Выставка архитектура
В Париже в Центре Помпиду открыта выставка итальянской архитектуры 1965-1986 годов La Tendenza. На рандеву с недавним прошлым отправился парижский корреспондент "Ъ" АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ.
Тенденцией называли течение послевоенной итальянской архитектуры, попытавшееся превратить прошлое в толковый словарь современности. Главной идеей было вернуть историю в города. А для этого использовать ее типологические знаки — к примеру, классические ордерные системы. Но не воспроизводить их впрямую, а лишь геометрически обозначать. Чтобы вытянутый цилиндр напоминал нам колонну, треугольник — фронтон, площади помечались столбами и лестницами на манер форумов и знакомые нам стили вернулись бы в современную архитектуру без дословного их цитирования.
Эта эффектная тенденция привлекла итальянских интеллектуалов ранга Умберто Эко и Манфредо Тафури на сторону архитекторов, которые и сами были в то время (по крайней мере в рамках La Tendenza) ничуть не меньшими интеллектуалами и краснобаями. Когда видишь на выставке, сколько и каких архитектурных журналов и книг издавалось в те годы в далеко не богатой Италии, понимаешь, что интеллектуальная подпитка для архитектуры более важна, чем денежная. Будет она, будут и средства — именно так соткались из философии деньги Аньелли, Фельтринелли или Оливетти, итальянского промышленника, который не только поддерживал главные художественные журналы вроде прославленного тогда Domus, но и создал коллективными усилиями дизайнеров стиль Olivetti — замечательный, но, увы, забытый вместе с пишущими машинками.
La Tendenza не была ни партией, ни организацией — она была всего лишь тенденцией, но все понимали, встраивается ли в нее тот или иной проект или проходит мимо. Речь в очередной раз вели о гуманизации архитектуры и общества. Ле Корбюзье и его подельники по "современному движению" обернулись (как и все победившие революционеры) еще худшими диктаторами, а итальянцам хотелось показать, что они могут делать архитектуру современную, но в то же время национальную.
У них были точки опоры — и не только в античном и классическом прошлом. Муссолини не уничтожил модернистскую архитектуру (как это сделал Сталин), а поставил ее себе на службу — послевоенная демократическая Италия не забыла всего того, чего добились зодчие Муссолини, создававшие удивительные ансамбли в духе живописи де Кирико. Когда один из самых интересных представителей La Tendenza Альдо Росси делал кладбище в Модене, он почти буквально воспроизвел фашистский Дворец цивилизации Италии в Риме — но огромные арки уменьшил до размера ниш для погребальных урн. Тенденция вообще любила кладбища. Мотив последнего дома и вечной дороги был для них таким же архетипическим, как и всеобщая архитектурная стереометрия. Он годился повсюду. Точно такой же куб, как в колумбарии, но с приставленным классическим портиком стал роскошным отелем Il Palazzo в Киото. Контингент постояльцев там и там был, конечно, разным.
Кладбище с его маленькими окошками в мир иной идеальным образом подходило и для гостиницы, и для многоквартирного дома. Надо было всего лишь подойти к проектированию не с рационализмом миланской школы, а с мистицизмом римской. Районы, построенные по правительственной программе Ina Casa, или квартал Тибуртино в римских предместьях показали, какими вдохновенными и тонкими могут быть обычные пятиэтажки. Даже самое спорное произведение послевоенной архитектуры Италии — первая миланская высотка "Торре-Веласка", несмотря на всю свою небоскребную ящикообразность, кажется очень и очень эмоциональным зданием.
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Свои идеи мастера La Tendenza повторили во множестве статей и книг, показали на Миланских триеннале и, наконец, на Венецианской биеннале под девизом "Присутствие прошлого" — когда вдоль анфилады Арсенала 20 архитекторов выстроили каждый по фасаду, превратив эту внутреннюю улицу в парад постмодернистских концепций. Все это рассказано и показано на выставке в Центре Помпиду, и, конечно, есть здесь и самое удивительное и трогательное произведение Альдо Росси — Teatro del Mondo. Остроконечный деревянный сарайчик-театр на 250 человек, поставленный на понтон и плававший вокруг Венеции, появляясь в ее главных видовых точках так, как сейчас появляются многопалубные туристские корабли.
Оставаясь архитекторами, мастера La Tendenza выступали настоящими художниками. Увиденные нами проекты оказались, кроме всего прочего, шедеврами графики — это был один из последних ее расцветов, перед тем как чертежами занялись компьютеры. В 1980-х это стало большим подарком для студентов советских архитектурных вузов. Их готовили к таким же бедным и невыигрышным заказам, но не учили принимать их с таким артистизмом. Работы итальянцев очень многое сказали детям сталинских архитекторов, родители которых уже забыли время, когда они делали очень похожие вещи — хотя с большей серьезностью и для менее тонкой публики. Италия снова, как в 1930-х, стала идеальной страной для советских — в куда большей степени, чем Америка или Франция. Присутствие прошлого отметило нашу архитектуру на все 30 лет, прошедших с тех пор. Конечно, фантазии в духе Росси имели такое же отношение к нашим итальянизмам, как тальятелле с черным трюфелем к макаронам по-флотски. Но, побывав на этой выставке и вспомнив недавнее прошлое, понимаешь, каким же итальянистым был наш дон Лужков и какая, однако, тенденция шла от наших "Моспроектов".