— Григорий Юрьевич, вы уволены с 6 июля?
— Вчера был мой последний рабочий день.
— Кто вас заменит, вы знаете?
— Это полномочия управляющей компании, представить нового руководителя.
— ЦБК стоит с января и до сих пор «Инвестлеспром» не озвучил никакого решения относительно его дальнейшей судьбы. По сути, пока его единственное решение — это ваше увольнение. Вы это как себе объясняете?
— Вызов в Москву, который я получил недавно, честно говоря, связывал с предстоящим визитом на комбинат губернатора Виктора Басаргина и с некоей информацией по запуску ЦБК. Но решение оказалось другим: мой трудовой договор был расторгнут.
— Буммашина была запущена в пусконаладку в ноябре 2011 года, и сразу после этого начались проблемы с финансированием?
— На самом деле они начались раньше. Причину мне оценить сложно, поскольку я оперирую только той информацией, что есть в открытом доступе. Что на самом деле происходило между «Банком Москвы», ВТБ и «Инвестлеспромом», я не знаю. Но для комбината эта ситуация обернулась сначала заминкой в финансировании проекта, а затем и остановкой.
Проблемы с финансированием проекта начались в феврале 2011 года. Но, несмотря на это, «Инвестлеспром» находил ресурсы из внутренних оборотных средств. Это преимущество больших структур, особенно таких диверсифицированных. «Инвестлеспром» — ведь это очень крупный холдинг, который включает в себя все стадии — от заготовки леса до производства бумаги. Они верили, что проект будет и что он нужен. Благодаря усилиям холдинга и команды проекта, мы довели его до конца. Ну а дальше ситуация продолжала ухудшаться и настал момент, когда у нас просто закончились оборотные средства.
— И в этот раз холдинг уже не поддержал?
— Ну потому, что ситуация в самом холдинге тоже ухудшалась. Все это совпало и с остановкой Сегежского ЦБК (Карелия). Сегежа по сравнению с Краснокамском находится в более жесткой ситуации – это действительно моногород. Там, кроме ЦБК, ничего нет. Из СМИ я знал о том, что произошел довольно жесткий диалог между губернатором Карелии и банком ВТБ. Тогда же произошла смена команды в «Инвестлеспроме». Я понимал, что ситуация в управляющей компании очень непростая (крупный холдинг, разные производства, очень много людей) и новой команде было непросто быстро разобраться во всем. Поэтому я как управленец для себя понял только одно — нужно время, чтобы все стало на свои места. Поэтому мои усилия были направлены на то, чтобы сохранить оборудование и людей до принятия какого-либо решения. Со своей стороны я прилагал массу усилий для того, чтобы решение было положительным, а ситуация на ЦБК — понятной новой антикризисной команде. За период с февраля по апрель у нас было около десятка ознакомительных визитов. Приезжали и руководители «Инвестлеспрома» разного ранга, и приглашенные специалисты. Потом управляющая компания приняла решение провести специализированный аудит проекта на ЦБК силами проектного института «Сибгипробум». Правильное решение, чтобы получить независимое заключение о том, в каком состоянии находятся предприятие и проект.
— Насколько я знаю, приезжали в большом количестве западные специалисты, которые весьма высоко оценили пермскую машину…
— Глобально — да. Но были отмечены и недостатки. Например, мы пока не можем достичь энергоэффективности. Сама машина требует доналадки, поскольку времени для проведения пусконаладочных работ не хватило. Специалисты проектной команды и персонал ЦБК мелованную бумагу получили «на ура», практически со второго тамбура, хотя и технология была применена новая (производство с участием лиственной древесины. — «Ъ»). В современной России это вообще единственный реализованный проект по производству легко мелованной бумаги, хотя на «Каме» это третья итерация получения мелованной бумаги. Первая было в 60-х годах, вторая — в 80-х. В 60-х отказались, видимо, в силу не очень большого спроса, а в 80-х было получено всего 400 тонн и тоже закрыли проект, перейдя на газетную. Но там проблема крылась в использовании советских химикатов. Проект LWC был реализован на базе машины, которая как раз и выпускала мелованную бумагу. Мы провели глобальное техперевооружение: от старой машины у нас остались только станины и сушильные цилиндры. И вот теперь… Есть такая поговорка: «Что случилось однажды, может никогда не повториться, но то, что случилось дважды, случится обязательно и в третий раз». Я этого очень не хочу.
— Возможно ли развивать этот проект — легко мелованную бумагу на «Каме» — вне холдинга «Инвестлеспром»? Ведь если долги и проблемы, логичнее было бы собственнику с ним расстаться?
— Вполне возможно, если появится стратегический инвестор. Я считаю, что этот проект находится в рамках стратегических задач, стоящих перед страной, — глубокая переработка (в данном случае леса) и новые технологии. У нас на буммашине применено много таких передовых технических решений, которых нет ни на одном ЦБК в России. Основное отличие от финской бумаги — в композиции использована лиственная древесина, что также является одной из приоритетных задач для страны и для Пермского края в частности, потому что в России есть большая проблема с глубокой переработкой лиственной древесины. Сейчас законодательно уже запрещено оставлять листву на корню, ее надо вырубать и вывозить. А если лесозаготовители исполняют эти законы, то это для них очень затратно: нужно тратить деньги на вырубку, а реализовать этот продукт сейчас можно только в виде дров. Проект LWC-KAMA импортозамещающий. При стабильной работе ЦБК объем закупаемой за границей бумаги снизится примерно на 80 тыс. тонн в год, а это грубо 2,5 млрд руб. в год, и все деньги останутся в стране и будут работать: оплачивается сырье российского производства, закупается лес, платятся налоги. То есть с точки зрения национальных интересов это очень важный проект, который работает на увеличение валового национального продукта.