Специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ становится свидетелем триумфа российского дзюдо в Лондоне, фиксирует приезд президента России Владимира Путина на этот триумф и пытается понять, зачем дзюдоисту обязательно прыгать с тарзанки.
В перерыве соревнований по дзюдо ко мне подошла девушка, которая очень старательно говорила по-русски. Русский был не совсем родным ее языком: она родилась на Украине, а живет в Израиле. Но ей очень хотелось поговорить с русским, который живет в России. Потому что у нее накопились претензии ко мне.
— Ну как же ж так! — с упреком сказала она мне.— Наш израильский мальчик (она это сказала с таким выражением, как будто он и мой тоже.— А. К.) , тридцать пять лет, умничка, так боролся!
— Не вышло у него? — с сочувствием переспросил я, потому что только в перерыве и появился здесь.
— За него болеет весь Израиль! — продолжала она, предпочитая не слышать.
— Так что случилось?
— И проиграл русскому мальчику, живущему в Германии! А для него это последняя Олимпиада! Ну что же это!
— А ваш израильский мальчик не из России? — поинтересовался я.
Все бы как-то встало на свои места. Была бы законченная картина. Последнего мазка не хватало.
— Ну какая разница?! — вздохнула она.— Нет никакой разницы.
А мне казалось, что это две большие разницы.
Русского мальчика из Германии я, кстати, очень скоро увидел. Он участвовал в полуфинале: он же победил израильского мальчика 35 лет.
В полуфинал, главное, вышел Тагир Хайбулаев из России, чемпион мира 2011 года. В зале, где два татами, схватки теперь шли только на одном: каждый бой был на вес золота. Здесь, у самого татами, было три ряда стульев для членов Международной федерации дзюдо, глав олимпийских комитетов, для международных чиновников. Несколько стульев пустовали, но на столах напротив них имелись таблички. Те, кто еще чего-то не понимал, могли прочитать, что места эти полагаются премьер-министру Великобритании Дэвиду Кэмерону, принцу Уильяму и президенту России Владимиру Путину.
Немного позади, под трибуной для членов олимпийской семьи, поставили стулья для российских дзюдоистов. Здесь сидели и Арсен Галстян, и Мансур Исаев, уже выигравшие золото, и все другие тоже.
Началась первая схватка: голландка против китаянки. Если кто-то не был на дзюдо, расскажу: здесь очень громко орут. Тренеры, игроки… Они подсказывают дзюдоистам на татами, что им делать. И не услышать их невозможно. Причем спортсменам на татами приходится, по моим представлениям, тяжело: пожелания и рекомендации с трибун идут чаще всего взаимоисключающие.
Одна голландка с трибун орала так, как бабы не орут при родах. Ну у нее была просто истерика. Я видел, что ее даже пытаются успокоить, причем, конечно, не свои, а китайцы, сидящие рядом. Потом они поняли, что она не прекратит, пока не закончится эта родовая для Голландии схватка, и сами стали орать — отвратительно визгливыми женскими голосами.
Двое судей на стульях из IKEA, представляющих собой такие же легкие металлические конструкции, из которых собран весь этот передвижной зал, только и успевали выдергивать из-под себя эти стулья и бежать с ними прочь, когда спортсменки в обнимку катились на них с татами в надежде заработать «иппон».
Зал был чуть не весь оранжевый, то есть голландский. Я вообще-то был удивлен: еще несколько лет назад трудно было предположить, что может выиграть кто-нибудь, кроме японцев, а теперь на дзюдо заявились 35 стран, и японцы с корейцами терялись среди них.
Голландка и выиграла, вышла в финал в категории до 78 кг. Мне, правда, казалось, что до 78 кг ей очень еще далеко. (Выяснилось, впрочем, что впритык.)
Вдруг очень быстро стала заполняться трибуна для «олимпик фэмили»: здесь появились министр спорта России Виталий Мутко, глава оргкомитета «Сочи-2014» Дмитрий Чернышенко, его многочисленные соратники, председатели федерации, бизнесмены, которых я тут до сих пор не встречал (похоже, специально на этот матч и приехали: а вдруг?)… бессмысленно перечислять всех, кто появился на трибуне для членов олимпийской семьи. Случайных людей тут не было.
Американка боролась с бразильянкой в другом полуфинале — и выиграла, когда та, увидев, что осталось катастрофически мало времени, отчаянно пошла вперед. С ней случилось то, о чем любит говорить господин Путин: надо, как в дзюдо, использовать вес противника. Американка использовала его как надо. Все 78 кг бразильянки ушли в дело.
В супер-VIP-рядах у татами появились президент Международной федерации дзюдо Мариус Визер и глава НОК России Александр Жуков. И очень скоро ушли: встречать, как я понял, дорогих гостей.
Бои были в разгаре. Солдаты на трибунах теперь стучали ногами по металлоконструкциям, из которых собран в том числе и пол, заглушая даже крики мирных англичан, которые болели за свою полуфиналистку. Я с удивлением обнаружил, что не унимается голландка, которой, кажется, можно было бы уже расслабиться: очередная схватка ее соотечественницы закончилась преждевременным выкидышем той с татами.
Англичанка была так счастлива, выиграв, что разрыдалась на глазах у осчастливленной публики. Эту блондинку, которая выиграла, по-моему, в том числе и потому, что сильно мешала противнице своими прекрасными растрепанными длинными волосами, залезая ей ими прямо в нос и уши и щекоча шею…— так вот, эту блондинку в самом деле просто трясло от рыданий после решающего победного броска. Было такое впечатление, что это она так бездарно проиграла свою Олимпиаду.
Потом появился русский мальчик, живущий в Германии, и выиграл свой бой. Потом появились Дэвид Кэмерон и Владимир Путин.
В это время в полуфинале схватились (друг за друга) азербайджанец и узбекистанец. Российский президент начал что-то горячо объяснять английскому премьер-министру: я думаю, что несколько первых минут ушли на то, чтобы рассказать, что за страны представляют эти люди на татами.
А уж потом он рассказал, что такое татами.
Я сидел метрах в трех от них и через некоторое время с удивлением увидел, что Кэмерону понравилось. Он даже отвлекся от комментариев господина Путина, словно сам начал что-то понимать. Но потом он сам обратился к российскому президенту, причем с такой горячностью, как будто что-то вспомнил из невысказанного на переговорах, которые у них перед этим шли на Даунинг-стрит, 10… Что-то там насчет Сирии, конечно.
Еще один бой был очень коротким. Путин объяснил Кэмерону почему. Объяснение заняло больше времени, чем сам бой.
В финал в категории до 100 кг после схватки с корейцем вышел монгол Найдан. Сокрушил, чего говорить.
Наконец появился наш спортсмен, Тагир Хайбулаев. Он сошелся с немецким мальчиком Дмитрием Петерсом (уж не знаю, какой была его фамилия в прошлой жизни). Пришла очередь прокричаться нашим олимпийским чемпионам. Арсен Галстян и Мансур Исаев вскочили со своих мест.
И вот что я услышал (не знаю, слышал ли это Тагир Хайбулаев) над самым своим ухом:
— Ногами проверяй!
— Аккуратно!
— Руку держи!
— Ногу скинь!
— Аккуратно!..
— Сорви его!!! (не путать с «Порви!!!».— А. К.)
— Спокойно, не давай затягивать!
— Руку закрой!..
Счет после схватки был 0:0. Решали судьи. Российский президент снял пиджак и засучил рукава рубашки. Кажется, он готов был выйти на татами.
Но это не понадобилось. Хорошо, что немец во время боя заработал предупреждение. Оно, похоже, все и решило. Трое судей единогласно отдали ему победу. Тагир Хайбулаев был очень бледен. Я не понимал, как он сможет бороться за золото через 20 минут.
Но главное, он вышел в финал. Пока это было главное.
— Красавчик! — кричал ему Арсен Галстян.— Рос-си-я!
Стоя аплодировал даже господин Кэмерон, который тоже, в конце концов, как оказалось, пришел не зря, не просто за компанию: ему предстояло посмотреть женский финал с длинноволосой британкой.
К нашим олимпийским чемпионам подсела, я обратил внимание, другая английская девушка, волонтер, по-настоящему эффектная, хоть и шатенка, и я обнаружил, что под расстегнутой формой волонтера (этот ядовито-фиолетовый цвет заполнил весь Лондон) у нее российская олимпийская форма.
В это время немец Петерс уже боролся за бронзу с узбеком Саидовым. Немецкий мальчик все-таки победил, и я увидел, как активно аплодирует ему российский президент. Нет, не за узбека он болел в этот день.
Тренер на своей шее нес немца к выходу, все были в восторге. Потом, когда тренер бережно снял его, Петерс сам попробовал поднять хрупкого на его собственном фоне тренера — и не вышло у него, не смог, совсем, видно, кончились силы. А у тренера только начались.
Начался финал американки Харрисон против англичанки Гиббонс. Теперь на татами были две блондинки, причем одна из них крашеная. Путин пальцами, сжатыми в когти, показывал Кэмерону, что американка делает с англичанкой. Английский премьер вздрагивал от каждого намека на бросок. В этот момент он, я видел, очень любил дзюдо.
Американка победила по-честному. Она оказалась гораздо сильнее англичанки. Дэвид Кэмерон, кажется, никак не хотел понять этого. Его роман с дзюдо оказался слишком коротким. Но он пережил сильные чувства.
Он попрощался с господином Путиным. С одной стороны, это был сильный ход: британский премьер демонстрировал, что он здесь не потому, что прямо вот в таких товарищеских отношениях с российским президентом, что просто оторваться от него не может, когда тот в Лондоне, а что пришел поболеть за свою.
С другой — а что ему было здесь делать теперь? Готовился выйти Тагир Хайбулаев против монгола Найдана. Готовился российский триумф в самом сердце одного из торговых центров Лондона (англичане приспособили его сразу для нескольких видов спорта, как и многие другие торговые центры; разумно с точки зрения бизнеса и малопонятно с любой другой точки зрения: магазинная толчея врезается в спортивную толчею, любительское дзюдо начинается прямо на эскалаторах…). И что здесь делал бы английский премьер? Встал бы или остался сидеть? И как потом решать, Дагестан напал на Чечню или Чечня на Дагестан, в результате чего и пришел к власти Владимир Путин?.. Пришлось бы ведь говорить правду: что Дагестан напал на Монголию…
Владимир Путин пожал на прощание руку Дэвиду Кэмерону, а также его соседу. Сосед руку пожал, но сел на место: он и не собирался никуда уходить.
Дэвид Кэмерон попрощался, но тоже не ушел: он решил напоследок поздравить англичанку с поражением. Она уже шла по направлению к нему, и он инстинктивно рванулся ей навстречу. Тут его и схватили за руку.
Дело в том, что зал в это время бешено аплодировал, но не ему, а блондинке Гиббонс. И на премьера никто на трибунах не обращал внимания. Его вообще не замечали. Его тут не было. А он думал, что есть. Нет, тут сейчас был только один герой.
И вовремя это поняла секретарь премьера, которая и схватила его за руку. Она отвела его поближе к выходу, чтобы он не бросался в глаза людям. Она показала ему жестами (потому что от гула на трибунах ничего не было слышно), что она сейчас подведет к нему девушку и что все будет как положено. И что-то она ему еще крикнула на ухо. Что-то, видимо, насчет того, что рушится его рейтинг и что он должен еще поглубже спрятаться пока во имя страны.
Он все делал, как она ему говорила. И девушка в конце концов подошла к своему премьер-министру, и он пожал ей руку. Но поразительно, что зал и в этот момент, по-моему, не заметил своего премьер-министра, как будто и не знал его в лицо.
Это был один из немногих олимпийских спортзалов в Лондоне, где понимали в том виде спорта, какой тут давали.
Найдан против Хайбулаева. Финал. В зале появились несколько монгольских болельщиков, обобравших накануне краеведческий музей Улан-Батора: в остроконечных шапках, отороченных мехом, в расписных клешеных полупальто из замши… Но их было, главное, слышно.
И уже вскочили с мест Арсен Галстян и Мансур Исаев:
— Ножки добавлять!..
— Еще чуть ногами!
— Отлично! Делай, делай!
— Да-а-а-а!
Это был короткий бой.
Через несколько секунд Тагира Хайбулаева, обернутого в российский флаг, уже несли на руках тренеры. Владимир Путин пошел к нему.
— Красавец! — сказал ему президент.
Парень, по-моему, ответил ему тем же.
Потом один дзюдоист пошел готовиться к награждению, а другой вернулся на трибуну. Когда он поднимался, я спросил у него:
— Три медали в дзюдо — это теперь, для нас, наверное, маловато?
— Такого же не было никогда! — воскликнул Владимир Путин.— Ни в российской, ни в советской истории! Сколько времени-то к этому шли! Готовили систему… Тренера нашли, Эцио Гамбу…
— Вы уговорили?
— Нет! Честно: не имел никакого отношения! Федерация нашла и уговорила. А вы знаете, что это за тренер?!
Владимир Путин был совершенно воодушевлен.
— Я знаю,— сказал я,— что наши спортсмены его боготворят. Я ними разговаривал.
— А знаете почему? Вы знаете,— сказал президент, стоя на ступеньках трибуны и не обращая внимания на ревущий зал (Тагир Хайбулаев в этот момент поклонился этому залу),— что он за полтора месяца до Игр распустил всю олимпийскую сборную по домам? Такого никто никогда не делал! Больше того, он сам поехал с ними по их дагестанским селам, по домам… Он знакомился с родителями, с друзьями, с родственниками, жил у них… Он их всех объехал! Понимаете, всех! Могли они после этого не победить?
Через несколько минут нашего дзюдоиста награждали. Мне показалось, что у его соперника, монгола, не осталось вообще никаких сил. Он едва поднялся на помост. Что ж, человек сделал что смог, и ни в коем случае не следовало требовать от него большего.
После этого Владимир Путин поднялся на третий этаж, в лаунж-зону, где поговорил с тренерами и спортивными чиновниками.
— Три золотых медали в дзюдо! — рассказывали они ему.— Понимаете, три!..
А когда он вышел и уже подходил к лифту, я услышал из этой комнаты троекратное «ура».
Волонтеры на первом этаже вздрогнули.
И я еще вспомнил, что Эцио Гамба, перед тем распустить этих парней по домам, поехал с ними в Италию, в Альпы. И там придумал для них страшное испытание для выработки, видимо, командного духа: прыгнуть с моста над пропастью с тарзанки. Каждого привязали веревкой и сбросили с моста. И его тоже.
Только один вопрос: когда они тренировались?