Олимпийское подполье
Как смотрятся лондонские Игры из лондонской подземки
London Eye
Наш лондонский резидент НИКИТА КОЛЕСНИКОВ совершает визит в ночное лондонское метро и выясняет, что и там в такое время живет олимпизм, а случайные пассажиры ощущают себя с британской The Home Team одной командой.
Я бежал поздним вечером в Олимпийский парк. Я должен был успеть туда и успеть вернуться, пока метро не перестанет ходить.
— Скажите, попаду я обратно на Пиккадилли в отель до закрытия метро?! — выпалил я сотруднику станции.— Мне в Олимпийский парк, и мне там еще надо поработать...
— Нет,— честно ответил сотрудник с присущей его профессии нелюбви к длинным ответам.
Это и вправду было уже почти нереально, но я решил рискнуть.
Спускаясь по эскалатору, я заметил, что девушка ниже стала подниматься по его ступеням вверх вперед спиной, уходя так от парня, стоявшего с ней. Она была все ближе, пока наконец не столкнулась со мной и не обернулась в смятении.
— Вы за меня подержаться хотите? Тогда вставайте в очередь,— сказал я.
Девушка оценивающе осмотрела меня. Мы спустились вниз на станцию.
— Я с русской прессой работаю на самом деле,— представился я.— Вы не знаете, получится у меня вернуться из Олимпийского парка на Пиккадилли до закрытия метро? Пешком домой по Лондону семь миль — ночью я не дойду никогда.
— А вам туда зачем? — спросил парень.
— Хотел пообщаться с тамошней вечерней публикой про Игры,— пробормотал я.
— А мы только что оттуда. Хотите, мы будем вам вместо публики? Давай к нам! — парень махнул мне рукой.
— Мне интересен олимпийский Лондон глазами англичан, лондонцев... "London Eye", понимаете? — процитировал я название своей рубрики.
— А мы коренные лондонцы,— довольно ответил тот.
— Я англичанка,— вступила в разговор девушка.— А вот он вам вряд ли подойдет — он "дворняжка".
Парень рассмеялся на ее шутку, видимо, привык:
— Я ирландец, но живу здесь.
— Ну так что...— сказала девушка.— Я вот хочу сказать, что мы гордимся собой на Играх. Мы поднялись просто безмерно, мы давно не видели ничего такого даже близко. Шесть медалей в день! Это же...
— Кстати, очень умно,— сказал парень.— Все деньги из Национальной лотереи вложили в велоспорт. Про дзюдо никто и не вспомнил. И тот вот баскетбол, зачем он? Мы профессионалы в тех видах, где нужно сидя что-то делать.
Девушка прыснула в ладошку.
— Если бы давали медали за питье пива и разглядывание из паба Coronation Street, мы бы всех уделали. С большим отрывом уделали!
— Вот вы ерничаете, а я этого не понимаю,— сказал я.— С десятого места по золоту на третье! Сразу! Чего тут про пиво-то шутить? Я бы кричал об этом на всех перекрестках от счастья!
— А мы и кричим от счастья. Только про себя,— сказал парень.
— Мы вот тоже кричали,— сказал я.— На первых порах от счастья, а теперь уже от ужаса стонем. Ну не везет нам!
— Возможно,— согласился парень.— Что-то такое с Россией происходит. Вы же всегда такие молодцы. Так всегда держите планку. И зрителей...
— Да уж,— ответить по существу мне было нечего.— И вот результат: у вас шестнадцать золотых, у нас — четыре.
— Но вы смотрите: у нас тоже был ужас, но мы ж поднялись. И вы сможете.
— А в городе, мне кажется, даже люди изменились как-то...— попытался я перевести разговор на тему лондонцев.— Я видел карикатуру в Times, на которой один британец возмущенно говорит другому: "Город наполнен улыбающимися, счастливыми людьми. Как будто у меня украли Лондон!"
— Это правда,— сказала девушка.— У меня реально увели мой прежний родной город. Все на всех так смотрят! Это что-то невиданное!..
— Вы держитесь, а главное, берегите себя,— парень, видно, думал, что еще мало меня утешил.— А мы тут как-нибудь сами. Медалей у нас уже 37, ничего так идем. Но у нас уже другая проблема — мы уже так поднажали, что дальше некуда темп взвинчивать.
— Да,— сказала девушка.— Теперь надо просто идти, толкать. А знаете, что еще у нас хорошо? Все работают в команде — это важно. Вы видели плакаты "Hail The Home Team. Plumbers, electricians, traffic wardens..." ("Привет хозяевам поля. Водопроводчики, электрики, гаишники...".— "Ъ")? Мы сейчас тут все часть одного целого.
На станцию подошел поезд и распахнул двери.
— Это не ваш? — осведомился я.— А то уже скоро час ночи.
Двери должны были захлопнуться вот-вот: на табло шел точный отсчет секунд.
— Раньше поезда, бывало, запаздывали, а сейчас секунда в секунду ходят,— успел вставить я еще одно свое наблюдение.
— Да, давно такого не было,— ответил парень абсолютно без шуток.— Но вы вернитесь на эту станцию через три месяца и проверьте!
Девушка начала сгибаться от хохота, хватаясь за парня, тот тоже не удержался.
— Все будет нормально,— продолжил он сквозь смех.— Поезда будут снова опаздывать, люди будут угрюмые и будут пихать вас локтями в метро. Все будет как надо.
Поезд был уже совсем готов отъехать. Мы сердечно распрощались, двери закрылись. Я побрел по станции на звуки игравшей где-то рок-гитары: это были Chariots on Fire. И тут на меня нахлынула память о моем, давно забытом Лондоне, память о людях, которые могли сказать: "Я вернусь за тобой. Я даже тебя не знаю, но я вернусь за тобой".
А ведь я все же не так уж мало сделал за этот вечер.