Вятский мужичок

Когда Олег Жаров приехал сюда шесть лет назад, село было разрушено. Сейчас Вятское известно как туристический центр, а сам Жаров получил на днях Госпремию

Наталья Радулова, Вятское, Ярославская область

"Мы просто искали дачу,— объясняет супруга бизнесмена, Лариса Жарова.— Чтобы можно было из Ярославля, где мы работаем, приезжать в тихое место и отдыхать. А здесь как раз продавался старинный дом купца Галочкина. Со львами на фасаде, с лепниной. Мы его сразу купили, так он нам понравился". Потом уже Жаровы разглядели все остальные каменные дома в Вятском, и каждый был по-своему хорош. Десятки памятников архитектуры в небольшом селе, шутка ли. Раньше в Вятском жили отходники — крестьяне, уходящие на сезонные работы в город. Как правило, они трудились с лучшими архитекторами Петербурга, были кровельщиками, лепщиками. Из города привозили не только деньги и гостинцы, но и лучшие лепные формы. Поэтому в Вятском и стали возводить дома со львами, ангелами и гербами. Почти все они к приезду Жаровых были полуразрушены. Но былая красота все равно проглядывала. "Как-то мы шли с Олегом по улице, и я говорю: "Представляешь, как было бы здорово восстановить не только наш дом, но и целую улицу?" И муж вдруг загорелся: "Попробуем?" Вот мы и пробуем уже шесть лет".

Жаровы восстановили более 30 зданий в Вятском, открыли семь музеев, создали 70 рабочих мест. "Зарплаты экскурсоводов у нас в три-четыре раза выше, чем в государственных музеях,— с гордостью сообщает Лариса Анатольевна.— Даже простой смотритель неплохо для села зарабатывает". Пришлось им заниматься и проблемами, которыми вообще-то должны заниматься местные власти. "Если у кого-то прорвет трубу, идут ко мне,— говорит Жаров.— Ну а что делать? Ремонтируем. Забор у кого-то упадет, бабушка снова ко мне: "Алексеевич, по селу ведь туристы ходят, неудобно. Да я сама куплю материал, ты не думай, я просто сообщаю, по-соседски". И хотя у нее забор там, куда туристы вообще не заглядывают, все равно ставим". На бабушкины многоходовки Жаров внимания не обращает, только посмеивается. И в музей к нему они несут не только ценные старинные вещи, но и чепуху — все равно покупает.

— Я тут и главный ремонтник, и купец, и судья. Если два соседа поссорятся крепко, тоже идут ко мне: "Рассуди, Алексеевич: он свою делянку на метр перенес и говорит, что так и было!" Сажусь, выслушиваю, разбираюсь, сколько бы своих дел у меня ни было. В селе иначе нельзя. В селе нужно к каждому человеку подход найти, расположить его к себе. Все свои потому что.

Не получилось из Жаровых дачников. Переехали они в Вятское навсегда: "Очаровало нас это село. Вот уж не ожидал, что я, математик, профессор экономических наук, так увлекусь этим проектом. Мне нравится изучать историю села, нравится покупать антикварные вещи, нравится восстанавливать усадьбы, бывшие лавки и даже игровые ярмарочные городки. Мне жить здесь нравится".

"Этта П-путин?"

Даже алкаши больше не лежат в Вятском на центральной улице. "У каждого нашего сотрудника тут полно родственников,— объясняет Жаров.— Если кто-то из них напивался, то обязательно выбегал из музея или гостиницы наш человек и хватал безобразника под рученьки: "Что ты меня позоришь! Как не стыдно!" Так потихоньку приучили к порядку даже пьяниц".

Вятское никогда особой трезвостью не отличалось. В свое время здесь было шесть трактиров, два винных склада, четыре пивнушки и 26  чайных. В соседнем районе, Озерах, для крахмального завода все старательно выращивали картошку, а в богатом Вятском гуляли — базары каждый четверг, а по престольным праздникам ярмарки. Девушки даже частушки пели: "Не пойду в Озеры замуж, там картошкой заморят. Лучше в Вятское за пьяницу, там чаем напоят". В базарный день четыре трактира в уездном городе продавали водки на 500 рублей, а в Вятском один трактир — на 700. В поэме "Кому на Руси жить хорошо" Некрасов довольно точно описал Вятское, дав ему название "село Кузьминское", перечислил все тогдашние вятские аптеки, магазины, лавки, а главное — погреб рейнского вина, штофные лавочки и кабаки.

Сейчас в селе одно подобное заведение осталось — пивной бар "Уют". Но пить меньше не стали. Разве что деликатнее себя ведут. Недавно только, когда в Вятское приезжал губернатор, из-за угла вдруг, шатаясь, как зомби, вышел мужичок: "Эт-та П-путин?" Но за ним тут же выскочил более мобильный друг: "В-вася, п-пошли отсюда". Все очень быстро произошло, без скандалов. Вот до чего сознательными стали!

И торжества перестали в "Уюте" отмечать. Теперь юбиляры арендуют ресторан у Жаровых — там всем сельским предоставляют хорошую скидку. Даже вятские бабушки признали прогресс: "Ты глянь, алкашня наша в галстуках сидит да за белыми скатертями. Ну дела!" В музыкальном салоне проходит много свадеб — со всего района сюда едут для торжественной церемонии бракосочетания. "Ни одного стула еще не сломали!" — удивляются опытные старушки.

И на улицах уже не мусорят. "В первый год по Вятскому пройти было невозможно — кругом валялись бутылки, банки, склянки,— говорит Олег Жаров.— Никто ничего не убирал, все выбрасывали прямо на обочину или в кусты". Сейчас Жаров, ярославская компания которого как раз занимается утилизацией отходов, купил два огромных финских контейнера, всюду расставил урны с большими желтыми табличками "Благодарим жителей и гостей села за соблюдение чистоты!". Он и сам не гнушается поднять оброненную кем-то бумажку. Местные сначала дивились: "В костюме, а мусор подбирает! Вот дикий!" Но со временем к порядку приучились все.

"Завидуют они, ха!"

Пить, правда, никого отучить не удалось. Как писал тот же Некрасов: "Ой, жажда православная, Куда ты велика!" Даже некоторые местные, получившие работу у Жаровых, не могли сдержаться. Работали без нареканий, старательно. Но как праздник — все. Уходили в запой на несколько дней. "Была у меня в штате такая женщина,— рассказывает Лариса Анатольевна.— Тут как раз большой заезд туристов, рук не хватает, а она не вышла на работу. Все знали, что запила, но я ей потом говорю: "Заболела, да? Ну ты предупреждай хотя бы". Поговорили мы с ней, она вроде поняла. Но — до следующих праздников. Я опять ее на разговор вызываю, уже жестче говорю с ней. А она: "Анатольевна, просто ко мне родственники приехали, ты ж понимаешь!" В общем, на третий раз пришлось уволить".

Лариса Анатольевна считает, что лучшие рабочие — это узбеки и таджики, которые тоже обосновались в Вятском. Они, по крайней мере, не пьют. Хотя тоже, бывает, ошибки в работе допускают. Олег Алексеевич, убежденный либерал, известный своими оппозиционными взглядами — даже друзья, смеясь, предлагали ему отказаться от Государственной премии в пользу фонда Болотной площади,— признается, что в рабочие моменты может пройти все стадии правления — от либерала до диктатора или ультраправого: "Иногда ругаюсь со своими таджиками, и такой Навальный поднимается внутри..."

Но бывает это редко. Жаров производит впечатление человека тактичного и бесконечно терпеливого. Рабочие его уважают. На сельских праздниках, когда выступает разнорабочий Джангир Щерматов, всегда объявляют: "А теперь — любимый певец Олега Жарова: Джонни!" Джангир-Джонни обязательно исполняет для шефа какой-нибудь новый шлягер: "Я петь люблю. Потому что живу неплохо. Сейчас денег накоплю, уеду в Таджикистан и женюсь, там невеста дожидается. А потом ее в Вятское перевезу. Тут хорошо. Работа есть, люди веселые, село красивое, зимой каток заливают, в музеи ходи хоть каждый день".

Зато уволенные граждане Жаровых терпеть не могут. "А многие пенсионеры их просто ненавидят,— объясняет нам Надежда Волкова, которая с мамой и маленьким сыном гуляет в знаменитых березках.— За что? Ни за что! Злятся, что он богатый, что все тут скупил. Завидуют". Мама, Лидия Николаевна, берет слово: "Завидуют они, ха! Я всем недовольным так и говорю: вы вспомните, как мы раньше жили, до того как Жаровы приехали. Забыли? Забыли, что у нас тут ни одного целого дома не было в центре, одни камни, как после бомбежки. И кто бы это восстанавливал, кому это надо было? Да никому! Он один нашелся, так будьте благодарны. Теперь у нас чисто, красиво, туристы приезжают. В центр приятно выйти, себя показать, людей посмотреть".

"Премия за дурной вкус"

Но недовольные все равно есть. Дачница Нина Васильевна, что с ведрами идет за водой, останавливается и с ходу начинает кричать: "Спрашиваете, что я думаю обо всем этом? Да у меня зла не хватает! Раньше у нас была река и источник. А теперь — ни реки, ни источника! Все застроили! Воды негде набрать". Жаровы действительно благоустроили два источника. Один из них, Пантелеймонов, расположен за главным корпусом гостиницы-музея "Вятское". Раньше на этом самом месте находилась церковь, а теперь установлена небольшая деревянная часовенка с витражными окнами. Другой источник, Богородицын, украсили гипсовым позолоченным барельефом, находящийся рядом пруд почистили, укрепили берега, сделали колодец. Даже митрополит Ярославский и Ростовский Пантелеимон, который освятил источник, отметил "усердие людей в Вятском, благодаря которым вода в источнике чистая и свежая". Воду можно брать отовсюду, иначе Нина Васильевна с ведрами бы тут не ходила. Но ей все равно не нравится: "Они туристов сюда водят и говорят, что это и есть Россия. Какое вранье! Россия была здесь до их приезда. А теперь они тут понаставили новоделов и гордятся этой безвкусицей. За что им Государственную премию дали? За дурной вкус, асфальтированные дорожки и пластиковые окна?"

Государственную премию "За вклад в возрождение и развитие традиционных культурных и исторических ценностей" Жаров получил как автор проекта реконструкции села. Вместе с ним были отмечены директор историко-культурного комплекса "Вятское" Елена Анкудинова и художник Николай Мухин. С Жаровым все понятно — ничего бы тут не было, если бы не он. Елену Андреевну тоже он на работу пару лет назад пригласил. А Мухин расписал фронтон часовни в Вятском и открыл тут свою выставку, где представил копии фрагментов фресок, написанных им для различных храмов России, а также полуабстрактную живопись — например, картину человека, поедающего самого себя как арбузную дольку. "По хорошему, премию надо было дать одному Жарову,— уверены некоторые жители.— Но неудобно, видимо, было в Кремле вручать награду одному лишь меценату, поэтому и разделили на троих".

Нашлись, впрочем, и те, кто считает, если бы не Мухин, который является членом президиума Совета по культуре и искусству при президенте РФ, о Вятском вообще никто бы не узнал. А так все-таки здесь в прошлом году прошло расширенное заседание президиума Совета при президенте РФ по культуре и искусству. Здесь побывали замминистра культуры, депутаты Госдумы, советник президента РФ по культуре, президент РЖД, даже Светлана Медведева приветствие присылала. Как написал уже один из местных блогеров: "Что они забыли в этой глуши? Возможно, это был способ дать Госпремию Мухину в обход экспертов по ИЗО. Он вроде у начальства любимчик и кандидат на замену Церетели".

Еще один блогер язвит: "Село привести в порядок и добавить к нему коттеджный поселок — вот вся оригинальная идея!" Действительно, хоть во время вручения Госпремии и было сказано, что вятские подвижники по зову сердца взяли на себя ответственность за сбережение культурных ценностей, но то, что делается в Вятском, является меценатством лишь отчасти. Ведь помимо создания музеев Олег Жаров развивает туристический бизнес, занимается недвижимостью — скупает вятские усадьбы, восстанавливает их, а затем продает. То есть делает то, за что его тут многие селяне и не любят. "Цены у нас на такие усадьбы — от 10 до 30 миллионов рублей,— объясняет Лариса Анатольевна.— Но обязательное условие: новые хозяева обязаны оставлять неизменным внешний вид дома, если он является историческим памятником". Обычные современные дома, но "под старину" Жаровы тоже строят. А недалеко от Вятского возводят коттеджный поселок: "Это будет усадебный поселок XXI века,— говорит Олег Алексеевич.— Дома с полной инфраструктурой и пирсы для парусников на озере".

"Вятское — село хватское"

Пока ярославские блогеры гадают, как и почему в самой Москве заметили их земляка, Олег Алексеевич сам остается в недоумении: "Не знаю даже, кто мою кандидатуру предложил. Зимой позвонили из администрации президента и сказали, что мы номинированы, но надеяться, мол, ни на что не стоит. Я и не надеялся. А потом вдруг в Кремль вызывают! Конечно, для нас это было почти чудо".

На приеме Жарова посадили рядом с Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым, и он в полном соответствии с поговоркой "Вятское — село хватское" стал зазывать их в гости. "Тогда Дмитрий Анатольевич и говорит: "А что, может, съездим, Владимир Владимирович? Хоть дороги им отремонтируют к нашему приезду"". С дорогами действительно пока проблемы. Так что Жаров очень надеется на президентский визит — а вдруг? Селу Вятскому, несмотря на активную поддержку Жарова, несколько чудес точно не помешают.

— Наш историко-культурный комплекс только-только стал себя окупать, а до этого мы просто вкладывали в него все то, что зарабатывали в другом месте,— улыбается Олег Алексеевич.— Но и планов становится все больше. Вот недавно бывший клуб купили. Будем делать там концертный зал. А в овраге, на берегу реки поставим летний театр, ракушку. Труппу сельскую соберем, будем ставить пьесы. Каланчу пожарную начнем восстанавливать.

Он ведет нас по своим частным музеям — музей торгующего вятского крестьянина, музей русской предприимчивости, музей народной иконы, музей ангелов — и о каждой вещи рассказывает с любовью, ведь сам собирал: "Вятские мужички были предприимчивыми. Это сейчас почти все они в Москве охранниками работают и мало к чему стремятся, а раньше и торговали, и мастерами были на все руки. Богатое было село. Вот, например, музыкальная шкатулка. Заводите, заводите, у нас все играет. Или орган, пожалуйста,— в мире таких сохранилось всего четыре. У нас тут собрана одна из лучших в Европе коллекция музыкальных автоматов. А это гостиничные нумера — видите, на стене волк, дореволюционный..."

Для кого он все это коллекционирует и реставрирует? Для себя. Но и для людей немножко тоже. Ведь все это так приятно показывать. Иначе зачем? Приятно быть хозяином, рачительным, заботливым, предприимчивым, как и все, кто жил тут раньше. "Любое село в России возьми,— говорит он,— и сделаешь то же самое. В каждом найдутся свои герои, свои легенды. Просто нам с Ларисой досталось Вятское". Или они — ему.