Сегодня в Петербурге начнется церемония захоронения царских останков. Без патриарха и президента. Приняв решение не ехать на панихиду, высший иерарх Русской православной церкви продемонстрировал стране, насколько влиятельным может быть его мнение. О том, как он сам оценивает свое влияние в обществе, кому помогает своим авторитетом и кого поддерживает, патриарх Московский и всея Руси АЛЕКСИЙ II рассказал корреспонденту "Коммерсанта" РОМАНУ Ъ-КОСТИКОВУ.
— Завтра состоится погребение царских останков. Вы предполагали, что ваш отказ принимать участие в погребении повлечет за собой отказ от участия в похоронах президента и многих других политиков?
— Мы не координировали наши действия с правительством. Я считаю, что наше решение было и мягким, и мирным, и спокойным; оно не вызвало никаких противостояний в нашем обществе. Но это не было учтено, к сожалению. Мы подробно изучали все материалы. Если есть сомнения, церковь не может ошибаться.
— Но все-таки вы не ожидали, что оно вызовет такие последствия?
— Когда мы принимали решение, мы об этом не думали. Но жизнь подсказывает, что, видимо, наши доводы тоже имеют вес. И, как оказывается, воспринимаются многими политиками.
— Вы вольно или невольно выступили в роли очень влиятельного государственного деятеля. Многие считают вас по влиятельности одним из первых лиц государства. Согласны ли вы с такой оценкой?
— Нет. Я имею свое мнение. Церковь вообще имеет свое мнение. Я повторяю, что сейчас, в новых условиях, церковь действительно отделена от государства, оно не вмешивается во внутреннюю жизнь церкви. Позиция церкви по отношению к екатеринбургским останкам — еще один показатель ее независимости. Таких примеров можно привести много. Нас часто упрекали СМИ, что церковь хочет быть главенствующей в России. Нет. Перед законом все равны. Но большинство россиян принадлежит православной церкви, и корнями большинство нашего населения уходит в православие. Поэтому нельзя поставить знак равенства между какими-то маленькими религиозными объединениями и Русской православной церковью. Но иногда это смешивают и считают, что мы хотим быть государственной церковью. Мне не раз приходилось говорить, что мы не стремимся к этому, что мы имеем дореволюционный печальный опыт, когда церковь превратилась в государственную структуру, в государственное ведомство. И потом, хотя декретом церковь была отделена от государства, вмешательство было полным. И только сейчас, даже еще до объявления независимости России, с принятием закона "О свободе совести" церковь получила возможность действительно быть отделенной от государства и решать самостоятельно свои внутренние вопросы.
Я не согласен с преувеличением нашего влияния еще и потому, что государство, правительственные структуры только прислушиваются к голосу церкви. Я думаю, что это разумный подход. Можно соглашаться с мнением церкви, можно не соглашаться. Государство в данном случае вольно поступать так или иначе, но прислушиваться к голосу церкви должно.
— Почему в самое сложное для себя время Рем Вяхирев обратился за поддержкой именно к вам? Вы, кстати, оказали ему помощь, о которой он просил?
— Я не могу говорить о содержании этой встречи — это был личный визит. Но думаю, что все свои проблемы он решит сам. Я их не касаюсь.
— С кем еще из олигархов вы поддерживаете близкие отношения?
— Близких отношений не поддерживаю ни с кем. Но я открыт для встреч. Я не могу сказать, что, если ко мне обратятся, я сразу же приму. У меня есть свой график, и расписано все на две недели вперед. Вот, например, Рема Ивановича я смог принять только через четыре дня после просьбы. Но я ни для кого не закрываю двери. Я встречусь с каждым, кто ищет встречи с церковью, с ее главой. Просто я физически не могу со всеми встретиться — я перепоручаю это управляющему делами Московской патриархии или моему викарию.
Конечно, Рема Ивановича я принял. Я подумал, что у него сейчас трудный период, поэтому встретил его словами: "Я рад всегда с вами встретиться, тем более сейчас".
— Кстати, чем закончился конфликт с НТВ и Владимиром Гусинским?
— Гусинский написал письмо, в котором он выразил сожаление, извинение; он думал, что в показе фильма проявляется свобода. Я ему ответил, что оскорбление чувств одной части населения другой частью не является свободой.
Но я думаю, что нельзя конфликтовать без конца. Была принципиальная позиция церкви. Я в минувшую субботу с интересом посмотрел передачу на НТВ, посвященную 90-му году. Там было о моем избрании — я скажу, что очень хорошо. Они сказали, что патриарх — первый свободный от государственного вмешательства избранный патриарх и что он всегда имел свое мнение; сказали, что я написал письмо Горбачеву о ненормальных отношениях с церковью, за что лишился поста управделами, был сослан в Ленинград. Дали объективно, и ничего негативного я в этом не усмотрел.
— Так что конфликт исчерпан?
— Я думаю, что исчерпан. Когда 8 мая ко мне приезжал президент, мы приглашали всех журналистов. Мои сотрудники меня спрашивали: НТВ пускать или не пускать? Я ответил, что пускать всех.
— Вы не поехали на церемонию погребения потому, что не поехал президент, или президент не поехал потому, что не поехал патриарх?
Патриарх смеется.
— Моя встреча с президентом была уже после того, как мы высказали свою позицию, и я думаю, что не надо эти вопросы связывать. Каждый действует самостоятельно.
— Он просил вас принять участие в церемонии?
— Я полагаю, что конфиденциальные разговоры патриарха с президентом мы не будем озвучивать.
— Каковы сейчас ваши отношения с президентом?
— Нормальные, рабочие отношения. Как со всеми. Когда приезжают высокие гости, меня всегда приглашают и подчеркнуто оказывают внимание. Когда нужно, мы обсуждаем, высказываем свою позицию. На приеме 12 июня ко мне подошли Немцов и губернатор Санкт-Петербурга и сказали: "Проявите человеколюбие, приезжайте на похороны". Я им ответил: "Разве когда церковь принимает специальное послание в связи с 80-летием гибели царской семьи и предписывает совершить панихиды во всех храмах Русской православной церкви, это не проявление человеческих чувств уважения, чувств покаяния перед тем, что было совершено?" И в своем обращении, которое я подготовил к 17 июля, я тоже сказал, что в той или иной мере наш народ виновен. Поэтому мы и объединили и царскую семью, и верных слуг поминовением. Мы поименно во всех храмах будем и императора Николая Александровича, его супругу, и детей, и слуг, и всех, которые в годину испытаний пострадали, поминать. Меня спрашивают, почему панихида состоится в Троицко-Сергиевой лавре, а не в храме Христа Спасителя? Отвечу: потому что это канун дня памяти Преподобного Сергия Радонежского.
— А кто из государственных деятелей будет с вами на панихиде?
— Известно только то, что будут Мария Владимировна и Леонида Георгиевна. Не знаю, будет ли Георгий. Меня спрашивал префект Центрального округа Москвы Музыкантский, можно ли быть на этой панихиде? Аккредитовались многие СМИ.
— Вольно или невольно вы влияете на политическую ситуацию в стране. На выборах придется кого-то поддерживать. Кого?
— Выборы-то у нас тайные. Говорить о симпатиях рано, тем более когда экономический кризис в стране. Нужно объединить усилия, чтобы выйти из этого экономического кризиса. И чтобы народ успокоить. А не нагнетать вот эту напряженность.
— Вы уже встречались с кем-нибудь из реальных претендентов на президентское кресло?
— Я сейчас не встречался, потому что считаю, что рано: и не названы еще претенденты, и они не дали своих согласий.
— Создана комиссия по финансированию деятельности Русской православной церкви. Какова цель этой комиссии, в каком состоянии ее работа и когда она завершится?
— Это постоянно действующая комиссия. Она была создана, чтобы была ликвидирована старая комиссия, которая действовала при отделе внешних церковных сношений. Руководство этой финансово-экономической комиссией передано епископу Орехово-Зуевскому Алексию, человеку нейтральному, который не был вовлечен ни в какие-то дела по реализации гуманитарной помощи.
— Вы контролируете ее деятельность?
— Да.
— Из чего состоит и каков по размеру бюджет РПЦ — сколько в нем собственных средств и каков процент пожертвований?
— Пожертвований большинство. Как складывается бюджет церкви? Каждый храм, каждый приход делает отчисления в свою епархию. Епархия, в свою очередь, делает отчисления на общие церковные нужды. Так что это тоже все составляется не из какой-то предпринимательской деятельности, а из пожертвований.
— Добровольных?
— Добровольных. На каждом этапе наверх передается примерно 10%. Это меньше, чем налоги. Значительная часть — от храмов Москвы. Я епископ Москвы. Все храмы Москвы делают отчисления в Московскую патриархию, в общецерковный бюджет. Еще дает доходы хозяйственная деятельность гостиницы "Даниловская" и художественного ПО "Софрино". Вот из чего состоит бюджет церкви.
— А каков его размер?
— Я сейчас в новых цифрах затрудняюсь. Аппарат патриархии съедает немного, но сколько точно, затрудняюсь сказать. Значительная часть нашего бюджета уходит на содержание духовных учебных заведений. Это Московская духовная академия-семинария, это Санкт-Петербургская духовная академия-семинария и Тобольская. Все они финансируются церковью. И потом мы содержим все отделы патриархии.
— На каких автомобилях ездят иерархи РПЦ?
— У всех разные. Большинство на "Волгах"; архиепископ Сергий на "Ситроене". Я езжу на "Мерседесе" в обычные дни, а официальные выезды совершаю на "ЗИЛе" с флажком.
— Многие благотворительные фонды стремятся заручиться вашей поддержкой. Как вы их выбираете?
— Буквально на этой неделе ко мне обратился президент Академии наук Осипов, губернатор Тюменской области, еще несколько человек — просили поддержать фонд исторического возрождения Тобольска. Но я просто не имею возможности брать на себя новые дополнительные функции. Но, конечно, духовно готов патронировать возрождение.
Из регионов часто обращаются. Я чаще всего отвечаю, что просто нет физической возможности взять на себя такие функции. Потому что если брать, то надо отвечать.
— Какие благотворительные фонды вы патронируете?
— Фонд возрождения храма Христа Спасителя, фонд "Святыни России" и фонд "Возрождение монастырей и храмов Русской православной церкви". Это наши фонды.
Знаете, фондов-то много, но сама идея уже скомпрометирована и дискредитирована. Иногда обращаются, ждут, что сразу же потекут реки средств. Или хотя бы ручейки.
— Есть ли надежда на то, что в этом году что-то изменится во взаимоотношениях с Зарубежной православной церковью?
— Руководство Русской зарубежной церкви, в основном члены синода,— люди очень преклонного возраста, и они просто не могут понять те реалии, которые произошли в России. Там, я думаю, должна произойти смена поколений.
— Возможна ли в этом году ваша встреча с папой римским?
— В этом году это невозможно. Я встречался с архиепископом Тараном, высказывал наши опасения.
Что осложняет наши отношения? Прежде всего это прозелитизм, католическая экспансия, то, что 10 миссионерских католических орденов работают в России. Правда, меня архиепископ заверял, что тех, кто был рожден в православии, они не разрешают крестить. А я говорю, что если мы будем духовно оформлять тех, которые корнями уходят в католичество, то у нас же с вами будут проблемы. В западных областях Украины не зажили еще раны, которые нанесены разгромом православных епархий во Львове, Тернополе, Ивано-Франковске. Пока была достигнута договоренность, что нужно совершать совместные поездки по регионам Западной Украины. Но это осталось на бумаге.
Наша встреча с папой должна быть результатом длительной подготовки.
— Много говорили о том, что вы намерены совершить паломничество в Иерусалим. Когда?
— В 2000 году. Посмотрим, как пойдем. Я не осилю пешком. По договоренности, достигнутой на сегодняшний день, в ночь на 7 января 2000 года главы всех православных церквей будут совершать совместный молебен в Иерусалиме.