Ларс Виндхорст был образцово-показательным "экономическим чудом" Германии — вплоть до конца июля. Сто тысяч марок за два года превратились в его руках в восемьдесят миллионов. Правда, сегодня некоторые утверждают, что на главном счете группы Windhorst лежит внушительная сумма в... девяносто четыре марки.
Ларс Виндхорст несся на служебном Mercedes по немецкой провинции, догоняя своего бывшего подчиненного, Хорста Феттера. Через некоторое время по шоссе летели уже три Mercedes. У трех высших чинов фирмы Windhorst — президента, генерального менеджера (бывшего) и пресс-секретаря выдалось хлопотливое утречко.
Продолжить погоню помешал перегородивший дорогу грузовик. А затем и подоспевшая полиция.
В это время в переднем автомобиле шел странный разговор. Один из участников которого, рассказывают, причитал: "Что я скажу папе и маме?"
Надежда и опора
Когда германские политики слышали словосочетание "Ларс Виндхорст", лица их начинали рефлекторно струить медовое умиление. Решительно всех — от канцлера и председателя праламента до министра экономики — посещала неконтролируемая улыбка, полная родительской гордости.
Хотя, казалось бы, что в нем такого выдающегося, в этом Ларсе?
Разумеется, господин Виндхорст распоряжается двумя холдингами и двадцатью дочерними фирмами в семи разных странах. Цель которых — благородно открывать немецкой экономике путь на цветущие рынки Азии.
Куда неповоротливые нордические бизнесмены своим ходом не доберутся — по причине незнакомства с местной спецификой и характерного европейского снобизма.
Заметим, однако: Ларс Виндхорст не единственный смышленый предприниматель, которому пришло в голову, что без него увязнет в аравийских песках благородный Porsche. Или жители знойного Сайгона вымрут от жажды без прохладного немецкого пива.
Так что дело не в свежести фантазии.
Просто Ларсу Виндхорсту в нынешнем году — как раз исполнилось... девятнадцать лет. А свои рассеянные по белу свету фирмы он начал плодить, едва добравшись до шестнадцати.
Примите во внимание: немецкие молодые люди учатся в школе тринадцать (!!!) лет — с семи до двадцати. После чего некоторое время подрабатывают на бензоколонках, в кафе и супермаркетах.
Дабы лет в двадцать пять отправиться в университет... Короче, средний возраст гигантов местной индустрии вполне сопоставим со средним возрастом брежневского Политбюро.
Юное же поколение в общественном сознании соседствует исключительно с понятиями "Безработица" и "Преступность".
Как же тут господину Колю было не умилиться!
Канцлер прямо-таки лоснился и таял как масляная гора в свете репортерских вспышек. Раскатисто мурлыча: "Я всегда мечтал именно об этом: чтобы восемнадцатилетние не думали о пенсии, а рисковали и покоряли мир."
А нынешний руководитель табачного концерна Реемтсма, господин Людгер Штаби, объявил с ликованием (заставляющем заподозрить тайный комплекс неполноценности): Не только в музыке или теннисе бывают врожденные таланты.
Короче говоря, да здравствует малютка Ларс — наш немецкий Билл Гейтс!
Как повяжешь галстук...
Даже терпению замученных демократией европейских родителей, — привыкших к тому, что дети красят волосы во все цвета радуги и с пяти лет интересуются новейшими противозачаточными средствами, — есть пределы.
Папа-Виндхорст, торговец школьно-письменными принадлежностями, и мама-Виндхорст, учительница начальных классов, уже давно подозревали неладное.
У их сына были очень странные игрушки.
Подобно всем гениям, в школе Ларс читал под партой. Биржевые сводки.
(Его одноклассники — не гении — тоже читали. Сначала комиксы, позже — порнографические журналы.)
Только родители перевели дух, узнав, что любимый сын тайком играет на гитаре и ездит на машине без прав — короче, живет нормальной жизнью, — все сразу пошло пропадом. К шестнадцатилетию Ларс потребовал от родственников только два подарка.
Во-первых, разрешения бросить школу.
Во-вторых, банковский кредит на сто тысяч марок. Под отцовскую, само собой, гарантию.
Добившись своего, Виндхорст-junior немедленно заказал костюмы у дорогого портного, завел золотые часы, идеальный пробор и шелковые галстуки. Окончательно добил всех шофер в ливрее.
Кредитные сто тысяч марок оказались стартом для неиссякающего процветания.
Не прошло и года, как официальная статистика пополнилась десятком фирм, учредителем которых числился шустрый мальчик. А европейская пресса — регулярными сообщениями о чудо-ребенке.
Арийский "Гейтс" действовал.
Два холдинга в Гонконге и в Германии образовывали крышу для двадцати отделений в семи странах.
Из-под земли, как грибы, лезли гидроэлектростанции. Немецкие товары караванами уходили во Вьетнам, Гонконг и Китай. Драгоценные европейские технологии по изготовлению пива и йогуртов цвели и плодоносили, несмотря на тяжкий гнет азиатской бюрократии.
И за всем маячила сдержанная улыбка подростка из немецкой провинции.
Он сопровождал китайских бизнесменов в Бонне и канцлера во время визита в Китай.
В его инвестиционных проектах прочное место занимали почтеннейшие имена и названия. От автомобильного аристократа Porsche и финансового аристократа — частного банка Sal. Oppenheimer, до ветерана германской внешней политики — Ханса-Дитриха Геншера.
В центре Сайгона готовилось место под двухсотметровый небоскреб, которому предопределено было стать центром деловой жизни всего Вьетнама. Самое позднее к началу двадцать первого века.
Подыскать имя для будущего небоскреба не составило труда: разумеется, Windhorst Tower.
Но дома, у родителей, дитя-миллионер по-прежнему жил в шестнадцатиметровой комнате-голубятне прямо под крышей.
Правда, редко.
Главным образом, господина Виндхорста видели в ночных барах Гонконга. Где, судя по всему, не существует возрастных ограничений.
Деловые партнеры (старше его раза в три) — как-то даже смущались. И изо всех сил сдерживались, чтобы по рассеянности не погладить мальчика по головке.
Тем более, что внешность ябеды-отличника у юного гения оказалась неистребимая. Равно как и привычка говорить, будто отвечая вызубренный параграф — звонко и без пауз.
Собственное бюро Ларса в деловом центре Гонконга обходилось во впечатляющие сорок тысяч марок. Ежемесячно.
Скромный Ларс, неперестанно улыбаясь, помахивал бумагами, в которых значились восемьдесят миллионов годового оборота в 1994-м году. И документами, твердо обещающими триста миллионов в году 1996-м.
Кадры решают все
Именно в тот лучезарный момент, когда прибыль росла в арифметической прогрессии, а слава — просто в геометрической, юный Виндхорст принял решение. Оказавшееся, мягко говоря, недальновидным.
А именно: уволил собственного менеджера, Хорста Феттера. За которым ему вскоре пришлось нестись по немецким проселкам. О чем речь была выше.
Вообще-то, увольнение одного-единственного сотрудника совершенно не обязательно должно вызывать такой накал страстей и нервов.
Но обиженный Феттер, потеряв рабочее место, отправился не домой и не на биржу труда. А прямиком в Гамбург. Столицу общенемецкой прессы. Где разыскал корреспондентов сразу двух наиболее читаемых еженедельников Германии — Spiegel и Stern.
Вот тут-то малолетний босс Far East Cervices и внес в сюжет ковбойскую окраску, рванув за беглым менеджером. Заметим, с безнадежным опозданием.
Поскольку ушлой прессе, как известно, достаточно даже не информации — а хотя бы тени намека на информацию. Вместо того, чтобы в очередной раз любоваться достойной улыбкой Ларса, журналисты решили немного "пошарить" в конторских книгах его гонконгского холдинга.
Эта примитивная мысль, надо сказать, никому не приходила в голову, кажется, с самого момента основания фирмы.
Первой добычей — скорее всего, не без помощи того же Феттера — оказалось незаметненькое письмецо. Обычная квитанция банка о недавно проведенных платежах.
Но против последних десяти чеков зияла неуютная дырка. С лаконичной справкой "Не принят к оплате".
В добавление к письму вскоре всплыла целая серия весьма удивительных бумаг. Которые так и пестрели разнообразными суммами.
Суммы варьировались от двух до пятидесяти трех тысяч марок. Неизменным оставалось раздражение отправителей.
Недоумевающая телефонная фирма спрашивала, куда подевались десять тысяч за телефонные переговоры.
Автопрокат уже в четвертый раз интересовался судьбой арендной платы за Mercedes 600. Это еще 4600 марок в месяц.
Управляющий бизнес-центром напоминал о том, что сорок тысяч марок за триста квадратных метров офисных помещений — цена вполне божеская. И непонятно почему господин Виндхорст так упорно забывает перевести указанную сумму.
Владелец многоквартирного дома разъяренно сообщал, что ему надоело каждый месяц напоминать про одиннадцать тысяч марок квартплаты. И теперь это берет на себя полиция.
Завершалось все смехотворным писком фирмы, у которой Виндхорст арендовал всякую мелочь для офиса — факс, письменные столы и прочую ерунду. Фирма вопрошала, когда же, когда же ей, наконец, переведут положенные сто марок.
А ведь как раз денежные дела Ларс улаживал с особенным блеском. Своим пожилым партнерам по бизнесу он всегда неотразимо объяснял, что произвел революцию в области платежей. И теперь ни в одной из его фирм по определению не может возникнуть даже микроскопических затрудненний с наличностью.
Ибо решительно вся финансовая информация по всем двадцати фирмам группы Windhorst по первому мановению даже не руки, а одного пальца, появляется на экране компьютера.
И шеф может во мгновении ока перевести деньги именно той фирме, у которой возникли временные трудности. Пожилые коллеги кивали чувствуя, что их время прошло и говорили, технический прогресс — великая, конечно, сила.
У патентованной компьютерной чудо-методы имени Ларса Виндхорста было, разумется, одно ограничение. О котором, впрочем, в высоких кругах упоминать вообще не принято.
Чтобы перевести деньги, нужно их иметь.
Хотя бы на одном счете.
А был ли мальчик?
После второго набега журналистов на сотрудников, партнеров и клиентов Far East Cervices рассеялась последняя робкая надежда. На то, что все вышеупомянутые чудеса — простое недоразумение, следствие смехотворного сбоя.
То есть, недоразумение, конечно же имелось. Но масштабы его выходили за рамки неполадок в бухгалтерии.
Первым удивился энергетический концерн-гигант Veba. Услышав о том, что вундеркинд Ларс то ли помогает, то ли уже помог концерну построить в Китае три гидроэлектростанции и две теплоэлектростанции. Общей стоимостью в три миллиарда марок.
Во-первых, отношения Veba с Виндхорстом сводились к лаконичному заявлению о намерениях.
Во-вторых в Китае упомянутые электростанции еще не были вставлены в экономические программы. Даже и в самые долгосрочные.
С Porsche тоже вышло крайне неловко. Виндхорсту как-то случилось минуту-другую поговорить с руководителем этой почтенной фирмы. Последний туманно запомнил молодого человека, потратившего все три минуты на рассказы о собственных успехах.
Пресс-секретарь Porsche только что со стула не свалился, прочтя заявление Ларса о том, что Far East Cervices отныне собирается открыть автогиганту путь в Китай.
Но самое большое изумление подкараулило двух высокопоставленных политиков: Ханса-Дитриха Геншера, бывшего министра иностранных дел ФРГ и Лотара Шпета, бывшего премьер-министра федеральной земли Баден-Вюртемберг, ныне руководителя фирмы Jenoptik.
С господином Шпетом Ларс встретился как-то раз на концерте сэра Иегуди Менухина. А с господином Геншером не встречался никогда в жизни.
Такое, мягко говоря, беглое знакомство не помешало Ларсу очаровывать возможных партнеров сообщениями о том, что господа Шпет и Геншер собираются занять (или уже заняли?) места в правлении фирмы.
Говорят, Лотар Шпет продолжает считать Виндхорста многообещающим юношей.
Но высокопоставленным господам, по крайней мере, не пришлось огорчаться причиненным убыткам. Ни их репутации, ни банковские счета не пострадали.
Зато предпринимателю Георгу Рауму темпераментный Ларс обещал радужные восточные перспективы — заказы на строительство пивоварен и фабрик по производству йогуртов. За скромные комиссионные.
Раум обеспокоился лишь через девять месяцев. Обнаружив, что восемь суперпрофессиональных агентов Ларса Виндхорста за это время умудрились не добыть ни единого заказа.
При ближайшем рассмотрении восемь агентов оказались одним-единственным.
Другой бизнесмен — Йорг Котлевски — мечтал осчастливить весь Китай средствами ухода за автомобилем. И еще Вьетнам, заодно. Виндхорст обещал за двадцать тысяч марок в месяц распродавать эту высококачественную продукцию контейнерами.
Каждый стоимостью в 200 000 марок.
Через несколько месяцев Котлевски пришлось написать вежливое письмо. Дескать, нам отчего-то ничего неизвестно о Вашей деятельности на благо нашего бизнеса. Ни в Китае, ни во Вьетнаме, ни в Гонконге.
После этого Виндхорст неохотно заказал один контейнер. Но и тот Котлевски, понятное дело, не хотел отдавать без банковской гарантии. Однако вместо гарантии получил 70 тысяч марок. Которые пока и рассматривает как аванс.
Да и триумфальной двухсотметровой башне в Сайгоне, похоже, не светит называться Windhorst Tower. Ибо у Ларса отчего-то не оказалось разрешения на строительство.
И вообще пока не оказалось ничего, кроме убытков. Сорок восемь тысяч марок на торжественную презентацию проекта в Бонне, да пятьдесят тысяч на взятки варварским азиатским чиновникам.
Нельзя сказать, что все вышеупомянутые печальные известия оказались полной неожиданностью. И резкое опровержение Porsche, и осторожные заявления Veba были опубликованы до того, как уволенный Феттер "сдал" прессе своего малолетнего босса.
Но всем так хотелось верить в чудо. А злостный журналистский азарт превратил самую многообещающую карьеру последних лет в руины из песка и дыма. Буквально за две недели.
Более того, самые неугомонные добрались до консультанта Виндхорста по налогам и развеяли последнюю иллюзию — о грандиозных оборотах фирмы в 1994-м году. Восемьдесят миллионов оказались при ближайшем рассмотрении не менее мифическими, чем китайские гидроэлектростанции.
Пока что журналисты настраиваются на долгий праздник сенсационных разоблачений. Юный Ларс совершенно по-детски обещает все объяснить и сваливает вину на собственного пресс-секретаря. Его клиенты оглядываются в поисках надежных адвокатов.
Криминальная полиция туманно намекает на взятки, обман инвесторов и злоупотребление всеобщим доверием.
"Дело выглядит многообещающим с нашей точки зрения" — кровожадно облизнулся один из следователей.
Ангелина Сирина
--------------------------------------------------------
1. Логотип группы Windhorst — яркий, но скромный — внушал непроизвольное доверие у потенциальных партнеров
2. Ужин при свечах — канцлер никогда не терял веры в свою молодежь
3. Осторожно — двери закрываются. Если арендная плата за автомобиль не будет срочно переведена — Ларсу придется ездить на метро
4. Двухсотметровая башня в бывшем Сайгоне — ее презентация в Бонне обошлась Ларсу Виндхорсту в сорок шесть тысяч марок.
5. Первая ласточка катастрофы — перечень чеков, возвращенных банком
---------------------------------------------------------