Первую медаль в фехтовании на лондонской Олимпиаде России принес саблист Николай Ковалев. За тем, как спортсмен, казавшийся многим совсем темной лошадкой турнира, завоевывает бронзу, наблюдал АЛЕКСЕЙ ДОСПЕХОВ.
Эта бронза была, с одной стороны, из той категории медалей, которые принято называть ожидаемыми, с другой, она тянула — по крайней мере, с точки зрения дилетанта — почти на сенсацию.
Российская сабля всегда была сильна. А с тех пор как команду саблистов пару лет назад возглавил француз Кристиан Бауэр, на чемпионатах мира она никому не проигрывает. И выдающийся фехтовальщик Павел Колобков об этом факте, конечно, напомнил. Чтобы те, кто думает, будто бы легионер-тренер ничего отечественной сабле не дал, поняли, что заблуждаются.
Колобков, олимпийский чемпион 2000 года, а сейчас замминистра спорта РФ и руководитель российской делегации на Играх в Лондоне, подошел к выходу из фехтовального зала ExCel арены, чтобы поздравить Николая Ковалева, только что закончившего бой за бронзу. А заодно воспользовался случаем и развеял миф о том, что ему-то, Ковалеву, медаль в Лондоне светила гораздо менее ярко, чем другим российским саблистам: «Он же в этом году "Московскую саблю" выиграл – в потрясающем стиле. Поймите, у нас вся команда хорошая. И сами видели, как он фехтовал».
Видели. Но в разных аналитических отчетах перед турниром саблистов Ковалев, хоть и накопивший к своим 25 годам неплохой послужной список, все равно ведь, когда речь заходила о российских фаворитах, упоминался только третьим – после Вениамина Решетникова и Алексея Якименко, пятого и второго номеров мирового рейтинга. Чуть более титулованных, чуть вроде бы более ярких. И именно это обстоятельство придавало воскресной медали привкус сенсационности.
Николай Ковалев остался единственным российским участником соревнований быстро. Якименко продержался один бой, Решетников – ни одного, проиграл сразу же. А третий по формальному ранжиру номер российской сборной в четвертьфинале вышел на лидера мировой классификации Николаса Лимбаха.
Тот после окончания поединка говорил, что с Ковалевым ему всегда приходилось сложно, и лондонская встреча исключением не стала: «С этим соперником надо драться с каждое очко». Россиянин с немцем справился. И перед ним замаячила перспектива выйти в финал – с виду вполне реальная, поскольку молодой венгр Арон Силади по матерости Лимбаху явно уступал.
Павел Колобков предположил, что причина неудачи Ковалева во многом заключалась в том, что на этот бой, в отличие от предыдущих, он вышел немножко зажатым: «Бывает. И со мной, уже чемпионом, такое случалось». Он говорил, что в современном фехтовании с разных сторон дорожки друг на друга смотрят, как правило, равные или практически равные противники, что венгр – замечательный боец. А бой, если брать чистое время, продолжается меньше полуминуты – и решение надо принимать не за секунды, а за мгновения. И поэтому зажатость, самый крохотный просчет с тактикой смерти подобны.
Ковалев провалил начало поединка – 1:5. Потом наверстал упущенное. Потом вновь позволил Силади уйти в отрыв, принялся кидаться на оппонента и пропускал в ответ удар за ударом. В итоге все обернулось неприятными для Ковалева цифрами – 7:15.
После таких осечек на следующий бой настроиться невероятно трудно. Но Ковалев через полчаса вернулся на дорожку, чтобы биться за бронзу, опять превратившись в клыкастого волка, и в общем-то не оставил высокому румыну Раресу Думитреску никаких шансов. Тот принялся «подниматься», лишь когда счет уже вырос до 10:3 в пользу россиянина. Но разве можно выкарабкаться на поверхность из такой глубокой ямы? Ковалев не позволил румыну хотя бы высунуть на поверхность голову – 15:10.
А великий Колобков, готовясь обнять его, обещал, что впереди у этого парня еще много Олимпиад и, скорее всего, еще более весомые, чем воскресный, успехи. И опять возвращался к полуфиналу: «Вот вы говорите – поражение, осечка, не очень известный противник. А в действительности-то он был досрочным финалом».
В это время как раз в разгаре был финал официальный. И подтверждая слова Колобкова, Силади громил в нем итальянца Диего Оккьюцци. Разбирался он с ним, надо сказать, гораздо проще, чем с Ковалевым.