее как автор легкомысленных мюзиклов и комедий с неизменным любимцем девочек Луи Гаррелем в главной роли — "Все песни только о любви", "Парижская история"; так воспринимается и "Прекрасная смоковница". На первый взгляд все они легко опознаются как открыточное кино о французском гедонизме — мечтательные песенки, безболезненный menage a trois, необязательные реверансы в адрес "Новой волны" со считываемыми на раз цитатами из Годара. В "Песнях" влюбленный школьник декламирует стихи Андре Бретона, а обернутый в разноцветный шарф смазливый Гаррель носится между красивыми барышнями, пусть в итоге и предпочитает им того самого школьника.

Это представление было бы справедливым, если бы от фильмов Оноре не веяло таким холодом. Шуточные "Песни" на тридцатой минуте прерываются запрещенным приемом — неожиданной смертью главной героини. А легкость, с которой утрату переживают влюбленные в нее герои, напоминает о том, что не случайно второй режиссерской работой Оноре была "Моя мать" с Изабель Юппер в главной роли, физиологичная экранизация инцестуального романа Жоржа Батая — философа и порнографа. Его лишенные представлений о морали герои всегда были движимы не только похотью, но скорее патологическим влечением к смерти.

Между либидо и мортидо, Жаком Деми и Жоржем Батаем, развиваются практически все картины Оноре. Переходящий из картины в картину сквозной мотив — тяга к самоубийству. Одна из самых страшных сцен "17 раз" — неожиданный прыжок Сесиль Кассар в реку, украсивший бы иной хоррор. Она выживает, а вот успешный суицид становится кульминацией последней на сегодняшний день картины Кристофа Оноре "Возлюбленные", закрывавшей в прошлом году Каннский фестиваль, а в этом — Московский. Это самая масштабная постановка режиссера с великолепным кастингом — в главных ролях заняты Катрин Денев, Милош Форман, Кьяра Мастроянни, Людивин Санье, Луи Гаррель. Как и Франсуа Озон в "Отчаянной домохозяйке", он отдает дань уважения творчеству Жака Деми, автора "Шербурских зонтиков". Именно страсть к Деми, а не наследование "Новой волне" характерно для Оноре со времен его дебюта, где Ромен Дюри в финале вдруг запевал песню из "Лолы".

История начинается в неслучайном 1964 году с украденных продавщицей из магазина туфелек. В продавщицу влюбится приехавший в Париж чешский студент, она родит ему в Праге дочь. Два с половиной часа хронометража — история этих двух женщин, бесконечная цепочка невзаимностей, 43 года из их жизни. Действие развивается между Прагой, Лондоном и Парижем, звучит десяток музыкальных номеров, советские танки въезжают в Чехословакию, а много лет спустя самолеты влетают во Всемирный торговый центр.

Подкупающая наглость и даже бесстыдство Оноре заключается в том, что эта эпическая по масштабу мелодрама затеяна только ради того, чтобы подвести нас к известной максиме: люди умирают и они несчастны. Это слова Калигулы Альбера Камю — еще одного персонажа со специфическими представлениями о морали. Своей справедливости они не утратили, а прямолинейность Оноре только подчеркивает их горечь. Упрек в холодности можно и забрать.