Лиза Голикова о Варе и Феде

Этот разговор состоялся на пароме. Были захватывающие сумерки — озеро на севере Италии проглатывалось солнцем посреди гор. И Варя вдруг:

— Мама, ты знаешь, я расскажу тебе огромный секрет.

— Ого! Давай скорее.

— Скорее не получится. Это длинная история.

Она сказала это так, будто бы речь шла о чем-то катастрофическом. О чем-то таком, что узнают матери от уже взрослых детей. И чаще всего — не от детей вовсе. Но Варе всего шесть, да и то — шесть только будет.

Варя выбрала момент, когда мы оказались с ней наедине. Ее брат Федя был увлечен происходящим на пароме и вряд ли мог помешать разговору. Варя выдохнула и снова набрала воздуха, чтобы хватило целиком на всю историю:

— Я влюбилась, мама.

Я бы посмотрела ей в глаза. На ней были надеты очки от солнца. Но следующим жестом Варя сняла очки. Взяв салфетку и начав сосредоточенно протирать их, она продолжила:

— Да, влюбилась. И, похоже, это серьезно. Потому что тот, в кого это произошло, не обращает на меня внимания.

Из всей этой гирлянды слов ребенка в Варе выдавала такая вот только путаница.

— К тому же в него влюбилась Ника. И Катя. Ну и Лена.

Она взглянула на меня, и стало понятно, что эта история, будь она рассказана не шестилетней Варей, могла бы быть очень длинной. Но Варе шесть, поэтому:

— Вот такой огромный секрет.

— Это все?

— Ну да. А что еще тут скажешь? К тому же вот уже берег, нам пора выходить, совсем стемнело, а мы еще не ужинали. Вставай-ка по-быстрому и найдем Федю.

Удивительно: драматичная на первый взгляд история была превращена Варей во что-то такое обычное, бытовое. Как будто бы это был невероятный пустяк: как пятно от болоньезе на ее платье. Варя вскочила, встряхнула подол и побежала за Федей, а ее загорелые пятки проставляли как бы отточие в этой истории.

— Варя, постой!!

Она обернулась.

— А кто он?

— Ну кто-кто. Миша Востротов. В нашей группе, в саду.

Мне, видимо, стоило догадаться. И я вполне могла бы. Потому что Миша Востротов — это тот, в чьем присутствии дочь немедленно забирала волосы в хвост, намазывала губы гигиенической помадой и в какой-то момент перестала надевать в сад джинсы, окончательно заменив их на юбки и легинсы. Это тот, ради которого, как теперь выясняется, последние полгода она регулярно делает маникюр. И еще ради него она перестала капризничать по поводу капы и теперь каждый вечер засовывает ее в рот безо всяких напоминаний. Иными словами, мне есть за что сказать спасибо этому мальчику. А самой Варе?

Выглядело так, будто бы Варя закончила этот разговор. Как будто бы не оставалось больше вопросов. Как быть теперь? Забыть? Пытаться обратить на себя внимание? Стоит ли это того? В конце концов, возможно, следует перейти в другую группу детского сада? Но ни одного из этих вопросов задано не было: Варя уже во весь свой голос ругала Федю за шорты, которые тот испачкал мазутом.

Мы поговорили и забыли эту историю. Стемнело. Теперь уже горы полностью проглотили солнце.

Через целых несколько дней Варя подошла ко мне на пляже.

— Мамочка...

— Да, дорогая, да?

— Скажи, ты переживаешь?

Мне сейчас действительно есть отчего попереживать. И Варя знает про эту историю: ей слышно, как иногда там закипает от переживаний.

— Скучаешь?

— Да,— я удивилась, но виду не подала.

— Не думай плохого, мама, он тебя любит, я знаю, просто поверь.

— Считаешь, нужно?

— Нужно, потому что не стоит твоих переживаний,— Варя гладила меня по голове и целовала лицо через каждый слог каждого слова.

Мы помолчали.

— Знаешь, и я скучаю, мама. Теперь ты меня понимаешь. Или я тебя понимаю? Но ты хотя бы можешь написать СМС, а я-то — нет. Не потому, что не умею, а потому, что не знаю его телефонного номера. Да и есть ли у него телефон?

Наш разговор прервал Федя. Он прибежал, громко крича:

— Там лебеди, целых несколько! И утки. Их надо чем-то покормить.

Варя убежала кормить птиц с огромным пакетом хлебных крошек. А вечером пила горячее молоко с круассаном и рассказывала по скайпу своей бабушке, что видела на озере уток и целых семерых маленьких утят. С детским избыточным восторгом.

— Ты моя маленькая,— сказала ей бабушка.

Еще несколько дней назад я, возможно, говорила Варе вот именно так. Но нет, она вовсе не маленькая. Через неделю ей исполнится шесть. Целых шесть.