А российское правительство расплатится за ошибки советского
Премьер-министр Сергей Кириенко распорядился выделить 2 млн 700 тыс. французских франков для оплаты услуг французских адвокатов по правовому урегулированию вопросов получения Россией творческого наследия и архива художников Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой. Деньги поступят из бюджетного раздела на расходы неторгового характера по международной деятельности.
Это известие вызывает множество вопросов, и у тех, кто знаком с обстоятельствами этого долгого и запутанного дела, вопросов будет гораздо больше, чем у тех, кто не знает совсем ничего. Последние разве что спросят, кто такие Ларионов и Гончарова, и, услышав, что это крупнейшие русские художники XX века и "родители" русского авангарда, успокоятся. Но люди более осведомленные с радостью спросят: как, неужели архив найден? К сожалению, пока им придется ответить отрицательно.
Эта история началась в сентябре 1987 года, когда в Париже, на улице Калло, умерла гражданка Франции Александра Томилина. По завещанию Томилиной все ее имущество получали дети двух ее покойных сестер — граждане СССР Никита Хлюпин и Анатолий Сахновский. Все, кроме картин покойного мужа Томилиной и его бывшей жены, которые по завещанию получал третий наследник — правительство СССР. Покойным мужем и его бывшей женой и были Ларионов и Гончарова, переселившиеся в Париж еще до первой мировой войны и там закончившие свои дни в 60-е годы. По приблизительной оценке, стоимость их картин составляла 150 млн франков (около $25 млн).
По завещанию правительство СССР оказывалось легитарием (гарантом) получения другими наследниками их доли, которая, помимо денег на банковских счетах и драгоценностей, включала и картины, подаренные Ларионову другими художниками, а также архив. Однако оно этой задачи не выполнило.
По утверждениям наследников, советское посольство вывезло картины Ларионова и Гончаровой в СССР без должного оформления, не проверив, все ли это из того, что было у Томилиной, и, более того, отдав 61 картину (из числа лучших) правительству Франции за право вывезти остальные бесплатно,— эти работы сейчас находятся в Центре Помпиду. Опись имущества Томилиной не была сделана, а опись коллекции, сделанная ею самой, пропала. Возможно, все наследники вдовы Ларионова (и частные лица, и правительство СССР) стали жертвами чьего-то обмана или даже воровства, но племянники Томилиной стали еще и жертвами халатности советских официальных структур, поскольку так и не смогли получить почти ничего из им причитающегося — только некоторую часть денег, но не картины и не архив, судьба которого до сих пор неизвестна. Поэтому они решили действовать самостоятельно.
В конце 1997 года их представитель подал иск генеральному прокурору Франции. Дело было принято к производству как уголовное дело о мошенничестве. И хотя сейчас некоторые участники этой истории уже ушли из жизни (включая одного из наследников), судебное разбирательство будет. Возможно, удастся вернуть что-то из утраченного и, по крайней мере, подтвердить законный характер состоявшейся в 1987 году передачи наследства. Например, это даст возможность показать наконец хранящиеся в Третьяковской галерее картины Ларионова и Гончаровой, которые до сих пор старались по возможности не афишировать, поскольку они оказались в России хотя и законно, но все же в обход формальностей. Впрочем, Третьяковская галерея утверждает, что коллекция получена ею полностью, что она не имеет никаких претензий к правительству Франции, а то — к Третьяковской галерее, и что речь идет только о возвращении долга адвокатам, которые вели дело десять лет назад.
Кончина вдовы Ларионова символически совпала с перестройкой, до начала которой картины Ларионова и Гончаровой, эмигрантов и авангардистов хотя и начали выставляться в наших музеях, но совсем недавно, крайне неохотно и только как дополнение к основной, реалистической линии развития русского искусства. В 1987 году было уже ясно, что надо бы относиться к ним как-то иначе. Но как — еще мало кто знал. В своем желании сэкономить на налоге на наследство тогдашние культурные власти повели себя как жалкие советские командировочные, кипятящие суп в умывальнике. В своем беспечном отношении к наследию выдающихся художников они повели себя как невежды. А в том, каких адвокатов и каких нотариусов они наняли, они, похоже, повели себя просто как последние идиоты.
Вообще, кажется, что в этой истории действовали не позднебрежневские официальные лица, а большевистские дипломаты образца 1924 года — только что от пулемета, во взятом напрокат фраке и, главное, не знающие законов и относящиеся к Западу как к врагу, у которого надо побольше урвать. К сожалению, эта история лишний раз напоминает, что приходится отвечать за старые ошибки,— как бы ни хотелось нынешнему российскому государству перекинуть волшебный маниловский мост непосредственно от 1913 года к 1998-му.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ