Через год после приезда из провинциального Саратова, в сторону заснеженного Останкино бежал актер театра юного зрителя, на ходу жующий пирожок. Ночевал он в Чертаново, в тусовочной квартире хиппи. Трудно было даже предположить, что этот невыспавшийся человек снимает одновременно два главных шоу страны — "Голубой огонек" и "Рождественские встречи".
Сегодня он обладатель трех национальных премий "Овация", а цена одного съемочного дня, если он на площадке, иногда переваливает за сто тысяч долларов.
С режиссером Александром Файфманом беседует Илья Нагибин.
Илья Нагибин: Говорят, вы каким-то образом связаны с Виктором Черномырдиным. Запросто общаетесь с ним по телефону. Это правда?
А.Ф.: Нет, неправда. Я лично с г-ном Черномырдиным не знаком. Я принимал участие в предвыборной кампании блока "Наш дом — Россия", несколько раз снимал Виктора Степановича на всевозможных мероприятиях. На 50-летии Победы, на 300-летии Российского флота. Это нормальные субординационные рамки, когда режиссер снимает премьера, который поздравляет страну.
И ни по какому телефону мы с ним не общались.
И.Н.: Как, собственно, вы за год переквалифицировались из провинциального актера в режиссера номер один?
А.Ф.: Здесь нужно все по порядку рассказывать...
Когда праздновалось 400-летие великого города Саратова, встреченное большим количеством водки и приездом модных артистов, которые потащили с собой свое окружение — менеджеров, продюсеров, редакторов радио и телевидения, я познакомился с композитором и редактором ТВ Еленой Ваниной. Она начинала новый проект "Рок-урок". Ей нужен был режиссер. Дорогого московского режиссера пригласить она не могла, и кому-то нужно было делать эту работу. Через две недели мне позвонили, и я должен был срочно прилететь в Москву. Это был сентябрь 90-го. Я ничего не понимал. Не понимал ничего я, правда, еще довольно долго, но тогда — особенно остро. В "Рок-уроке" я делал довольно большой объем видеоматериалов: клипы классической музыки, первые эстрадные опусы.
В то же время, закончив театральное отделение консерватории, я играл в саратовском ТЮЗе и раз в две недели летал на спектакли.
И.Н.: Что бы вы могли назвать своим первым успехом?
А.Ф.: Наверное, первой моей "звездочкой" можно назвать интервью с группой "Назарет". Это было единственное интервью, данное ими в тот приезд. В первый день я просто не поехал их снимать. Видимо, интуитивно почувствовал. До меня "отшили" и "Взгляд", и программу "Время", и "Музобоз". На второй день я встретил какого-то нетрезвого мужчину, переходящего дорогу, который оказался пресс-атташе Госконцерта. Я сказал: "Мы из детской редакции". Он: "Дети! На морозе! У вас одна минута!"
Тут я понял: вот она — американская мечта. Любой американец, торгующий пирожками, готов стать звездой. Вот она, моя одна минута! Ко мне отнеслись очень тепло, и вместо минуты я разговаривал десять. Но каждая из них казалось последней, поэтому я "шпарил" как из пулемета...
Правда, после этого интервью, я опоздал на самолет, пропустил спектакль, и из театра пришлось уволиться.
И.Н.: Это и был первый успех?..
А.Ф.: Я уволился из театра... и с треском "вылетел" из детской редакции. Это была первая интрига, с которой я столкнулся в Москве. Мне "предъявили" некое неформальное общение с девушкой, с которой я сотрудничал и проживал. К слову сказать, проживаю до сих пор. Формально в приказе значилось: "отстранить режиссера Файфмана от работы на программе за низкий профессиональный уровень". Не знаю, что они имели в виду...
Тогда я и попал на "Утреннюю почту", где познакомился с группой "Браво", для которой снимал видеоклип "Я то, что надо". Он, в общем-то, и считается первой канонической работой, что ли. После "Браво" одно за другим последовали крупные постановочные шоу: в цирке на Цветном, открытие дворца спорта ЦСКА, вручение первых музыкальных призов "ПРОФИ" и еще куча программ.
И.Н.: А как вы попали на "Рождественские встречи"? Как чей-то протеже?
А.Ф.: Параллельно знакомый мне еще по Саратову Аркадий Семенович Укупник, будучи тогда сильно приближенный "к дому", предложил мою кандидатуру для съемок "Рождественских встреч".
Я даже не знаю. Может быть, та кассета с неким музыкальным видео, что я успел снять в Москве, а может быть, потусторонние силы, известные только Алле Борисовне, толкнули меня в ее дом, потом в "Олимпийский", а позже через монтажную-аппаратную в эфир. С этими самыми "Рождественскими встречами".
Я помню, Пугачева задала мне один вопрос: "А как вы собираетесь одновременно успеть снять и "Встречи", и "Голубой огонек"?
Уж не знаю, откуда взялась такая уверенность, но я ответил: "Успею!". В конце этой эпопеи я, выходя из метро, купил пирожок с капустой и, слегка покачиваясь, поймал себя на мысли: "Вот идет человек, который только что снял два главных шоу страны"...
И.Н.: Недавно после сольного концерта Валерия Сюткина в "России" он пригласил на сцену своих друзей, помогавших в работе над программой. Вы вышли, сели за барабаны и, как ни в чем не бывало, "живьем" отыграли партию ударных в заключительной песне. Откуда такие навыки?
А.Ф.: На барабанах я играл довольно много и долго. И вообще занимался профессионально так называемой поп-музыкой, до того как стал заниматься шоу-бизнесом. Период активного творчества начался со школьной самодеятельности: сочинялись какие-то композиции, делались аранжировки, придумывались шоу. Впоследствии все это вылилось в группу с замечательным названием "Похоронное бюро". Это был такой апологет пост-панка времен начала перестройки. Со всем вытекающим отсюда джентльменским набором: гастролями по городам и селам соседних областей, съемками, записями и т. д. Попутно я еще зарабатывал на танцах в ресторанах и на круизных судах. Пел песни населению. Это тоже была жизнь. Это приносило деньги. Занимало время.
И.Н.: В какой-то период вы наряду с Хлебородовым и Бондарчуком входили в тройку самых модных клипмейкеров страны. Потом снятый вами клип "Браво" "Московский бит" возглавил хит-парад отечественных роликов. А затем на вручении ТЭФИ за новогоднюю программу на НТВ произошел скандал. Вы стали "опальным" режиссером. На НТВ говорили: "А? Это тот самый, который забирает чужие призы..." В чем, собственно, заключался конфликт, и какие последовали санкции?
А.Ф.: Я даже не готов их обозначить. Поскольку официально никто никаких заявлений не делал. Я не могу назвать это санкциями. Я не могу объяснить, в чем заключалась "опала". Но то, что на меня "напряглись" многие руководящие работники главных телеканалов страны — это правда. Почему это произошло — я не хочу анализировать. По-моему, повод напрягаться у них появился гораздо раньше, чем сложилась та ситуация.
Интрига конфликта крайне проста. Был "Огонек-НТВ", который снимал не имеющий к НТВ отношения режиссер Файфман. В результате, по неизвестной мне причине, на сцену для вручения ТЭФИ вызвали персонально меня. Не просто съемочную группу и не просто программу. Назвали главного режиссера: фамилию и имя. Чего, в принципе, не делали в других номинациях.
В этой ситуации, учитывая интригу борьбы, вообще трудно было разобраться, как себя вести, что говорить... Кому-то не понравилось, что я жевал жвачку. Кому-то не понравилось, что я высказал недоумение, что это было первой наградой, которую НТВ получило на той церемонии. НТВ показалось, что я их недостаточно отметил, а РТР, которое проводило церемонию, посчитало, что я их сильно задел.
У программы был автор и ведущий, который стоял у ее истоков, — Леонид Парфенов. С одной стороны, я должен был его вызвать на сцену. С другой — он не получил приз в своей номинации "Программа о культуре". И на мой взгляд, вызывать его на сцену — было бы вдвойне конфузно. Мне показалось, что неловко сделать то, что не сделали устроители и ведущие.
Самое правильное было бы сказать, что я не сориентировался. Я и сейчас-то не знаю, как надо было поступить. Остановить церемонию и заставить ведущих все это переговорить в камеру — было бы слишком. Я могу себя упрекать, но реакция на все это была уж слишком неадекватной.
Я относился к вручению ТЭФИ не как к какой-то победе или не победе — просто, как к событию в жизни. Но то, что это событие превратилось в целую полосу, которая до сих пор не закончилась, — мне это странно.
И.Н.: Вы снимали клипы, концерты, шоу, рекламу... Наконец, взялись за проведение предвыборной кампании. "Всеядность" — это принцип?
А.Ф.: То достаточно емкое понятие — шоу-бизнес, которым я занимаюсь, как раз и включает в себя те компоненты, которые вы перечислили. Предвыборные акции проходят в рамках неких рекламных кампаний и строятся по тем же законам. Поэтому я "сливаю" свой опыт эстрадный и рекламный. И он концептуально выходит в некие тусовки, акции, концерты, которые проходят с одной единственной целью — привлечь молодежь на выборы.
Я не считаю себя "всеядным".
И.Н.: Насколько мне известно, на недавних выборах губернатора тот кандидат, чью предвыборную кампанию вы вели, проиграл... То есть кампания была неудачной?
А.Ф.: Ну, что теперь вспоминать? В принципе, я не могу сказать, что она была неудачной. Неуспешной — наверное, да. Потому что успех — это победа на выборах. С точки зрения процесса, мы добились хороших результатов, относительно того времени, которое у нас было: мы подняли явку, добились-таки прихода молодежи. Другое дело, что те четыре процента, которые отделили победителя от побежденного... Да. Они не в нашу пользу. Но когда выборы проходят с таким перевесом, это вряд ли можно назвать неудачей.
И.Н.: Выборы — это всегда "праздник" для деятелей культуры. То есть — возможность заработать. Насколько отличаются суммы гонораров в период выборов от повседневных заработков?
А.Ф.: Самое смешное, что эта дифференциация уже давно прошла. Казалось бы, за политику нужно продаваться гораздо дороже. Но никто уже не покупает. За политику требуют уже работать дешевле, чем за коммерцию. То, что работы в этот период становиться больше, — однозначно. Просто спрос повышается. Но то, что цена на предложение растет — это не так.
На первом этапе, когда были первые парламентские выборы, были нормальные суммы. Я их сейчас не вспомню. Но в соотношении с шоу-проектами коэффициент оплаты был один к двум в пользу политики.
Мы ведь сами имеем некую гражданскую позицию. Как только мы ее "включаем" (а без нее нормально сделать эту работу невозможно) — автоматически падаем в цене. И понимаем, что это нормальный regular price, что называется.
Другое дело, что был период всеобщей "спонсоризации" страны, всяких инвестиционных фондов, когда деньги буквально надувались на глазах, — это было сладкое время. Но честно говоря, я не могу похвастаться какими-то "ударами" в этот период. Я, как говорит мой друг Борис Краснов, "мимо школы ходил" и вскочил на подножку уходящего поезда. Что-то успел "откусить", но не так основательно, чтобы рассказывать об этом со страниц почтенного издания.
И.Н.: Ходят слухи, что г-н Файфман настолько разбогател, что собирается открывать свой банк...
А.Ф.: Не знаю, сколько должно быть денег у человека, чтобы он открыл свой банк. Я не умею делать деньги из денег и бизнесом в чистом виде никогда не занимался. Даже в той зарождающейся форме, коей была спекуляция. Я в жизни своей не продал ни одной вещи и зарабатываю исключительно вот этим своим дурацким режиссерским трудом.
И.Н.: Тем не менее, куда ни глянь, все начали вкладываться в какой-то бизнес. Не собираетесь ли вы вложить деньги в какой-либо проект?
А.Ф.: Тут есть некая моя внутренняя ментальная болезнь. Мне страшно не везет в лотерее. Я никогда не собирался вкладывать деньги во всякие инвестиционные фонды. Я не верю в легкие деньги.
То, что касается вложений "в себя"... Я делаю это очень умеренно. Вложить деньги в свой офис на уровне его аренды и ремонта — я могу. Но на уровне покупки недвижимости — у меня нет столько свободных денег и нет никакого желания.
У меня есть некая установка. Деньги вкладывать в имущество, которое приносит деньги, должны люди, которые больше ничего не умеют делать. А я пока и так проживу.
И.Н.: Какими же видами деятельности вы, собственно, занимаетесь? Есть ли помимо концертных съемок какие-то другой вид занятий?
А.Ф.: Концерты живые я снимал все время. Так же, как и клипы. Есть иллюзия, что я перестал снимать ролики, ушел в тень. Один-два-три клипа в год снимаем мы все. Больше — нужды нет. Сейчас это денег не приносит, славы — тоже. Тема изжила себя.
Я ставлю и снимаю концерты, делаю постановочные шоу, иногда придумываю к ним сценарии, снимаю телевизионные программы, в частности, телеигру "Русское лото", в меньшей мере — рекламные ролики, и преподаю. У меня есть своя мастерская режиссеров музыкальных и развлекательных программ.
И.Н.: Как оплачивается преподавательский труд?
А.Ф.: В общем-то никак. Хотя у меня высокая ставка, поскольку я художественный руководитель курса. В месяц получаю 700-800 тысяч рублей.
И.Н.: Как оплачивается режиссерский труд? Когда в "России" были съемки концертов группы "Ногу свело!", я слышал цифру "пятнадцать"...
А.Ф.:"Ногу свело"?.. Примерно такая же цена была и на Сюткине, и на "А-Студио", и так далее. Пятнадцать тысяч долларов — это минимальная цена съемки концерта. Конечного продукта, но не режиссерского труда. То есть оплату техники, операторов, звукорежиссеров, кранов, монтажных...
Гонорар режиссера составляет не более процентов тридцати из общей суммы. Но 15 тысяч — это смета минимальная. Она позволяет снимать один день. Что сказывается на качестве. Чтобы сделать хорошую съемку, нужно снимать несколько концертов и иметь смету от 25 тысяч долларов.
И.Н.: Когда можно было хорошо заработать на съемках видеоклипов, вы занимались видеоклипами, когда начался рекламный бум, вы взялись за рекламный бизнес, когда наступил проблемный период с "налом"-"безналом", вы зарегистрировали свою фирму, чтобы облегчить эту процедуру, наконец, когда грянул водоворот гиперинфляции, вы стали вкладывать деньги, по слухам, чуть ли не в николаевские червонцы. Видимо, кроме безусловного творческого таланта, у вас есть интуиция бизнесмена...
А.Ф.: Это вряд ли. В один единственный николаевский червонец деньги вложил мой папа. И было это, когда я еще учился в школе. Это было единственное золотое изделие, когда-либо купленное нашей семьей. У нас с вложениями всегда было не очень. Поэтому инфляцию и гиперинфляцию мы переживали "попаданием" на деньги, как и большинство членов общества.
Что касается коммерческой жилы... Я основное время провожу в работе и автоматически вынужден преодолевать препятствия, возникающие на моем пути. И все, что было тобой перечислено выше, — лишь для того, чтобы работать, чтобы быть на плаву. Не в плане того, что нечего жрать, а в плане того, что по-другому невозможно реализоваться. При маленьком бюджете клипа надо перестроить свои мозги и научиться на одной "фишке" протягивать все видео.
На сегодняшний день на телевидении я могу выбрать любую форму и сделать ее достойно. Я могу снять видеоклип, могу поставить шоу или сольный концерт, могу его снять, могу его же проанонсировать через свое рекламное агентство, сделав для этого ролик-анонс. При этом избрать любую удобную клиенту форму расчета. Для этого, собственно, я и содержу свою фирму. Не для своего удобства, а для удобства заказчика.
И.Н.: На вас всегда модные часы, пиджаки, очки и т.д. На что вам не жаль тратить деньги и на что жаль?
А.Ф.: Это, наверное, гены, но мне жалко тратить деньги на все. Тем не менее, у меня квартира в центре, на Арбате. С хорошим ремонтом. И я не пожалел вложить в нее все, что у меня было. У меня хорошая машина. (BMW-730. До этого был SAAB-9000 — И.Н.) Она стоит гораздо дороже, чем я был готов потратить на машину. Я мог бы дальше перечислять гардероб, часы, трусы... В общем, все эти вещи значительно дороже, чем мое представление о деньгах, которые можно на них потратить. Как ни странно... Это говорит о том, что я человек увлекающийся. Но я не могу сказать при этом, что я мот. При всем перечисленном, достаточно дорогом джентльменском наборе я живу, как ни странно, довольно скромно.
И.Н.: Что значит скромно?
А.Ф.: Прожиточный минимум у меня невысокий.
И.Н.: В какой системе координат? Кто-то летает на личном самолете, а кто-то ездит на трамвае...
А.Ф.: Я как раз где-то посередине... На личном трамвае.
И.Н.: А вообще, с деньгами вы расстаетесь легко? Я слышал, что из автомобиля, когда вы меняли колесо, вытащили сумку с 30 тысячами долларов. Несколько раз теряли радиотелефоны...
А.Ф.: Это нормальная ситуация. Правда, телефон я потерял только один. И мне его вернули.
Но до этого у меня украли бумажник. Пейджер утащили вместе с багажом в Шереметьево-2. Я не пытаюсь намекать на собственную гениальность и поэтому рассеянность. Я просто хочу сказать, что голова все время занята не этим. "Компьютер" не справляется с потоком информации. Приходится к подобным событиям относиться философски. Когда меня как-то спросили,наказывает ли меня Бог, я пошутил: "Наказывает, но пока только материально". А это не самое страшное наказание.
И.Н.: Американские психологи считают, что тридцатилетний возраст — сложный психологический период, когда человек соотносит то, о чем он мечтал, с тем, чего добился. Считаете ли вы, что к тридцати годам достигли желаемого.
А.Ф.: Тут нет одного ответа. Я добился того, о чем не мечтал. С одной стороны, об этом нельзя было и мечтать. С другой стороны, я мечтал не об этом. Вот такая петрушка.
Скажу честно, я очень сильно переживаю этот грядущий "тридцатник", потому что до сих пор нахожусь в странной категории "молодого режиссера". Со всей вытекающей трогательной "непоняткой": "Ой, неужели Файфман такой молодой? Ой, Саша, мы думали вам лет пятьдесят. Да вы уже на телевидении лет тридцать работаете".
Это очень мило. Но это проходит. На смену должно прийти какое-то новое качество. И придет оно или нет — вот это и является главным вопросом и проблемой, которую я вижу.
И.Н.: Какое бы ты дал определение деньгам. Что это для тебя? Эквивалент признания?
А.Ф.: Кроме определения из политэкономии "деньги — всеобщий эквивалент"... Для меня это тоже всеобщий эквивалент, но по большому счету.
И я со страниц журнала с аналогичным названием хочу признаться в любви к деньгам. Я очень люблю деньги. Я никогда, нигде и никому этого не говорил. Я получаю огромное удовольствие, когда получаю деньги.
Некая сумма — это некий итог.
Когда мы говорим о каком-то возрасте, о каком-то периоде жизни, — ему соответствует некая сумма сбережений. Не потому, что это пустая алчность. А потому что это — то самое признание, о котором вы сказали в вопросе.
Подписи
На последних съемках г-н Файфман в прямом эфире использовал одновременно 13 камер, 4 крана, 2 скайлифта. В его подчинении находилась съемочная группа из 150 человек. А бюджет одного съемочного дня перевалил за 100 тысяч долларов.
Г-н Файфман профессионально занимался поп-музыкой, до того как стал заниматься шоу-бизнесом...
Александр Файфман и Борис Краснов на церемонии вручения премии "Овация".
Александр Файфман: "Как говорит мой друг Краснов, "я мимо школы ходил" и вскочил на подножку уже уходящего поезда. Что-то успел "откусить", но не так основательно, чтобы рассказывать об этом со страниц почтенного издания".