По мнению руководителя следственного управления СКР по Дагестану АЛЕКСЕЯ САВРУЛИНА, комиссия по адаптации должна рассматривать заявления только тех бывших боевиков, в отношении которых уже закончено следствие и они полностью признали свою вину. Об этом он рассказал корреспонденту 'Ъ' в Махачкале ЮЛИИ РЫБИНОЙ.
— На последнем заседании комиссии по адаптации бывших участников НВФ произошел серьезный конфликт между входящими в нее правоохранителями и чиновниками. Компромисс между вами возможен?
— Компромисс, конечно, надо искать, но для начала необходимо определить статус комиссии по адаптации. Сейчас комиссия рассматривает, в том числе повторно, обращения лиц, которые не сотрудничают со следствием и не признают своей вины. Так, на последнем заседании на рассмотрение повторно было представлено ходатайство Наримана Мирзамагомедова, который до последнего патрона отстреливался от сотрудников правоохранительных органов, а затем бросил в них гранату. На комиссии он заявил, что в сотрудников не стрелял, а с помощью гранаты хотел покончить с собой. То есть получается, что силовики получили ранения оттого, что пули рикошетили от воздуха!
К тому же в ходе следствия может быть установлено, что Мирзамагомедов принимал участие в совершении других посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов, в терактах, убийствах священнослужителей. Если комиссия на первоначальном этапе расследования вынесет решение и будет ходатайствовать о снисхождении, а потом окажется, что этот человек совершил другое особо тяжкое преступление, она просто дискредитирует себя. Вот почему я и прошу рассматривать на комиссии дела лиц только после предъявления им окончательного обвинения.
Начальник же отдела по обеспечению деятельности комиссии Шамиль Мутаев, на мой взгляд, неправильно интерпретирует понятия "раскаяние" и "признание вины". Раскаяние — это чувство сожаления по поводу своего поступка. Признание вины — открытое и откровенное сообщение о своих действиях, поступках. Понятие "раскаяние" более широкое, оно включает в себя как признание своих действий, так и душевное отношение к совершенному преступлению и к ситуации, в которой оказался обвиняемый. Никто бездоказательно не вменит обвиняемым лишних составов преступлений. Но при наличии конкретных доказательств отказываться от очевидных установленных фактов, не признавать вину означает не раскаяться в совершенных противоправных действиях, а без раскаяния не может быть адаптации.
Соблюдение всех этих условий и процедур позволит при рассмотрении уголовного дела в суде учесть ходатайство комиссии о снижении срока наказания виновному или назначении ему более мягкого наказания, то есть проявить к нему снисхождение, и это будет совпадать с требованиями УПК РФ.
— Ваши оппоненты считают, что комиссия — главным образом политическое оружие, призванное способствовать тому, чтобы, во-первых, члены НВФ изменили свои взгляды и убеждения, поняли бессмысленность своих действий, прекратили вооруженную борьбу и, во-вторых, прекратилось пополнение НВФ за счет притока новых членов. Как вы считаете, реально ли достижение этой цели без отступления от требований и норм УПК?
— Если кто-то считает, что комиссия — политическое оружие, то он, наверное, не до конца понял сложившуюся в республике ситуацию. Те, кто хочет прекратить экстремистскую и террористическую деятельность, сами выходят из леса, сдаются правоохранительным органам. В таких случаях мы не видим препятствий для адаптации. А если человек сдался после того, как у него закончились патроны, он никогда не изменит свои взгляды... Комиссия, естественно, должна работать. Даже если в течение года сдастся хотя бы один участник НВФ, ее работа будет оправданна. Приток же новых членов в НВФ с учреждением комиссии не уменьшился, поэтому говорить о ее превентивном значении рано.
— Деятельность следственного управления СКР по Дагестану подвергается серьезной критике из-за того, что не раскрываются громкие убийства.
— Для того чтобы критиковать управление, необходимо обладать достаточной информацией о его работе. Управление в целом работает продуктивно и по показателям лучше, чем в предыдущие годы. Например, за четыре месяца следователями направлено в суд на 100 уголовных дел больше, чем за аналогичный период прошлого года. При этом надо учитывать, что в республике совершается большое количество тяжких и особо тяжких преступлений. За последние 12 лет в Дагестане было совершено 26 убийств священнослужителей, 18 из которых раскрыто, что составляет 70%. Процент раскрываемости убийств журналистов ниже, однако такие убийства чаще всего носят заказной характер, совершаются с тщательной подготовкой. А заказные убийства тяжело раскрываются не только в нашей республике, в России, но и во всем мире.