На главную региона

Цыганка высокого напряжения

"Кармен" в Михайловском театре

Михайловский театр закрыл свой оперный сезон двумя концертными исполнениями "Кармен" Бизе. Под управлением одного и того же маэстро — Василия Петренко, теперь уже главного приглашенного дирижера театра, — знаменитая опера прозвучала, по сути, в двух очень непохожих трактовках. Их сравнивает СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.

Для начала — певиц на титульную роль было две, австралийка Кэйтлин Халкап и израильтянка Ринат Шахам, и самый поверхностный контраст задавался различием между ними: если не вода и пламень, то близко к тому. Исполнительские составы в целом тоже вышли неравнозначными: первый, пожалуй, послабее, второй более ровный и более собранный в ансамблевом смысле, но чтобы это само по себе определяло общее настроение от оперы — вряд ли. Разница и на слух, и на взгляд (если учитывать, что певшие наизусть артисты имели полную возможность вдоволь поиграть) получалась скорее смысловой.

У Кэйтлин Халкап резко не похожий на обычные представления о "карменистых" меццо голос — не совсем идеальной красоты, но пикантный и странным образом трогающий чем-то помимо гибкости и барочного изящества. Породой, может быть, — и еще сдержанностью вкуса, которую сознательно показывала певица. Собственно, и центральными-то номерами партии у нее получились не хабанера или там цыганская песня, а сегедилья и ария из третьего акта, вокальное обаяние которых было в мягких степенных легато, а вот психологическое — в звенящем ощущении уязвимости, хрупкости, надлома. Не андалусская гитана, а скорее уж сложно чувствующая кастильская дама.

Оказывается, что такая Кармен тоже влечет, и броская светотень музыки Бизе приобретает совсем иное достоинство, если все это не про первобытные в своей непосредственности страсти, а про душевные материи, лежащие на другой, по-своему более тревожной глубине, и банальная история соблазнения оборачивается изощренной арт-хаусной драмой. Но это в принципе. На поверку же созданному Кэйтлин Халкап характеру, сколь угодно занимательному, все-таки недоставало цельности, и вдобавок среди остальных певцов эти затейливые игры оставались почти без поддержки (если не считать общего для двух составов Эскамильо в исполнении роскошного бас-баритона Александра Виноградова, к сожалению, мало выступающего в России): дон Хосе в понуром и неточном исполнении Ахмеда Агади в поддержку не очень годился. Зато скорее на стороне главной солистки оказывался Василий Петренко, показавший в этот раз с оркестром необычайно деликатную и кропотливую работу, в которой мастерски найденные полутона были в содержательном смысле часто важнее, чем лобовые эффекты. И те парадоксы, которые написал об этой музыке Ницше: "Она приближается легко, гибко, с учтивостью; она любезна, она не вгоняет в пот", — редко когда казались настолько буквальными.

А следующим вечером все поменялось. Ринат Шахам часто называют "прирожденной Кармен", и хоть это несколько затертая похвала, тем более громовое впечатление произвело то, с каким жаром и с какой властностью певица демонстрировала эту самую прирожденность в этот раз. Тут уж никакой искусственности, никаких интеллектуальных надстроек — та самая архетипическая Кармен, грозная, как полки со знаменами. Но тут и голос с его исключительными объемом и красками, и даже сама физика сценического поведения с такой природной точностью заполняют контуры и партии, и роли, что места чему-то надуманному или утрированному не остается. Ту грань, где заканчивается образ Мериме — Бизе и начинается страстное кривляние, Ринат Шахам не перестает чувствовать, хотя и играла она в этот вечер, казалось бы, с едва ли не преувеличенным самозабвением. Да еще и вызывала на это же партнеров, в общем-то державшихся на уровне: с превосходными Хосе (Дмитрий Головнин) и Микаэлой (Татьяна Рягузова) этому составу очень повезло. Как следствие, по зашкаливающему вольтажу импровизированных мизансцен событие оставило, кажется, позади все возможные оперно-концертные аналоги из недавних. Естественно, с полного одобрения дирижера, у которого в этот раз оркестр, игравший как будто бы al fresco, набирал почти веристскую глубину рельефа.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...