Эксперты, мусульманские и православные деятели вчера попытались сформулировать способы профилактики религиозного экстремизма среди молодежи. Обсудив проблему на круглом столе, единого рецепта они не нашли. Одни выступали за просвещение, чтобы дать молодым установку на «правильное» в религии, другие же напоминали о равных правах «всех религиозных движений» и предлагали не «поддерживать только одну систему». Третьи говорили о необходимости межконфессионального диалога, а их оппоненты утверждали, что прихожане к этой идее «относятся настороженно», боясь «потерять свою идентичность». Мнения выслушал КИРИЛЛ АНТОНОВ.
Вчера в Российском исламском университете (РИУ) состоялся круглый стол «Религиозная общественность Татарстана единой командой против экстремизма», в котором приняли участие сотрудники Академии наук республики (АН РТ), представители Духовного управления мусульман Татарстана (ДУМ РТ) и Татарстанской митрополии Русской православной церкви (РПЦ).
Руководитель Центра исламоведческих исследований АН РТ, ректор РИУ Рафик Мухаметшин заявил, что после покушения на муфтия Татарстана и убийства его заместителя в республике «воочию увидели», что проблема экстремизма существует, и, по его мнению, она является «общерелигиозной». Ее решение он видит в «работе с молодежью». Религиозная молодежь «более нравственная, поскольку она боится бога», заверил он и обратил внимание, что в Татарстане наблюдается «общая тенденция» ее радикализации. По мнению ректора, причиной стало то, что молодежь «оторвана от наших традиционных корней» и не знает «историю своих предков, своей родины, своего народа». «Татары, живя в центре России, прекрасно понимали, что воевать против властей, в принципе, это более чем глупо»,— отметил ректор. Для профилактики экстремизма и терроризма он предложил «надежный инструмент» — «образование и интеллект». «Сегодня современная молодежь адекватно воспринимает, когда ей объясняют. Надо просто с ней работать»,— сказал ректор в надежде, что молодежь выберет «правильное» вероучение.
Председатель Совета улемов ДУМ РТ Рустам Батров считает таковым учение Абу Ханифы, основоположника ханафитского мазхаба. По его мнению, концепция богослова о «воздержании от суждений» ближе обычным мусульманам, нежели «чужеродная» идея межконфессионального диалога, к которой простые прихожане «относятся настороженно», так как боятся «потерять свою идентичность».
С ним согласился руководитель отдела по работе с молодежью Казанской епархии РПЦ Александр Хохлов, который признал, что и среди «обычных прихожан» православных храмов республики «нет ответа на вопрос, а нужен ли межконфессиональный диалог». В то же время он отметил, что «практические наработки» по созданию такого диалога есть. Сотрудник РИУ Марат Салахов рассказал, что мусульманская и православная молодежь проводят круглые столы и даже матчи по мини-футболу. Господин Салахов подчеркнул, что мусульмане и православные могут объединяться для решения общих проблем, к числу которых он также отнес «секулярные нападки». «Серьезнейший вызов для нас представляет воинствующий секуляризм (согласно „Википедии“, концепция, согласно которой правительство и другие источники права должны существовать отдельно от любого типа религий и религиозной веры.—„Ъ“)»,— поддержал его Александр Хохлов.
Научный сотрудник отдела общественной мысли и исламоведения Института истории АН РТ Лейла Алмазова вопреки всем высказываниям о «правильном» в религии заявила: «В области веры нет единственно правильной точки зрения. Каждый понимает веру так, как он готов к ней». Она посчитала неправильным, что татарстанский муфтият сегодня поддерживает только традиционалистское течение, что «порождает противостояние и проблемы в мусульманском обществе». «Надо как-то определиться, что нет истины последней»,— сказала госпожа Алмазова, предположив, что муфтият должен быть «союзом основных течений» ислама республики. «Диалог предполагает равные позиции. А у нас получается, что одни имеют доминирование и предлагают заниматься диалогом»,— заключила госпожа Алмазова. Эксперта поддержала ее коллега по институту Резеда Сафиуллина: «Чрезмерные явные несправедливые репрессии будут только способствовать росту этих идеологий. В результате законодательных и административных запретов люди будут уходить в подполье и будет происходить радикализация движения».
Рустам Батров возразил сотрудницам Академии наук, заявив, что ДУМ РТ «большую часть своего существования», за исключением двух последних лет, «находилось под влиянием салафитских групп» и проповедникам-традиционалистам «запрещали ездить по районам». При этом он отметил, что позиция «нет правильной точки зрения» справедлива, если говорить «о личном измерении светского человека». «У государственного деятеля есть интересы государства. Если какая-то конфессия против российского государства („де-факто пятая колонна“), то сидеть сложа руки, это будет неправильно»,— заявил господин Батров.
В ответ ему госпожа Алмазова напомнила, что в законодательстве «есть такая вещь», как «свобода совести» и «противоправная деятельность». Она разъяснила, что если организация «занимается противоправной деятельностью», то тогда государство имеет право «установить какие-то препоны». «А свобода совести предполагает, что все религиозные движения имеют равные права, потому что если мы поддерживаем только одну систему, то мы начинаем задавать дисбаланс»,— добавила она.
Выступления госпожи Алмазовой и госпожи Сафиуллиной вызвали дальнейшие дискуссии о роли государства в духовной жизни и возможности «компромисса» религиозных течений со светскими властями. Присутствовавший на мероприятии сотрудник аппарата президента Владимир Козлов даже немного посмеялся: «Представители прекрасной половины из Института истории добавили перчинки».