"Желающих с нами дружить очень немного"

На вопросы "Огонька" отвечает губернатор Московской области Сергей Шойгу

— Сергей Кужугетович, вроде уже и первые 100 губернаторских дней прошли, а все равно ваше весеннее назначение многим знатокам кремлевской кухни кажется странным.

— То есть?

— Объясняется просто: многолетняя безупречная служба на ответственном посту главы МЧС подразумевала некую достойную компенсацию. А находящееся на грани дефолта Подмосковье, тем более урезанное и территориально, и денежно под проект "расширенной Москвы", признать такой компенсацией было трудно. Так что для многих и сегодня ваш переход в областные губернаторы выглядит каким-то отчаянно быстрым...

— Назвать мой уход из министров "отчаянно быстрым" после 21 года работы на этом посту, мягко говоря, не очень логично. Как бы хорошо и успешно ты ни работал, рано или поздно устаешь заниматься одним и тем же делом. И тогда нужно уходить и уступать место молодым. Что касается Подмосковья, то это был не единственный предложенный мне вариант. О прочих говорить сейчас не стоит, я выбрал именно этот путь, так как это один из интереснейших регионов, который очень важен для страны, для ее развития. Считаю, что своими знаниями и опытом смогу принести здесь пользу.

О проблемах Подмосковья не говорил только ленивый, но мне не хотелось бы о них просто говорить, мне хотелось бы их решать. Я хочу, чтобы для жителей Подмосковья область стала местом, где они могут спокойно жить, получать образование, а потом находить здесь же достойную работу по специальности, а не ездить на заработки в Москву. Скажу больше: хотелось бы приглашать на работу и зарубежных специалистов, например в области медицины — в наш клинический центр, строительство которого намечено в ближайшее время.

— В настоящий момент, как я понимаю, у вас планируется еще много чего. От некоторых планов и вовсе дух захватывает...

— Это вы о чем?

— Это я о России в миниатюре на просторах Подмосковья. Проект заявлен как абсолютно уникальный.

— В мире нет аналога парку задуманного нами масштаба. Это и музей, и аттракцион, и отдых на одной территории. Парк "Вся Россия" покажет на тысяче гектаров отечественную историческую, природную и культурную мозаику, составит единый образ страны. Каждый желающий сможет покорить Кавказские или Уральские горы, переправиться через реки, проехать на велосипеде от Калининграда до Находки, прогуляться по Уссурийской тайге или устроить пикник у озера Байкал. Речь идет о воспроизведении реальной карты России в определенном масштабе. Планируем, что парк будет располагаться в районе аэропорта Домодедово, это даст дополнительную возможность миллионам людей взглянуть реально на всю страну с высоты птичьего полета. Разве это не здорово? Хочу, чтобы вы поняли: речь идет не о какой-то дорогостоящей игрушке, речь идет о проекте, ключевом для развития инфраструктуры Подмосковья в целом, о новом этапе развития туризма в России. О создании огромной учебной аудитории для миллионов школьников и студентов.

— То, что не игрушка, понятно. Но все-таки явно дорогостоящая. Какова стоимость проекта? И найдутся ли на него средства в не самом обильном областном бюджете?

— Общая стоимость проекта оценивается в 50 млрд рублей, где около 20 млрд — капитальный грант, а 30 млрд — денежные средства инвестора. Планируется, что проект будет реализован по схеме государственно-частного партнерства. Еще отмечу, что парк — это общегосударственный проект и участие всех регионов России как в выборе будущих элементов экспозиции, так и финансовое совершенно необходимо. Именно такой совместный подход позволит реализовать этот проект и не создаст дополнительных существенных нагрузок на бюджет.

— Помогите все же разобраться: с учетом колоссальных затрат на строительство "Всей России" этот будущий культурный и туристический центр станет расходной или доходной частью областного бюджета? Окупит ли он себя, скажем, за 5 лет?

— Я уверен, что парк "Вся Россия" станет центром притяжения, точкой роста для региона, будет приносить прибыль. Успеет ли он окупить себя через 5 лет? На этот вопрос я смогу ответить только после детальной проработки финансовой модели, которая будет учитывать все факторы, включая архитектурные и планировочные решения. И хотя этот проект не только и даже не столько коммерческий, сомнений в его рентабельности нет: предварительный прогноз посещаемости парка — 10 млн туристов в год — говорит о его серьезном потенциале.

— А ваша идея создать на Бородинском поле экспозицию из 10-15 тысяч полномасштабных фигур воинов французской и российской армий — это тоже потенциальная точка роста?

— Оба проекта — и "Вся Россия", и "Бородинское поле" — разные составляющие огромного интереса к истории, культуре, географии великой страны. Я подумал: почему бы на отдельном участке, там, где это возможно в соответствии с законодательством о культурном наследии, не воспроизвести несколько фрагментов Бородинского сражения, объединенных пешеходным маршрутом? Конечно, все это потребует соответствующей инфраструктуры. А инфраструктура — это развитие региона. Поймите, сейчас время стратегических решений. Реализация проекта новой экспозиции даст возможность привлечь инвестиции в развитие музея-заповедника, что резко увеличит туристический поток. Мы уверены: "Вся Россия" и "Бородинское поле" — это начало реализации принципиально важных для современной России проектов.

— Вы на посту всего три месяца с небольшим, но у вас уже в активе возвращение областных лесов в управление субъекта, практически решенный вопрос о возмещении части утерянных средств из-за отчуждения подмосковных земель в пользу Большой Москвы. Это быстро набранные административные очки, и трудно избавиться от ощущения, что договоренность по этим позициям была достигнута предварительно. Кстати, тот же парк "Вся Россия" — из их числа?

— Вы хотите сказать, что были некие предварительные условия, что я пойду, если...

— Это напрашивается.

— Нет, это было не так.

— Но вопрос по лесам не может быть решен в течение трех месяцев...

— Вопрос по лесам существовал и висел с 2010 года. Так или иначе, к нему возвращались раз за разом, а когда речь зашла уже о моем приходе в Московскую область, это все просто совпало. Хотя, признаюсь, добиться в итоге окончательного решения для меня было, возможно, несколько проще, чем для кого-то другого.

Теперь по поводу вашего тезиса о некоем "заделе договоренностей". Про многое, чем мы сейчас занимаемся, никаких разговоров не было. Более того, никаких условий тоже не было, что вот если я, то вы мне... Уж коль принял решение работать в регионе, то, значит, и принял на себя обязательства решать накопившиеся вопросы. При этом хотел бы подчеркнуть важную вещь: те, кто трудился здесь до нас, далеко не бездельники. Это люди, которые делали многое и немалого достигли. У них, может быть, не все из запланированного получилось — кризис грянул, другие обстоятельства помешали. Но если есть какие-то вещи, которые в наших силах сегодня исправить и сделать лучше, мы это будем делать.

— И что в ваших силах, например, исправить?

— Я, знаете ли, частенько пользуюсь вертолетом в служебных целях, иначе пробки не одолеть. Так вот, когда смотришь сверху на примостившиеся к трассам так называемые стихийные рынки, возникает вопрос: так ли это было задумано изначально, чтобы здесь стояли 10-20-футовые контейнеры, чтобы в этих контейнерах жили люди, которые утром, проснувшись и умывшись из чайника, потом бойко торгуют рейкой, гвоздями, метлами и вагонкой? Очевидно, нет. Начали разбираться, выяснилось: берут землю под строительство офисно-делового комплекса или под логистический центр. А потом на этом месте просто делают рынок. Вот мы и предложили упрощенный порядок изъятия таких земель. Выбор прост: либо исполняешь взятые на себя обязательства, либо площадку у тебя забираем, компенсируя понесенные расходы. Должен сказать, что первые шаги в этом направлении нас очень радуют: люди реально начинают строить то, что заявили.

— Вот вы сказали: "Мы предложили упрощенный порядок изъятия земель". Я так понимаю, все обречено на тотальное согласование то с центром, то с крупным соседом — Москвой?

— Считаю, что и Москва, и Московская область, равно как и Калужская, и Ивановская,— это территория государства Российского. И если что-то эффективно и целесообразно, то это надо делать. Точно понимаю, например, что надо делать единую транспортную систему Москвы и области. Почти 600 млн человек в год — это перевозки только пригородные, почти 2 млн в день. Хочу сам понять, как это все работает. Потому что часто слышу: особенно 30-километровая зона, просто кошмар, что происходит. А дальше мы уже должны сесть, говоря о единой транспортной системе, с Сергеем Семеновичем Собяниным и вместе с железнодорожниками говорить о частоте электричек, чтобы это было на некоторых направлениях похоже на метро. Надеюсь, что РЖД нам тут поможет и нас поддержит. Наверное, надо вести речь и о расширении платформ, и об улучшении качества обслуживания.

— Как часто вы сталкиваетесь с ситуациями, когда, по идее, вы бы сделали так, как считаете нужным, но существует другая компетенция, федеральная принадлежность объектов разным ведомствам?

— Часто. У нас есть федеральные дороги, есть муниципальные, есть областные. Равно как есть федеральные земли, областные земли и есть земли, которыми распоряжаются муниципалитеты и города. Я уже не говорю, что федеральные земли не едины в управлении и делятся еще на ряд позиций: это принадлежит Академии сельскохозяйственных наук, это земли РЖД, а вот это земли Министерства обороны или еще чьи-то. И тут, конечно, парадоксы есть. Вот конкретный пример. Под Подольском построили поселок, 54 тысячи жителей. Дальше надо делать оттуда выезд. Через город нельзя — там и так постоянная пробка. Руководство страны принимает решение: дадим деньги, сделаем южный обход. Мы говорим, хорошо, но чтобы тянуть дорогу, надо где-то с лесом разбираться, где-то дома переносить и передвигать или трассу корректировать. Но земля принадлежит Министерству обороны под этой будущей дорогой, так что даже формально подступиться к ней нельзя. Вот и получается: деньги есть, желание есть, потребность есть. Нет только того парня, который, отложив всякую бюрократию, перевел бы эту землю из земель Минобороны в земли другого назначения. Или отдал нам в область — мы сделаем это быстро сами. Я понятно объяснил?

— Вполне. И сколько таких, извините за каламбур, не ваших территорий на вашей территории?

— В целом федеральных земель, расписанных по разным собственникам, более 200 тысяч гектаров. Это, кстати, значительно больше по размерам, чем недавно отрезанная от области "новая Москва". А еще есть проблема земель сельхозназначения, которые по этому самому назначению не используются. С этим мы разбираемся и, надеюсь, разберемся. Президент нас поддержал — мы введем увеличенные ставки по неиспользованию этих земель. А их 450 тысяч гектаров.

— То есть пытаетесь ударить рублем. Но что толку в этом, если эти земли сейчас повально межуют под участки для продажи? Все окупится...

— Представим типичную картинку. Товарищ в каком-нибудь 1996 году совхоз купил со всеми землями за 28 копеек и землю держит: ждет, когда цена поднимется до уровня, который его устроит. Тут мы ему говорим: если ты взял земли сельхозназначения, будь любезен чего-нибудь там производить. А если нет, тогда плати налог, который мы хотим увеличить раз в 10 (надеюсь, что нас законодатель поддержит в этой части). Товарищ отвечает: не собираюсь ни пахать, ни сеять, хочу строить, переведите эти земли из сельхозназначения в земли для строительства индивидуального, жилищного или какого-то другого. Нет вопросов. Только переведем мы их товарищу не за те же 28 копеек в ценах 1996 года, а по расценкам, которые мы обозначим, определим, утвердим постановлением правительства.

— Но для этого вы должны контролировать весь земельный фонд на территории. А у вас, если я верно все понимаю, чересполосица...

— Вы постепенно начинаете входить в нашу шкуру. Начинаете нас понимать. На самом деле сверхзадача — сделать земельный оборот максимально прозрачным, легальным. Я хочу, чтобы человек открыл страницу в компьютере и посмотрел: вот эти земли продаются правительством Московской области, стартовая цена такая, аукцион тогда-то. Чтобы человек покупал на аукционе, а не договаривался с чиновником. Бюджет получает, гражданин получает, сроки сокращаются, инвестиции текут. Красота. Правда?

— Правда. Но если честно, процесс движения к такой красоте представляется, как бы это мягче сказать, сложным.

— Это действительно очень сложный, тяжелый путь. Мы сейчас делаем первые шаги. Поверьте мне, непростые. И желающих тут с нами дружить очень немного. Но мы должны делать эти шаги. Планируем сейчас аукционы по большим кускам. Видится это примерно так: вот 300 гектаров, на которых мы хотели бы построить город-спутник. Мы готовы подвести туда дорогу, газ, воду, канализацию, а затем выставляем этот участок на торги. Хотите построить этот город и продавать там жилье — участвуйте в аукционе, где все условия прозрачны.

— И что, существует какая-то единая концепция развития в регионе, где, если верить СМИ, в половине городов и районов нет генпланов?

— План территориального развития мы должны были закончить к 31 декабря 2012 года, но в силу того, что нам его "новой Москвой" порезали, вынуждены вносить серьезные коррективы. Закончим новый вариант где-то, наверное, к 2014 году. Но это не означает, что до 2014 года будем ждать и ничего не делать. У нас есть территории, которые мы уже сегодня намерены продавать под комплексные застройки.

— Раз разговор зашел о комплексном развитии, тогда понятно, что вы имеете в виду: Сечин, говорят, вам обещал нефтеперегонный завод...

— Для любого нефтяника нефтеперегонный звучит оскорбительно...

— Нефтеперерабатывающий, извините. Возникает вопрос: вы собираетесь сделать новое промышленное кольцо вокруг Москвы? И во что превратится тогда область? Красоты природные, там, где люди отдыхают?

— В области 7 млн человек, они должны работать где-то, должны зарабатывать себе на жизнь. Наша задача — создавать экологически чистые и в то же самое время высокотехнологичные производства.

Если же говорить о том заводе, по которому подписали соглашение, то речь идет об инвестициях — около 9 млрд долларов. Это большое количество рабочих мест, причем хорошо оплачиваемых. Это самое современное производство с глубиной переработки, какой нет ни у одного завода в нашей стране сегодня. Конечно, он пройдет экологическую экспертизу.

— Площадка известна?

— Площадка известна. Но я бы не хотел раньше времени ее называть.

— Ну хоть сторону света назовите.

— Потом назову. Вначале с людьми пообщаемся, все объясним, покажем, посоветуемся. Чтобы оценили все плюсы. Но мы же не только производство собираемся заводить. Хотим построить самый современный ледовый дворец, тоже, кстати, от "Роснефти",— для ЦСКА. Это будет спортивный центр с медицинской базой, гостиницами, детской школой хоккейной, со сменяемым льдом. Чтобы он работал 360 дней в году.

— Понятно. А НПЗ кроме рабочих мест — это еще что?

— Это возможность влиять на цену топлива, это возможность выпуска целой цепочки сопутствующих продуктов. Это дорожный фонд, формируемый от акцизов на топливо.

— Нефтехимия напрашивается. Тоже экологически чистая?

— Ну, не нефтехимия. Мы, скажем, будем получать битум... А битум — это дороги. И здесь крупный ценовой эффект при строительстве новых дорог в регионе. Много и других интересных вещей.

— Вот вы назначили человека, исполняющего обязанности мэра Химок после Стрельченко, взяли из Тульской области. Чем объясняется выбор? Тем, что он причастен к стройке исторической трассы, как про это сейчас все пишут?

— У нас на будущий год огромное количество выборов.

— Это плохо на самом деле, если их огромное количество.

— Ну действительно огромное количество — больше 200. И если посмотреть на кадровую скамейку, то народа там не очень много. Естественно, надо искать людей, которые могли бы после выборов, победив, управлять квалифицированно. Для меня важна не партийная принадлежность, а профессиональные качества.

— Но при этом все обратили внимание, что вы создали управление внутренней политики и посадили на него видного функционера из "Единой России". Это, стало быть, главная кадровая база?

— Главную кадровую базу мы будем формировать, думаю, в начале октября. Это будет первый набор тех, кого мы поведем на выборы в 2013-2014 годах. И мы, естественно, будем отбирать этих людей по конкурсу, выбирать тех, в которых увидим серьезное зерно. Мы будем их учить, потому что должен приходить человек подготовленный. Пока мы не вырастили эту фигуру, мы ее продвигать не намерены. Вот когда вырастим, поймем, что человек действительно готов, тогда будем презентовать общественности.

— Не сочтите за занудство, но, если у вас 200 выборов на будущий год, "фигуры вырасти" не успеют. Так что, возвращаясь к прежнему вопросу: вы из ЕР кандидатов возьмете?

— Не только. Почему только у них брать? Мы работаем со средним и крупным бизнесом, мы работаем с системой образования, с исполнительными органами власти, как федеральными, так и с субъектными, причем делаем это по всей стране. У нас целая бригада по поиску талантов. Как у спортивных клубов драфтеры, знаете?

— Знаю.

— И здесь будет то же самое. Если говорить о городах и районах, о муниципалитетах, то я не исключаю для себя сотрудничества с какими-то другими партиями, если там действительно будут достойные кандидаты. Хотя, полагаю, вы не станете оспаривать тот факт, что у "Единой России" есть заметные для всех успехи и достижения. Не случайно это ведущая партия страны.

— Все обратили внимание, что в своем правительстве вы создали такую должность — министр по делам дольщиков. Естественно возникли разговоры, что Шойгу под каждую проблему будет назначать нового министра...

— Во-первых, создано не министерство, а комитет. Во-вторых, никто не собирается под каждую проблему сажать чиновника в больших погонах. Но если 15 тысяч человек, которые вложили свои деньги, остались без квартир, этим надо заниматься каждый день. Было бы, конечно, недурно, если бы этим занимались своевременно. И не власти области, а те, кому положено этим заниматься. Все эти надзоры доблестные. Саморегулируемые организации. Правоохранительные органы. Если бы все работало, тогда, наверное, не было бы этих обездоленных, потому что по большей части те, кто их обманул, они "в шоколаде" и далеко за рубежами нашей страны.

Надо понимать объем, масштабы проблемы. Обманутые дольщики — это то, что несет негативный социальный заряд. Люди перестают верить власти. А с этим мириться нельзя.

— Два вопроса осталось. Известно, что вы азартный охотник. Что-то на подмосковных территориях вы уже присмотрели?

— Я не сторонник охоты, когда тебе без пятнадцати шесть говорят: надо идти на вышку, сейчас зверь придет. Это не охота. Знаете, мой отец говорил: если зверя видел, неважно, попал или нет,— охота состоялась. Для меня охота — это когда на лошадях пройдешь часов шесть в седле, зверя увидишь, природой полюбуешься...

Если вы меня спрашиваете как охотника, я отвечу как охотник: в европейской части нашей страны нормального зверя нет. А то, что есть, я называю комбикормовым. Я не хочу никого обижать, но если говорить серьезно, то много десятилетий здесь, в Подмосковье, удобрялись поля, выводились сорняки разными пестицидами. Кабаны выходили на эти поля. Медведи выходили на этот овес. Олени, косули — то же самое. И вся эта химия через растения уже на генном уровне передается из поколения в поколение. Говорить о том, что тут девственная природа, к сожалению, уже не приходится. Но в этих краях можно просто посидеть с удочкой, посмотреть на поплавок — это тоже хорошее дело.

— Недавняя трагедия в Крымске. Наверное, порывались позвонить сослуживцам? Или не звонили?

— Нет, не звонил. Считаю это неправильным. С одной стороны, уходя уходи. С другой стороны, там остались те, с кем я работал вместе, с кем-то 15, с кем-то 20 лет. Те, кто вырос на моих глазах. Я в состоянии оценивать их. Ну а потом, я считаю, что у каждого должен быть свой опыт, у руководства должны быть свои ошибки, чтобы больше их не совершать.

Коллектив в МЧС дружный, готов на любые дела. Так что нет, не звонил. Но по прошествии времени, правда, при встрече сказал все, что я думаю по этому поводу.

— С близкими новое место службы дает возможность чаще общаться?

— Нет. Очень много работы. Хотя надеюсь, что этот период пройдет — вхождение в дела, погружение в различные проекты, вопросы... Заметьте, не сказал — проблемы. Проблемы — само собой. В них не надо погружаться, они сами тебя топят с головой.

В общем, нормальная работа, будем трудиться.

Беседовал Сергей Агафонов