В 1980-х СССР в целом и Россия в частности были любимцами фермеров по всему миру. Неудивительно, ведь страна являлась крупнейшим мировым импортером зерна. В отдельные годы завозили до 30 млн тонн. Такие объемы требовались, чтобы накормить масштабное (и малоэффективное) животноводство. Потом цены на нефть упали, поток валюты обмелел и покупать зерно стало не на что. А в 1990-е началось стремительное сокращение поголовья в животноводстве. В итоге в 1990-е о России на мировом зерновом рынке стали понемногу забывать.
Исключение составили 1998-1999 годы, когда из-за тяжелейшего неурожая пришлось разово прибегнуть к практике масштабного импорта. В конце 90-х Россия начинает продавать значительные объемы подсолнечника — и на страну обращают внимание крупные международные трейдеры. Однако это не подлилось долго: в 2001 году под давлением отечественного масложирового лобби была введена 20-процентная запретительная пошлина на экспорт подсолнечника.
Ренессанс начался с 2001 года: Россия собирает высокий для того времени урожай в 85 млн тонн зерна, из которых вывозит рекордные 7 млн (для сравнения, в предыдущем году было вывезено лишь миллион с небольшим). В следующем году страна собирает 87 млн тонн и вывозит 18 млн тонн. Россия вернулась на мировой зерновой рынок, но уже не как импортер, а как крупный экспортер — главным образом пшеницы.
Экспорт стал ключевым драйвером развития производства зерна: экспортеры, во-первых, брали большими объемами, а во-вторых, давали хорошую цену. Сельхозпроизводители, в первую очередь в южных регионах, начали неплохо зарабатывать и вкладываться в повышение уровня агротехнологий. Помогла и мировая конъюнктура: становление российского экспорта сопровождалось ростом мировых цен. Показательна ситуация урожая 2008 года, когда во многом из-за скачка цен на мировом рынке сезоном ранее (тогда цены на пшеницу достигали $400-450 за тонну) нам удалось собрать самый высокий с 1978 года урожай зерна в 108 млн тонн и абсолютно рекордный урожай пшеницы в 64 млн тонн.
Важное преимущество российского растениеводства — низкая себестоимость. Себестоимость тонны пшеницы у нашего фермера в зависимости от региона — €90-130, а во Франции, которая является основным конкурентом России на этом рынке, она колеблется в пределах €130-160, и это при субсидии около €100 на гектар.
Зато в России выше инфраструктурные издержки. Расходы на перевалку в портах выше в разы, стоимость ж/д перевозок для многих регионов просто запретительно высокая. В России сейчас возить зерно на расстояния свыше 1000 км зачастую выгоднее автотранспортом, что по мировым меркам нонсенс. В итоге при близкой цене на пшеницу в Руане и Новороссийске французский фермер заработает больше, чем российский. Другой бич нашего рынка — частое неисполнение контрагентами обязательств. Цивилизованного же механизма продаж и ценообразования внутри страны нет: отсутствует зерновая биржа. Негативное воздействие оказывает и практика ценового госрегулирования зернового рынка слабопредсказуемыми закупочными или сбытовыми интервенциями. И наконец, особую озабоченность участников рынка вызывает регулирование экспорта государством. Так, запрещение экспорта в 2010 году на фоне засухи привело к тому, что наши фермеры оказались под двойным ударом: к ущербу от неурожая добавилось снижение внутренних цен, вызванное эмбарго. Бенефициарами же этой меры оказались наши конкуренты, например те же французские фермеры.
Все эти обстоятельства делают на данный момент отрасль не очень привлекательной для инвестиций. При этом инвестиции необходимы — и в инфраструктуру, и в агротехнологии, поскольку низкий уровень последних делает нас более зависимыми от погодных условий по сравнению с другими странами.