Несвятая троица

Мария Портнягина

На прошлой неделе пятимесячная история арестованных участниц группы Pussy Riot дошла до суда: предъявлено обвинение в окончательной редакции, состоялось первое судебное слушание. Перед началом процесса "Огонек" поговорил с родственниками подсудимых

Солистки панк-феминисткой группы Pussy Riot предпочли скрывать лица и называться кличками. Февральскую акцию в храме Христа Спасителя провели пять девушек — Гараджа, Тюря, Шумахер, Серафима и Кот. За устроенный "панк-молебен" арестованы трое из них. Обвинение в хулиганстве выдвинуто против Надежды Толоконниковой, Екатерины Самуцевич и Марии Алехиной. В глазах их родных уголовное наказание грозит не активисткам и хулиганкам, а дочерям и матерям.

По семейным обстоятельствам

— В конце прошлого года у нас дома стали собираться девочки: сооружали какие-то платья, что-то рисовали, обсуждали,— вспоминает отец одной из обвиняемых, Станислав Олегович Самуцевич.— Катя не посвящала меня в свои дела. Я думал, пусть занимаются, не на улице же околачиваются. Но я не мог представить, к чему это приведет. Для меня их акция в храме Христа Спасителя стала полной неожиданностью. Я о ней узнал, увидев ролик в новостях по телевизору. Тогда, помню, спросил Катю: "Надеюсь, тебя там не было?" Она ответила: "Нет".

С середины марта, то есть с момента ареста Екатерины Самуцевич по делу Pussy Riot, каждый понедельник ее 73-летний отец направляется в "Желтую Бастилию" (так называют по цвету здание женского СИЗО в районе Печатники, в котором находятся все три обвиняемые активистки), чтобы передать дочери продукты.

— Во время отсидки она объявляла две голодовки, а когда голодаешь, передачи не положены,— рассказывает Станислав Олегович.— Первый раз объявила, когда у нее возникли разногласия с сокамерницами. Она сидит в четырехместной камере, и в принципе это хорошо. Там есть камеры и для 30 человек, где и наркоманки, и совершенно опустившиеся женщины. Ее сокамерницы — 50-летние женщины, которых обвиняют в экономических преступлениях. Как это часто бывает в таком возрасте, они очень набожные. И эти женщины решили, что Катя — антирелигиозный деятель, начались скандалы. Кате помогла адвокат, она приехала в СИЗО и добилась, чтобы Катю оставили в покое. Второй раз дочь объявила голодовку после очередного продления срока содержания под стражей 9 июля. Я на свидании ее спросил "Ты, что голодаешь? С ума сошла?" Она: "А что? Я здорова, мне можно". Все-таки уговорил ее прекратить голодовку. Она почему-то всегда очень оптимистична на свиданиях, говорит: "Все в порядке. Не волнуйся!"

Мужу другой обвиняемой, активистки Надежды Толоконниковой, Петру Верзилову в свиданиях с женой, сидящей в СИЗО, отказывают.

— Никто не ожидал, что будут приняты такие жесткие меры. После ареста Нади следователь вручил мне уже пять формальных отказов на встречу с ней — это беспредел,— возмущается Петр.— Насколько мне известно, мне не разрешают видеться с женой, потому что кто-то из милицейских начальников   услышал по радио, как я достаточно жестко отзывался о теперешней власти.

Петр говорит, что их с Надей дочь, 4-летняя Гера, очень скучает по маме: "Она постоянно расспрашивает о маме, где она, что происходит, как побыстрее вернуть ее домой. Мы с ней рисуем планы, как разрушить стены тюрьмы. Для нее мама — это принцесса, которую злой волшебник посадил в клетку. Конечно, ей очень тяжело. Все стараются уделять ей больше внимания". Все — это мама Петра, на которую и легла ответственность по содержанию семьи молодых активистов.

Есть в этой истории и еще один участник и пострадавший — 5-летний Филипп, сын третьей арестованной участницы Pussy Riot, Марии Алехиной. Всю тяжесть ситуации — и заботу о ребенке, и о сидящей в тюрьме дочери — приняла на себя Машина мать. Говорят, ей помогает отец мальчика.

Неблагополучные, обычные

В советское время семьи, в которых выросли героини нынешних событий, назвали бы неблагополучными. Сейчас неполные семьи и ожесточенный разлад между поколениями настолько обычное дело, что кажется, что эти три истории не отличаются от всех прочих. Дети переломных 90-х, рано предоставленные себе, мечущиеся в попытках понять, что и как устроено в этом мире, сами участницы Pussy Riot — приговор последним десятилетиям.

Марии Алехиной сейчас 23 года, москвичка. Девочку мать воспитывала одна. О себе Мария открыто и откровенно рассказывала в блоге, который вела до самого ареста: "Папа не хотел моего рождения, предложил моей маме сделать аборт. Если бы она его сделала, то вряд ли бы когда-нибудь еще смогла родить, потому что возраст, потому что работа и вообще. Растить меня было сложно. По многим обстоятельствам. Кризис девяностых, отсутствие мужчин в доме, мой характер". С отцом Мария решила встретиться, когда ей исполнился 21 год, нашла номер телефона и позвонила ему. Так девушка описывает встречу с ним: "Я пришла, чтобы слушать. Услышала о двух женах, четверых детях, услышала, что я веду богемный образ жизни, что звучит в общем-то лучше, чем есть на самом деле, услышала "извини". "Извини" я даже увидела, оказывается, его можно деньгами измерить, оказывается, даже ежемесячно".

После окончания школы в 2006 году Маша родила ребенка, потом поступила в Институт журналистики и литературного творчества, где и сейчас числится студенткой 4-го курса. В институте увлеклась экологической деятельностью. Судя по характеристике, которую предоставила в суд некоммерческая организация "Совет Гринписа", с декабря 2008 года девушка участвовала в кампании по защите от незаконной вырубки заказника "Большой Утриш" в Краснодарском крае. В 2009-2010 годах она принимала участие в организации московских пикетов в защиту озера Байкал и Химкинского леса. Исходя из другой характеристики, полгода — с сентября 2010 по январь 2011 года — она была волонтером межрегионального общественного движения в поддержку православных молодежных инициатив "Даниловцы": организовывала занятия с пациентами одной из детских психиатрических больниц Москвы. В блоге Мария публиковала свои стихи, рассказывала о сыне, своих путешествиях автостопом по Европе.

Надежда Толоконникова — самая младшая из девушек (ей 22 года). Родилась в Норильске в семье педиатра и преподавательницы музыки. В 1990-е годы ее родители занялись бизнесом, семейной идиллии пришел конец. Когда девочке исполнился год, отец увез дочь к бабушке в Красноярск, где она прожила до 3 лет. Потом отец переехал в Москву и взял Надю с собой. А когда ей исполнилось 5 лет, мать, которая добилась в бизнесе, очевидно, больших успехов, чем супруг, забрала дочь в Норильск. Надя окончила физико-математический лицей и музыкальную школу, но поступать решила на философский факультет МГУ — несмотря на протесты матери и ее нежелание отпустить дочь в Москву. На 1-м курсе Надя познакомилась с Петром Верзиловым, который также какое-то время учился в Университете. Как утверждают специалисты, ранняя попытка устроить личную жизнь — отличительная черта одиноких, "недолюбленных" детей. Говорят, когда мама Нади узнала, что дочь связалась с какими-то активистами, то приезжала в Москву вразумлять Надю и даже пыталась выселить ее из купленной для нее квартиры.

Самая старшая в скандальной троице — Екатерина Самуцевич. Ей 29 лет, в августе исполнится 30.

— Она была замечательным ребенком, очень упорная, школу окончила с медалью,— рассказывает ее отец.— Единственное, что не получалось,— это обучение музыке. Поэтому я был удивлен, когда узнал на видеозаписи акции в храме Христа Спасителя, которую мне показывал следователь, свою дочь с электрогитарой в руках.

Школьные учителя отмечали ее математические способности, говорили, что у нее не гуманитарного склада ум, и советовали пойти учиться на программиста. Катя так и сделала — поступила в МЭИ. Она пошла по стопам отца: он технарь, тоже окончил этот институт, потом работал в научно-исследовательских лабораториях.

Когда Кате было 19 лет, умерла ее мать. "Она очень мужественно перенесла смерть мамы,— говорит Станислав Олегович.— Жена была волевой человек, с Катей у нее был контакт (я на нее такого влияния не имею), и она, конечно, не допустила бы того, что произошло".

До красного диплома Кате не хватило одной пятерки. На сетования отца ответила: "Кому нужен, этот красный диплом!"

После вуза Екатерина работала в оборонном концерне "Моринформсистема "Агат"". Два года занималась разработкой программного обеспечения для подводной лодки "Нерпа". Ее хотели отправить на испытания в Приморский край, но отец выступил резко против того, чтобы она ехала на другой конец страны, не желая отпускать дочь на целый год. Семейная ссора привела к Катиному увольнению с работы. Она стала фрилансером, с тех пор занималась созданием сайтов. (И теперь то, что девушка официально безработная — формально она на обеспечении отца, который зарабатывает переводом технической литературы для Академии наук,— стало одним из доводов следствия, чтобы держать ее под стражей.)

А еще Катя окончила Московскую школу фотографии имени Родченко.

— Обучение там довольно интересное, преподаватели в основном приверженцы современного искусства, творчества Олега Кулика, например,— рассказывает Станислав Самуцевич.— И я, признаюсь, порой подшучивал над ее работами, что, мол, нужна не только абстрактная форма, но и содержание. И она перестала делиться со мной как с человеком устаревших взглядов. Катя довольно замкнутая, при этом твердо отстаивает свои взгляды, ее сложно в чем-то переубедить.

Во время учебы в Школе фотографии произошли два события, которые изменили судьбу девушки. В это время Екатерина влюбилась и потом тяжело переживала неудавшийся роман. "Рыдала у себя в комнате, а я никак не мог ей помочь,— вспоминает отец.— Эта несчастная любовь ее изменила, мне кажется, из-за этого у нее позже и возник интерес к идеям феминизма". Тогда же девушка влилась в творческую тусовку, где познакомилась с Надеждой Толоконниковой.

На почве "Войны"

В конце 2009 года в скандально известной арт-группе "Война" произошел раскол на так называемые петербургскую и московскую фракции. В первую вошли Олег Воротников (прозвище — Вор), Наталья Сокол (Козленок), Леонид Николаев и Алексей Плуцер-Сарно. Во вторую — Петр Верзилов, Надежда Толоконникова (Толокно) и Екатерина Самуцевич. После этого стали распространяться две версии происхождения группы: по одной, "Войну" создали Воротников и Сокол в 2005 году, по другой — те же совместно с Верзиловым и Толоконниковой в 2007 году. По первой версии они — рядовые участники, по второй — основатели и идеологи.

Так или иначе, первой резонансной акцией "Войны" с участием Надежды стала оргия в Биологическом музее им. Тимирязева в конце февраля 2008 года, на которой она была вместе с тогда уже мужем Петром. Отталкивающей подробностью было и то, что Толоконникова находилась на 9-м месяце беременности и через несколько дней после акции родила дочь. Говорили о ее отчислении из университета, но, что называется, пронесло. К слову, сейчас Надежда — студентка 5-го курса, правда, в январе 2012 года она взяла академический отпуск.

— С Катей Самуцевич мы — я и Надя — познакомились весной 2008 года, когда готовились к акции "Унижение мента в его доме",— рассказывает Петр Верзилов.— Она как студентка Школы фотографии вошла в рабочую группу и участвовала в документации акции. Потом ее включили в постоянный состав "Войны". А Мария Алехина впервые приняла участие в акции "Войны" весной 2009 года, когда мы были заняты подготовкой панк-концерта в Таганском суде, где тогда рассматривалось дело Андрея Ерофеева и Юрия Самодурова,— вспоминает Петр.— Потом она участвовала еще в некоторых наших мероприятиях.

Наиболее известными акциями московской фракции "Войны" с участием Толоконниковой и Самуцевич стали "Тараканий суд" летом 2010 года и "Лобзай мусора" в начале 2011 года. На первой акции в коридоре Таганского суда перед заседанием по делу Ерофеева — Самодурова активисты выпустили тараканов. На второй акции, которая была приурочена к вступлению в силу закона "О полиции", участницы московской "Войны" целовали сотрудниц милиции в общественном транспорте.

— Была проведена серия тест-тренингов, в ходе которых стало понятно, что госпожи полицейские реагируют на поцелуи гораздо более агрессивно, чем господа,— делилась наблюдениями Толоконникова.— Женщины при попытке засоса начинали впадать в панику, дерзко матерились, обругивали активисток и зачастую начинали с ними драться.

Эту акцию и можно считать началом существования феминистской фракции, которая позже стала группой Pussy Riot и стала конкурировать с "Войной". Уж не этой ли конкуренцией надо объяснять растущий от акции к акции градус "перфомансов" и громкость скандалов? И не замыкалось ли все это в конечном счете на вопросы финансирования, которые до сих пор остаются в тени?

Меньше чем за полгода существования (коллектив возник в сентябре 2011 года) участницы группы провели серию выступлений по разным поводам (в защиту движения секс-меньшинств, политзаключенных, в поддержку феминистских и оппозиционных взглядов) на станциях метро и крышах троллейбусов, на крыше здания тюрьмы, на Лобном месте на Красной площади. Акция "Богородица, Путина прогони!" этот полугодовой марафон активности венчала.

У многих этот образ жизни, манера поведения, сами акции вызывали неприятие. Заслужило ли это все тюремного заключения?

— Думаю, их накажут,— с горечью говорит Станислав Самуцевич, отец Кати.— Я озабочен тем, что ей делают какую-то ненужную биографию, что она превращается в жертву режима. Зачем это нужно нормальному человеку, если он хочет жить и работать после тюрьмы?..