"Никакой слепой мести не будет"

Убийство шейха Саида Афанди вызвало шок в Дагестане: его похороны собрали около сотни тысяч человек, молились за погибшего в мечетях по всей республике

Религиозные деятели в Дагестане не первый раз становятся жертвами экстремистов, но таких резонансных убийств еще не было. И дело не только в том, что сторонники 74-летнего Саида аль-Чиркави (или Саида Чиркейского — по названию села Чиркей, где жил и погиб шейх) контролировали Духовное управление мусульман Дагестана (сам он не занимал никаких официальных постов).

Значительно больше было влияние Саида Афанди как духовного лидера, об авторитете которого позволяют судить и число пришедших проводить его в последний путь и еще большее число последователей по всему Дагестану, среди которых немало крупных бизнесменов и влиятельных чиновников. Но, может быть, больше всего говорит о его влиянии то, что в мае шейху удалось практически невозможное — переговоры между представителями противостоящих друг другу религиозных течений.

О том, что это был за человек и кто мог желать его смерти, рассказывает заместитель председателя комитета по конституционному законодательству и гражданскому строительству Госдумы РФ депутат Ризван Курбанов. Он возглавляет комиссию при президенте Дагестана по оказанию содействия в адаптации к мирной жизни лицам, решившим прекратить террористическую и экстремистскую деятельность.

— Вы лично знали шейха Саида Афанди. Можете объяснить, кому понадобилось его убивать?

— Шейх Саид Афанди Чиркейский был действительно одним из самых уважаемых, я бы даже сказал почитаемых людей в республике. Впрочем, его мюриды (духовные ученики.— "О") живут не только у нас в Дагестане, но и на всем Северном Кавказе, в Азербайджане и даже в Москве.

Он был очень образованным богословом, в котором глубокие знания сочетались с простотой и доступностью. Шейх Саид готов был выслушать, дать совет, помочь любому вне зависимости от его возраста и социального статуса. Даже сейчас, на похоронах, односельчане вспоминали, как он долго строил свой дом, потому что постоянно отрывался от работы — к нему ведь все время шли и шли со своими проблемами...

Что касается меня лично, то мне шейх Саид Афанди навсегда запомнится не только как мудрый и скромный, но и как очень смелый человек. На нашей последней встрече разговор зашел об агрессии, о терроризме. Саид Афанди сказал слова, которые мне навсегда запомнились: "Если в мой дом придет убийца, я не сделаю ничего, чтобы опередить его, потому как пусть лучше он отвечает перед Всевышним за отнятую жизнь, чем я". Он жил и умер по этим правилам. И сам дал ответ на вопрос, кому понадобилось это убийство: оно нужно тем, кому не нужен мир в Дагестане.

— По одной из версий, цель убийства — сорвать примирение между сторонниками различных версий ислама, то есть, тот процесс, в который активно включился сам шейх.

— Шейх Саид Афанди всегда был за диалог с теми, кто встал на неверный путь и ушел в подполье, как говорят у нас, ушел лес. Напомню слова, сказанные им два года назад, в 2010-м: "Оставьте эти леса диким зверям! Вернитесь в человеческую среду!" Он действительно инициировал диалог между представителями традиционного ислама, Духовным управлением мусульман Дагестана, и умеренными салафитами из организации "Аль-Сунна". Он действительно добился того, что этой весной в центральной мечети Махачкалы начался публичный разговор между умеренными салафитами и традиционалистами.

— Увы, часто говорят, что Дагестан на пороге гражданской войны. Каково место религии в этом противостоянии?

— Исполнители этого убийства — это, безусловно, члены тоталитарной секты, именующие себя последователями "чистого ислама". Понятно, что еще до убийства шейха в республике существовала непростая ситуация, связанная с различными течениями в исламе (я имею в виду конфликт между традиционными, веками принятыми в нашей республике, формами ислама и радикалами). Но я считаю, что общественное мнение в итоге, безусловно, сформируют те священнослужители, которые выступают за примирение — эта традиция примирения заложена в многовековых традициях народов Дагестана. Это уж не говоря о том, что ни одна религия — и ислам, разумеется, тоже — никогда не призывала ни к насилию, ни к убийствам.

— Сам шейх призывал к терпению. А его последователи, которые сейчас тысячами выходят на улицы, они мстить не будут?

— Я уверен, что никакой слепой мести не будет. Ведь после каждого теракта против религиозных деятелей к этому призывал сам шейх и объяснял, почему опасно предаваться мести.

— А отряды самообороны, которые создаются теперь по призыву руководства республики?

— Речь идет не о мести, а о содействии власти в ликвидации бандподполья. Как юрист, много лет прослуживший в правоохранительных органах, я уже предложил создать подконтрольное властям республики частное охранное предприятие, сотрудники которого будут лицензироваться, и оружие которого будет принадлежать МВД. По моему мнению, такая структура будет прозрачна и эффективна.

— О чем говорит тот факт, что убийца — женщина, притом русская?

— О том, что терроризм не имеет национальности. А также о том, что агрессивная тоталитарная секта, про которую я говорил, ведет активную пропагандистскую работу, которой нам следует противостоять.

— Это не первая попытка покушения на шейха Саида?

— Не первая. Группа лиц, готовивших покушение на него, была задержана еще в 2007 году.

— Добиваться адаптации тех, кто ушел в лес, вам теперь будет труднее?

— Убийство шейха Саида Афанди стало шоком для нас. Тем не менее, думаю, что мы можем найти ответ. Если наше общество сумеет консолидироваться, если многие из тех, кто ушел в лес, сейчас, под влиянием безжалостного теракта (вместе с шейхом погибли еще семь человек, включая 12-летнего ребенка.— "О"), осознают неправедность пути, на который встали, тот политический процесс примирения, ради которого отдал жизнь шейх Саид Афанди, остановлен не будет. Больше того, он сможет получить ускорение.

Беседовала Мадина Шавлохова