Последние события, связанные со скандалом в Промстройбанке и покушением на его вице-президента Станислава Дегтярева (см. "Деньги", #35) привлекли внимание к его руководству. К чему обязывает положение наверху и чего стоило восхождение по служебной лестнице, председатель правления Промстройбанка Яков Дубенецкий рассказывает Ирине Белинской.
Ирина Белинская: Последние полтора года были богаты на события. Вас выдвинули на пост председателя ЦБ. О вас писали как о кандидате даже более вероятном, чем Дубинин...
Яков Дубенецкий: Может быть, потому и не выдвинули, что не "свой"?.. А вообще, вы ведь помните, что ассоциация коммерческих банков выдвинула шесть-семь кандидатов. Я не хотел, но ребятам сказал: пусть список будет побогаче. К тому же, я всю жизнь проработал на государственной службе и эту кухню наблюдал. Да и платит государство мало. А эти многочисленные посиделки? Я вспоминаю времена союзного Совмина. Не знаю, какие сейчас порядки, а в старом Совмине с утра до вечера — бесконечные заседания. Надо для всего для этого, как сказал один мой знакомый, железную попу иметь.
И.Б.: А с Борисом Николаевичем вы обсуждали ваше возможное выдвижение на пост председателя ЦБ?
Я.Д.: Когда мы 31 августа прошлого года встречались с президентом и обсуждали мою кандидатуру, Господь свидетель, я тогда сказал: "Надо бы кого-то помоложе".
И.Б.: Тем не менее, в вашем банке поговаривали, что примерно в это же время вы даже отошли от дел, все передали Станиславу Дегтяреву.
Я.Д.: Это все доброжелатели говорят, что я рвался и рвусь. Я — экономист-хозяйственник, мне по душе практическая экономика. А эти ваши макроштучки с денежными массами и прочими делами мне неинтересны.
И.Б.: Как вы считаете, в чем суть конфликта, связанного с бывшим вице-президентом вашего банка Станиславом Дегтяревым?
Я.Д.: Я считаю, что это были попытки захватить Промстройбанк. Сначала подразорить, поднаклонить.
И.Б.: А имена?
Я.Д.: Нет, моя хорошая. Не станем плодить лишних врагов. Это тоже принцип. Коли уж образовались — надо отбиваться. А лишних плодить не надо.
И.Б.: Вы авантюрист?
Я.Д.: Я веселый человек. Есенина как называли? Хулиган литературный?
И.Б.: ?..
Я.Д.: На хулигана претендовать не могу. Но веселую резвость в жизни я уважаю. И считаю, что человек должен украшать свое бытие поисками какого-то активного антуража. Я люблю, когда весело. Что же касается авантюризма... Хозяйственный авантюризм для меня неприемлем, поскольку в финансах нужен четкий расчет.
И.Б.: То есть вы даже в карты не играете?
Я.Д.: В карты я играл только один раз в зарубежной командировке. Учили меня играть в преферанс. Все командировочные проиграл. Тогда еще выдавали 15 рублей в сутки. Больше не играл никогда. Выпивать — выпивал. Как все нормальные мужики. Курил — нещадно. Но и пить, и курить уже три года как бросил.
И.Б.: Еще вас обвиняли в антисемитизме.
Я.Д.: К слову. Мой отец прятал некоторое время одну еврейскую семью, сбежавшую из гестаповского гетто.
И.Б.У вас интересный акцент...
Я.Д.: Это потому, что я родился в Белоруссии. Есть такая деревушка на Припяти в центре пинских болот с птичьим названием Стайки, в двадцати километрах от города Пинска, на границе с Украиной. Спокойная, нетронутая природа. Аисты на домах.
И.Б.: Значит, родители — крестьяне?
Я.Д.: Да. И как любая крестьянская семья — многодетная. У мамы было тринадцать детей, а выжило шестеро... Работали от зари до зари. Нас, пацанов, отправляли собирать яйца диких уток. Этим и питались.
И.Б.: Почему вы решили получить финансовое образование?
Я.Д.: С восьмого класса нужно было платить деньги за учебу. А в техникуме, наоборот, давали стипендию и общежитие. В материальном смысле я сразу слез с шеи родителей.
В Пинске было всего пять техникумов. Что такое финансы и план, я представлял с трудом. Но я знал, что там преподают две странные науки: философию и политэкономию. Так и пошел. Семилетку я закончил с отличием. Поэтому меня приняли без экзаменов. Специальность по диплому — кредитный инспектор сельхозбанка.
Проблема была в том, что мне при поступлении в техникум было неполных тринадцать лет. В техникуме на это закрыли глаза, а в вуз брать раньше времени не хотели. Пошли с другом в военкомат — проситься в авиашколу. Его взяли, а мне сказали: "Ты, сопляк, иди — поживи сначала, потом придешь".
И.Б.: А как вы оказались в университете?
Я.Д.: Был у нас один парень в техникуме, к нему еще когда он был сержантом в армии, приезжали на военную подготовку студенты из университета. Он сразил нас одним-единственным аргументом: "Там недоумки учатся — похлеще вас".
Мы и оказались в Москве, подали документы в университет. Снова брать не хотят: нужно семнадцать лет, а мне еще и шестнадцати нет. Пошел в Минвуз (только с их разрешения у меня бы приняли документы). Стал просить сидевшего там чиновника. Он тоже меня сорок минут отговаривал: "Ты что, совсем плохой! У тебя прекрасная специальность — кредитный инспектор". А я хоть и дурак был молодой, но выбрал разумную ноту: "Хочу учиться". Желание это в те времена, я знал, поощрялось.
И.Б.: Стипендия — не бог весть какая сумма. Вы подрабатывали?
Я.Д.: Как все. На вагонах.
И.Б.: А вы в марксизм-ленинизм?..
Я.Д.: Верил. В университете-- одно время даже занимал пост замсекретаря комитета комсомола факультета. В школе тоже занимал: в шестом классе надо было избрать председателя совета дружины, при этом требовалось, чтобы это был комсомолец. Мне было двенадцать лет, а в комсомол брали с четырнадцати. Ну, райком комсомола закрыл глаза, и в первый комсомольский билет мне возраст приписали.
И.Б.: Чем вы так понравились в райкоме?
Я.Д.: А я активный был.
И.Б.: Что же вы не стали делать партийной карьеры?
Я.Д.: Энтузиазм иссяк.
И.Б.: Сразу после окончания МГУ вы стали начальником планового отдела строительного управления "Красноярскпромстрой" в Сибири, а через пять лет были уже в Москве заместителем начальника планово-экономического управления Мингазпрома. Вас кто-нибудь "толкал"?
Я.Д.: На первую должность я попал просто потому, что народ уходил на пенсию. А на вторую меня позвал один из университетских друзей. Я стал начальником планово-финансового отдела Ташкентского управления магистральных газопроводов. Мне всегда на друзей везло.
И.Б.: А в Стройбанке СССР как оказались?
Я.Д.: Сюда меня пригласил председатель правления банка Зотов Михаил Семенович. Опять же с подачи человека, который мне симпатизировал. Было это в 1977 году. Зотов со мной познакомился, поговорил. А потом приехал к министру газовой промышленности: "Отдай мне такого-то человека".
И.Б.: А почему он своих подчиненных не продвигал, а полез в другое управление?
Я.Д.: Говорил, что хочет укрепить Стройбанк производственниками. И потом, навел справки: вроде не подлец. Скоро я стал членом правления — это уже номенклатура ЦК и Совмина. (Эти учреждения очень въедливо всех изучали). Тогда с продвижением кадров было сурово.
И.Б.: Чем выше в иерархии, тем острее интриги за то или иное место.
Я.Д.: Абсолютно с вами согласен. Когда человек держит в руках лопату, интриганов занять его место — немного. Но я, ей-богу, особых интриг не ощущал.
И.Б.: Ну, разве уж совсем незначительные...
Я.Д.: Незначительные были. Когда меня здесь сделали первым заместителем. Но мне просто повезло. Если бы меня в стабильной структуре выдвинули, тут интриганов было бы — не счесть. А банки в то время разворачивались, и вместо двух банков (Госбанк и Стройбанк) — стало вдруг шесть.
И.Б.: Интрига-то была в чем?
Я.Д.: Мест руководящих было много, но это место многим людям казалось теплей...
И.Б.: ?..
Я.Д.: Ну, доносы были. Говорили — такой-сякой. Одно время говорили (жест под подбородком) — увлекается, мол, этим самым. Действительно, мы в Средней Азии привыкли, летом пили сухое вино, а в холодное время — коньяк.
И.Б.: Были случаи, когда возникала реальная угроза все потерять?
Я.Д.: Не все. Так, что-то.
И.Б.: Правила игры, они ведь с восхождением меняются.
Я.Д.: А какие у нас могут быть правила игры? Прибыль получать.
И.Б.: Я не об этом. О том, что "узок круг... страшно далеки они от народа".
Я.Д.: С сентиментальностью, что, мол, все люди братья, — с этим расстаешься. А все остальное, поверьте, — совершенно одно и то же.
И.Б.: Итак, вы стали номенклатурой ЦК и Совмина, попали на спецобслуживание...
Я.Д.: Это когда я стал членом правления в 1977 году. Но поверьте мне, многое было приукрашено про молочные реки и кисельные берега. На самом деле — были хорошие, высококачественные продукты, которых в открытой продаже не бывало. Правда, продуктов выдавалось на сто сорок рублей, а платили мы за них — семьдесят рублей. Кроме того, была спецполиклиника на Сивцевом Вражке. И третье — спецэкспедиция книжная (заказывались книги, которые трудно было достать). Кстати, эта книжная спецэкспедиция и поныне существует в виде некоей коммерческой структуры при администрации президента. Сами понимаете, все ведь только сменило названия.
Еще была льгота. Обычный человек при выезде за рубеж мог обменять сто рублей, а нам меняли двести или триста.
И.Б.: А санатории, госдачи? А охота вместе с членами правительства?
Я.Д.: Дачи государственной не было. Наша семейная дача досталась по наследству, но потом мы ее перестроили в 1992 году. Еще до разгула цен. Построили добротный деревянный дом из бруса. Семь на восемь метров с мансардой.
И.Б.: А когда вы впервые попали за границу?
Я.Д.: Впервые я выехал за границу в 1973 году по линии СЭВа. А за капиталистическую границу первый раз попал в 1975-м. Поехал один, кое-как знал английский (пару лет в Инязе поучился). Там, конечно, были откровения... Когда увидел, что дама приличного вида моет тротуар перед своим домом мылом, я совершенно ошалел. Может быть, именно тогда и осознал, что мы не то чтобы на несколько пятилеток — на поколения отстали...
И.Б.: Благодаря социализму?
Я.Д.: Конечно, нет. Триста лет угнетали внешние силы плюс триста лет внутреннего рабства...
И.Б.: Наверное, вас не зря обвиняли в сочувствии коммунистам?
Я.Д.: Что касается поддержки коммунистов — чушь собачья, ни одного рубля мы на их кампанию не перечислили. Вон на столе — благодарность президента за деньги, перечисленные банком на его предвыборную кампанию. Все по закону — 80 минимальных зарплат.
И.Б.: Как-то ведь вы относитесь к идее коммунизма сейчас?
Я.Д.: Люблю, как сказку. Это ведь разновидность веры. В добро, справедливое устройство, равенство. Это как бы надежда для человеческого несовершенства. Да, пусть у нас это сочеталось с преступлениями, с лицемерием, пусть так. Но сама по себе идея — прекрасна. Мне она, кстати, до сих пор очень симпатична.
И.Б.: Вы были в высшем эшелоне власти и не понимали, что это за власть?
Я.Д.: О том, что этот экономический строй не состоялся, я знал уже много лет назад. А вообще, как говорят в той самой нации, которую вы все время поминаете: если бы все были такие умные, как моя жена потом.
И.Б.: Вы богатый человек?
Я.Д.: Нет. Мне досталась старая структура. Со своими старыми долгами и клиентами.
И.Б.: Вы когда-нибудь увлекались антиквариатом, например, или просто коллекционировали что-нибудь?
Я.Д.: У меня никогда для этого не было финансовых возможностей. Я люблю живопись реалистическую, пейзажи. Последнее время что-то покупаю из современных художников. Десятка полтора картин есть. Не классика, не старые фламандские мастера.
И.Б.: А подарки вам дарят?
Я.Д.: Да, я получаю подарки. Вот на день рождения я получил одну картину хорошую — парусник, "О.Ю. 96 год". Оригинальный прибор — измеритель влажности. Подсвечник. А дорогих вещей я, естественно, не получаю.
И.Б.: А в советское время?
Я.Д.: На официальном уровне это были скромные подарки. Дорогие не поощрялись. Даже существовала установка: если вы едете за рубеж и получаете подарок дороже 20 долларов, вы должны его сдать. Что мне пару раз сделать и пришлось. Какую-то безделушку то ли за 70 долларов, то ли за 100. В противном случае, больше бы за границу не выпустили.
И.Б.: Я не об этих вообще-то подарках спрашивала.
Я.Д.: Несколько раз мне пытались "преподнести". Был я заместителем начальника планово-экономического управления. И один "орел" из Харькова пытался дать 100 рублей. Чтобы трубопровод включил. Потом позже с выдачей кредитов. Случаев пять-шесть таких было. Просили в записочке миллионы и приписывали: процент один ваш.
И.Б.: А за что сегодня могут дать?
Я.Д.: Ну, у меня...
И.Б.: ...конечно, такой практики нет.
Я.Д.: За кредиты — могут. Еще — по сговору взять кредит и не вернуть, а поделить. Проценты скостить...
Всякие ситуации случаются, но опыта у меня такого нет. Несмотря на наветы следователя о трех или тридцати трех счетах в швейцарских банках.
И.Б.: Что вы обычно отвечаете на наветы?
Я.Д.: Ну нет у меня их там! Даже хочется прибавить: "Увы". Мы опоздали к разделу рыночного пирога. Мы все отряхивали с себя казенную шкуру. Мы пропустили время обогащения. Да, банк зарабатывал хорошие дивиденды, которые измерялись, в лучшем случае, сотнями тысяч долларов. Но не миллионами.
И.Б.: Вы продумываете свой стиль, манеру одеваться?
Я.Д.: Я верю в поговорку, что если мужчина чуть симпатичнее обезьяны, то как он одет — уже не важно.
И.Б.: Ездите сами?
Я.Д.: Люблю сидеть за рулем. До последнего времени была "четверочка".
И.Б.: А на что сменили?
Я.Д.: На Mitsubishi — вездеход, прет как танк. А служебная машина — Mercedes. Но не последний.
И.Б.: Когда вы делали ремонт в своей квартире... кстати, сколько там комнат?
Я.Д.: Три комнаты на Речном вокзале в цековском доме высшей категории. В кирпичной башне Совмина. Последний раз мы занимались ремонтом лет семь назад. Швы у нас тогда сыпались.
И.Б.: С кем у вас дружеские отношения?
Я.Д.: У нас есть клуб-семерка "Надежность". Прекрасные со всеми отношения. Это Букато Виктор Иванович (президент Мосбизнесбанка), это Орлов Дмитрий Львович (председатель правления банка "Возрождение"), Андрей Иванович Казьмин (председатель правления Сбербанка), многие другие. В этих людях я чувствую достоинство русских интеллигентов. Раз в месяц заседания проводим в рамках клуба. Ужинаем.
И.Б.: А когда вы перестали ходить по ресторанам?
Я.Д.: Лет пять назад. Время такое.
И.Б.: То есть будучи первым заместителем председателем Стройбанка СССР вы еще ходили?
Я.Д.: Да. Были такие мальчишники-междусобойчики. Бегали в шашлычную.
И.Б.: Должность-то вроде бы была — не по забегаловкам бегать.
Я.Д.: Да и фиг с ней, с должностью. Посты меня никогда не смущали. Сейчас единственное, что меня угнетает, это что охранники со мной ходят. На свидание с юной леди убежать уже сложнее.
Я считаю, что жизнь менять под должность — пошло. Жить надо так, как хочется. Жить надо страстями.
И.Б.: И все-таки, когда вы сели за стол с вертушками...
Я.Д.: Да, что-то изменилось. Круг изменился. Но это касается профессиональных прежде всего отношений.
И.Б.: А вы представляете, чем сейчас может жить простой кредитный инспектор, каким когда-то были вы?
Я.Д.: Конечно. Мы же ездим по улицам, где народ ходит...
--------------------------------------------------------
Ну нет у меня счетов в швейцарских банках! Даже хочется прибавить: "Увы". Мы опоздали к разделу рыночного пирога. Мы все отряхивали с себя казенную шкуру.
— Вы богатый человек?
— Нет. Мне досталась старая структура. Со своими старыми долгами и клиентами.
--------------------------------------------------------
Подписи
1. Яков Дубенецкий: "Веселую резвость в жизни я уважаю. И считаю, что человек должен украшать свое бытие поисками какого-то активного антуража". (Фото из семейного архива, 1967 год).
2. Специальность Якова Дубенецкого по диплому — кредитный инспектор сельхозбанка. (Целина, фото из семейного архива, 1957 год).
3. Курсант Дубенецкий на военных сборах 1958 года.