Или убить
Незадолго до ареста незабвенный и. о. генпрокурора Алексей Ильюшенко, говоря с трибуны о перспективах дела об убийстве Владислава Листьева, обещал "свет в конце тоннеля". Его преемник Юрий Скуратов, рассказывая об успешном расследовании убийств Листьева и Холодова, стал также пользоваться метафорами. Между тем следователи и Центр общественных связей Генпрокуратуры отказались разъяснить некоторые загадочные фразы Скуратова. Комментарий обозревателя Ъ ЕКАТЕРИНЫ Ъ-ЗАПОДИНСКОЙ.
"С этого момента — хватит слов, нужны дела",— решительно заявил при своем назначении два с лишним года назад генпрокурор Юрий Скуратов. Поработав немного, он почувствовал, как легко потерять свой пост, если совсем замолчать и просто исполнять свои обязанности. Тогда он провозгласил политику открытости в отношениях с СМИ. Хотя открытость оказалась несколько однобокой: например, заместителям генпрокурора запрещалось общаться с прессой и телевидением без его благословения (в результате ни одного из его замов в народе не знают в лицо). Сам же Скуратов стал давать одно интервью за другим, демонстрируя, что ни один вопрос не может застать его врасплох.
На прошлой неделе Скуратов, уроженец города Улан-Удэ, приехал к землякам на празднование 75-летия Республики Бурятия. И там его без труда разыскали журналисты, задав дежурные вопросы о расследовании громких убийств. Скуратов ответил образно: "Убийство Дмитрия Холодова по основной композиции (! — Ъ) Генпрокуратура считает раскрытым. Речь идет только о процессуальной стороне — о реализации основного сюжета (! — Ъ) следствия в плане определения обвинения другим, кроме трех арестованных, участникам преступления. Но о них можно будет говорить чуть позже".
И с не меньшим энтузиазмом — о деле Листьева: "Следствие вышло на такой уровень реализации оперативных материалов, когда близки конкретные результаты. Но это дело крайне тяжелое. Ни по одному из дел Генпрокуратура не ощущала столь сильного давления по всем позициям. Однако независимо от этого давления и денег, пущенных в оборот, прокуратура доведет расследование до конца".
Итак, что же нового сообщил генпрокурор? И что скрыл? О трех обвиняемых по делу Холодова — бывшем начальнике разведки ВДВ полковнике Павле Поповских, командире спецотряда спецназа ВДВ майоре Владимире Морозове и некоем мужчине без погон, который положил в камеру хранения кейс со взрывным устройством для Холодова,— было известно и ранее. Но ни один следователь-профессионал не назовет убийство раскрытым, пока не будут раздобыты доказательства на заказчиков, чтобы дело не развалилось в суде. Если бы такие доказательства были, то заказчики уже ели бы тюремную баланду. А пока приходится говорить лишь о частичном раскрытии преступления, что Скуратов и называет раскрытием "по основной композиции".
Между тем до суда еще очень далеко. До сих пор укомплектовывается следственная группа, причем в ближайшее время планируется пополнить ее опытными следователями, самостоятельно доводившими до суда громкие дела (например, Николаем Волковым, расследовавшим дело Гантамирова).
Практически ничего нового не сказал Скуратов и по делу Листьева, за исключением загадочной фразы о "деньгах, пущенных в оборот" теми, кто не хочет раскрытия этого убийства. Возможно, генпрокурор имел в виду, что деньги пущены на подкуп следствия. Или же на обработку нежелательных свидетелей. Наконец, на уничтожение тех или других. Руководителю следственной группы Петру Трибою уже один раз угрожали физической расправой: 10 февраля этого года ему из телефона-автомата позвонил неизвестный и предупредил, чтобы он "не играл с жизнью", иначе с ним "может случиться то же, что и с покойным".
Скуратов намеренно недоговаривает, хотя, назови он вещи своими именами, заявление претендовало бы на сенсацию. Но у генпрокурора другая цель: каждый раз разными словами сообщать, что следствие движется вперед. Вот пример его осведомленности: "Недавно мы получили очень интересные показания одной свидетельницы по делу Листьева. Сейчас мы их проверяем. Сюжет как в захватывающем детективе, меня немножко это смущает. Но будем работать, я думаю, у нас хорошие шансы".
Милиционеры, у которых нет нужды работать на публику, говорят: "Для раскрытия таких убийств нужны годы. И смена власти". Генпрокурор, назначенный властью нынешней, будет рассказывать о "композиции" и "захватывающем детективе". Другими словами, но все о том же: о свете в конце тоннеля, который зажег вечный и. о. Ильюшенко.