В дни торжеств по случаю юбилея победы в войне 1812 года стоит вспомнить, что своего памятника в Москве Кутузов ждал 160 лет. А появление монумента вполне можно назвать советским номенклатурным приключением
Электронный каталог документов по истории первой Отечественной войны, появившийся накануне юбилея на сайте Росархива, обрывается, увы, 1916 годом. Это о нем писал Маяковский: "В терновом венце революции грядет шестнадцатый год". Продолжить каталог после водружения "тернового венца" сегодня не хватило или средств, или политической воли. Отсутствует даже массив документов по празднованию в 1962 году 150-летия победы над Наполеоном. Вот ведь парадокс — они-то куда делись?
Между тем о том юбилее только в Москве зримо напоминает ряд культурных объектов, Бородинская панорама, например. А еще Кутузовский проспект — главная дорога власти и к власти. Юбилейным детищем стала и киноэпопея "Война и мир" Сергея Бондарчука, которая принесла "Оскар" отечественному кинематографу.
Еще на память приходит памятник генерал-фельдмаршалу Победы светлейшему князю Михаилу Голенищеву-Кутузову напротив Бородинской панорамы, в двух шагах от чудом спасенной от большевиков Триумфальной арки и недалеко от избушки, где прошел судьбоносный совет в Филях. У памятника светлейшему была непростая судьба — он так и не поспел к тому юбилею и чуть было вовсе не сгинул в советских бюрократических коридорах.
Тень Сталина
Начнем с того, что указ о возведении памятника Кутузову подписал еще Сталин 8 сентября 1945-го. Мыслился тогда бронзовый фельдмаршал в увязке с Победой во второй Великой Отечественной войне. Этот указ, однако, до периода борьбы с культом личности реализован не был, а после начала этой борьбы — подвис.
Дело в том, что десятилетие "дорогого Никиты Сергеевича" в области монументальной скульптуры открылось борьбой с памятниками. Не только с памятниками самому Сталину, но и с теми, которые при нем поставить не успели, а типовые надписи уже утвердили (типа, такому-то "от Советского правительства" — читай, лично от Генералиссимуса). Кутузов попадал под раздачу — просто по факту сталинской подписи под решением.
Помимо объектов памятников досталось и авторам — жрецы культа оказались под пристальным вниманием партийной (Комитет партийного контроля) и налоговой (Госконтроль) комиссий. Не прошло и трех месяцев после похорон Сталина, как 2 июня 1953-го Хрущеву и "коллективному руководству" сообщают, что скульптор Николай Томский только за 1950-1951 годы получил 1 млн 259 тысяч рублей по 25 договорам (проезд в метро стоил 50 копеек, на трамвае — 30. — "О"). Евгений Вучетич — 1 млн 267 тысяч. При этом работали не сами скульпторы, а бригады подрядчиков. На Вучетича — 14 человек, на Томского — 7 человек, на Георгия Мотовилова — от 10 до 15, на Михаила Бабурина — двое. Далее по списку.
Проект памятника Кутузову числился за Томским. Это о нем закрытая справка сообщила: "Скульптор Томский по неполным данным с 1949 по 1952 год изготовил свыше 15 памятников и монументов, которые в большинстве своем представляют авторское повторение, тиражирование одних и тех же работ". При "мягком" Никите все эти выявленные претензии в суд и срок не отлились, но об исполнении "заказа Сталина" в первые годы активной борьбы с культом личности, понятное дело, не могло быть и речи.
Светлейший князь и оттепель
Хрущев неустанно боролся с "извращениями и излишествами" в праздновании юбилеев, музеях, банкетах, в том числе в проектировании и строительстве. Мраморные полы последнего сталинского небоскреба — гостиницы "Украина" спешно залили гудроном и поверх положили паркет и линолеум. Главного архитектора лишили Сталинской премии.
Редко проходил съезд или пленум, сессия или конференция, чтобы не произносились речи и не принимались постановления "против". Из хрущевских решений по памятникам можно составить солидный том.
Вот, например. 28 сентября 1961 года вышло постановление ЦК КПСС и СМ СССР N 905 "Об устранении излишеств в расходовании государственных и общественных средств на сооружение памятников" (с пометой "Не для печати".— "О"). Документ напоминал, что партия и правительство "неоднократно обращали внимание... на необходимость наведения порядка в работе по сооружению памятников и монументов. В июле 1959-го ЦК КПСС принял решение по этому вопросу, однако многие местные организации до сих пор допускают излишества и расточительство... ЦК компартий и советы министров союзных республик, обкомы и крайкомы партии, обл(край)исполкомы в ряде случаев мирятся с этой неправильной практикой и даже сами выступают инициаторами сооружения дорогостоящих монументов основателям городов, деятелям глубокой древности, а также ученым и политическим деятелям, памятники которым уже установлены в других городах страны". Это первая часть на тему "Кто виноват?"
Из второй части на тему "Что делать?".
В целях наведения порядка в проектировании и сооружении памятников, устранения излишеств в расходовании государственных и общественных средств:
— установить, что впредь сооружение памятников и памятников-бюстов осуществляется только с разрешения ЦК КПСС и Совета Министров СССР;
— обязать ЦК компартий и советы министров союзных республик, Министерство культуры СССР, Союз художников СССР усилить контроль за идейно-художественным качеством сооружаемых памятников;
— признать целесообразным продолжить работу по сооружению 21 памятника по постановлениям ЦК КПСС и СМ СССР, "имеющих общегосударственное значение или подготовленных к открытию". В списке "помилованных": Карл Маркс, Владимир Ленин, "Памятник в ознаменование всемирно-исторической победы советского народа в Великой Отечественной войне", "Памятник в ознаменование запуска первого спутника", мраморные бюсты Гагарину и Чехову.
Разрешены два монумента: "Героям целины" и "Монумент в память 300-летия воссоединения Украины с Россией" (под личным контролем Хрущева — целина была его детищем, а Переяславскую раду он отметил подарком Крыма Украине).
Жертвами борьбы с культом личности ("временно воздержаться от проектирования 38 памятников, монументов и памятников-бюстов") стали: Чернышевский, Добролюбов, Белинский, Станиславский, Энгельс, Лермонтов, Калинин, Суворов (в Москве), Иван Павлов, Горький и Жданов (в Ленинграде), Фрунзе в городе Фрунзе, герои Хасана у озера Хасан.
Лев Толстой и Михаил Кутузов в число жертв не попали. У них сохранился шанс на реабилитацию. У Кутузова так и вовсе были светлые перспективы — накатывал 150-летний юбилей победы над Наполеоном.
Еще 15 марта 1960 года Мосгорисполком штампует решение: обязать Главмосстрой соорудить здание панорамы "Бородинская битва" в третьем квартале 1961 года с тем, чтобы музей-панорама был открыт в сентябре 1962-го к 150-летию Бородино. Казалось бы — тут и Кутузову самое время отлиться в металле. Но юбилей отметили, а памятник так и не материализовался.
О нем не то чтобы забыли в суматохе (на дворе, напомним, карибский кризис, мир на грани третьей мировой и т.д.), а попытались вписать личность фельдмаршала в более широкий — коллективный — контекст.
По инициативе Хрущева Президиум ЦК КПСС принимает решение N П58/XI "О сооружении монумента в ознаменование победы народов нашей страны в Отечественной войне 1812 года и о восстановлении монумента Свободы".
"Центральный комитет КПСС и Совет Министров Союза ССР постановляют:
1. Воздвигнуть в Москве на месте предполагавшегося сооружения памятника М. Кутузову монумент в ознаменование победы народов нашей страны в Отечественной войне 1812 года, в котором воплотить также образ М. Кутузова и других выдающихся полководцев.
Обязать Министерство культуры СССР и Мосгорисполком провести в 1962 году конкурс на лучший проект указанного монумента... Во изменение постановления Совнаркома СССР от 8 сентября 1945 года N 2399 установление памятника М. Кутузову в Москве считать нецелесообразным.
2. Обязать Мосгорисполком и МГК КПСС восстановить в Москве на Советской площади на месте памятника Юрию Долгорукому монумент Свободы, воздвигнутый при В.И. Ленине. Поручить МГК КПСС внести предложение о переносе памятника Юрию Долгорукому на другое место".
Постмодернисты могли бы эти бюрократические строки расшифровать так: сдавая памятник Кутузову накануне решающей схватки с Кеннеди из-за Кубы, Хрущев не пошел на ядерное противостояние и принял решение вернуть ракеты с острова Свободы. (Мол, с потерей памятника Кутузову (и ракет на Кубе) не потеряна Россия, читай — Советский Союз.) А Кубе взамен — монумент Свободе в самом центре Москвы. Тем более об этом мечтал Ленин.
В общем, фантазиям Хрущева не было предела. О монументе Свободы помнили немногие москвичи. Стела с девушкой с ярко выраженной грудью и обнаженными ляжками (чем не Pussy Riot революции?) действительно стояла когда-то на площади Свободы — затем Советской, а ныне Тверской. Стояла на месте снесенного памятника царскому генералу Скобелеву. Между домом бывшего градоначальника (затем Моссовета, ныне мэрии) и серым зданием института Маркса — Энгельса — Ленина при ЦК ВКП(б).
В годы нарушений социалистической законности девушка была ликвидирована, став еще одной безымянной жертвой 1937 года. В 1962-м ее можно было посмертно реабилитировать, только ликвидировав или переместив на менее престижное место памятник тому, кто это престижное место занял. В те грозовые дни ракетного кризиса посредине Советской площади на коне (кобыле) стоял памятник основателю Москвы князю Юрию Долгорукому...
Механизм принятия решений Хрущевым, который карандашом водил по карте Кубы, а думал о замене памятника Кутузову памятником народу-победителю (первый этап), передвижением проекта из Москвы на Бородинское поле (второй этап), снятием памятника князю Долгорукому (третий этап) и восстановлением памятника Свободе (четвертый этап), историкам до сих пор непонятен.
В итоге: Бородинскую панораму открыли; ракеты с Кубы вернули; идею с памятником Свободе отправили на доработку. А о памятнике народу-победителю, в котором должен был быть отражен среди прочих героев и Кутузов тоже, вспомнили через год.
Выждав паузу, министр культуры Екатерина Фурцева и председатель Мосгорисполкома Владимир Промыслов докладывают в ЦК КПСС.
[...] Министерство культуры СССР совместно с Мосгорисполкомом провело Всесоюзный открытый конкурс на лучший проект монумента.
На конкурс поступило 52 проекта и 45 письменных предложений трудящихся в связи с проектированием этого памятника. Все проекты, представленные на конкурс, были выставлены в Центральном выставочном зале Москвы...
11 сентября с.г. было проведено общественное обсуждение проектов, в котором приняли участие представители различных организаций, учреждений и художественной общественности.
3 октября с.г. состоялось заседание жюри конкурса. Жюри пришло к заключению, что ни в одном из проектов... тема героической победы русской армии и народов России над захватнической армией Наполеона... не нашла художественно-образного воплощения. Идейное содержание представленных проектов в большинстве случаев не соответствовало широте и значению отображаемой темы.
В связи с этим жюри не рекомендовало к осуществлению ни один из проектов и не сочло возможным присуждение первой и второй премий...
Министерство культуры СССР и Мосгорисполком считают целесообразным дальнейшее проектирование монумента осуществить путем проведения закрытого (заказного) конкурса с привлечением к участию в нем 5-6 авторских коллективов. Практика проведения конкурсов показывает, что форма заказного конкурса обеспечивает более надежные результаты и позволяет более эффективно контролировать и направлять работу по созданию проекта.
Просим согласия".
Сказано — сделано. См. очередное решение Президиума ЦК КПСС от 29 декабря 1963 года:
"...2. Министерству культуры СССР обеспечить оформление заказов, организацию проектирования и оплату расходов, связанных с проектированием монумента.
Демонтаж памятника Ленину в Берлине, без которого не состоялся бы памятник Кутузову в Москве
Фото: AP
3. Установить срок представления проекта 1 сентября 1964 года".
Кутузов и Брежнев
Вы не поверите, но к 1 сентября 1964 года опять не успели. А 13 октября полуарестованного и перепуганного Хрущева привезли на самолете из Пицунды и заставили отречься от престола — десятилетие "нашего дорогого Никиты Сергеевича" было немедленно объявлено временем "субъективизма и волюнтаризма".
Униженные и оскорбленные Никитой потянулись чередой на приемы к большим и малым начальникам, начали составлять индивидуальные и коллективные письма в инстанции с просьбами восстановить справедливость, поруганную главным волюнтаристом и субъективистом.
В очереди обиженных оказался и скульптор Томский, которому едва ли не первому — за 10 лет до этого — предъявили счет за клонированные памятники. Но не за себя ему было обидно, а за репрессированный памятник Кутузову, а значит, за державу. Словом, на Старую площадь поступила челобитная:
"В 1962 году народный художник СССР Н.В. Томский завершил работу над памятником М.И. Кутузову и славным сынам русского народа, одержавшим победу в Отечественной войне 1812 года. Глубокая патриотическая идея монумента раскрыта скульптором художественно убедительно, ясным и выразительным пластическим языком.
К сожалению, вопрос о месте сооружения памятника до настоящего времени не решен. Модель памятника, отлитая в гипсе, не может долго храниться, и поэтому сейчас возникла опасность, что это значительное монументальное произведение — результат многолетнего труда скульптора Н.В. Томского — может погибнуть.
Мы просим ЦК КПСС решить вопрос о сооружении памятника. Нам представляется, что памятник М.И. Кутузову и славным сынам русского народа, одержавшим победу в Отечественной войне 1812 года, было бы целесообразно установить на Бородинском поле.
Народный художник СССР С.Т. Коненков, народный художник СССР М.Г. Манизер, народный художник СССР В.А. Серов, Герой Социалистического Труда архитектор В.Г. Гольфрейх.
24 декабря 1965 года".
За Томского и Кутузова поднялись патриархи отечественной культуры.
Ходатайство удовлетворили. Но опять случились объективные накладки: сначала помешало 50-летие Октябрьской революции, а затем великое столетие Ленина. Тут уже не до Кутузова: все гранитно-бронзовые ресурсы мастерских и комбинатов монументальной скульптуры бросили на возведение памятников вождю мирового пролетариата. В стране, в ближнем, среднем и дальнем зарубежье. Добрались до острова Свободы — поставили белую мраморную глыбу в 90 милях от Майами. В Берлине — Ленина воздвигли в нескольких милях от Берлинской стены.
Кутузову, словом, опять пришлось ждать. Томился и Томский. Партийное начальство вспомнило о Кутузове спустя очередные пять лет — ЦК КПСС и Совет Министров приняли очередное решение.
Бюрократический телеграф бубнил: постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 22 сентября 1970 года N 797, Минкультуры осуществляет для Москвы проектирование памятника фельдмаршалу М.И. Кутузову, по решению исполкома Моссовета от 4 августа 1970 года N 40/13 памятник должен быть установлен на площадке у здания панорамы "Бородинская битва", автор — скульптор Н.В. Томский, архитектор — Л.Г. Голубовский.
Казалось бы, вот она — заветная отмашка. Но тут подоспел новый существенный юбилей — 50 лет образования СССР. Как посмотрят братские республики на памятник царскому генералу? Он не покорял Кавказ и Среднюю Азию, но в Молдавии (Бессарабии) побывал и к царской короне ее присоединил. А в Молдавии в 1950-1952 годах работали товарищ Брежнев и товарищ Щелоков — нынешний министр внутренних дел, а также товарищ Черненко — заведующий Общим отделом ЦК и будущий генсек. Получалось, что перед принятием окончательного решения нужно было еще одно согласование и мнение — молдавского первого секретаря Ивана Ивановича Бодюла.
Скульптору Томскому сочувствовали даже чужие люди: годы проходят, гипсовый Кутузов тает на глазах, попытка пробиться с изваянным для Берлина Лениным на главную премию страны и та не удалась. Злые языки заговорили: значит, не все у Николая Васильевича в порядке по части связей, не так высоки котировки его акций на кремлевской бирже.
И тогда предпринимается классический советский аппаратный маневр: 11 апреля 1972 года бывший ученый секретарь Комитета по Сталинским премиям и советский представитель при ЮНЕСКО Владимир Кеменов шлет челобитную Брежневу:
"Глубокоуважаемый Леонид Ильич!
Президиум Академии художеств СССР выдвинул на соискание Ленинской премии народного художника СССР Н.В. Томского за создание гранитного монумента В.И. Ленину в Берлине (ГДР).
Это выдающееся произведение получило всеобщее признание. Памятник был открыт в день празднования ленинского юбилея и стал как бы символом советско-германской дружбы.
Вчера, на заседании президиума Комитета по Ленинским премиям председатель Комитета товарищ Тихонов безоговорочно поддержал это выдвижение, а на пленуме Комитета неожиданно предложил перенести его рассмотрение на следующие два года. И несмотря на возражения всех представителей изобразительного искусства и почти половины членов Комитета, памятник Ленину был снят из списков на голосование, которое начнется сегодня утром. Будут голосоваться две премии по литературе, две — по музыке и ни одной по изобразительному искусству.
Считая, что выдвижение президиумом Академии художеств СССР вполне обоснованно ввиду высоких идейно-художественных достоинств памятника В.И. Ленину в Берлине, просим вас поддержать это выдвижение при присуждении Ленинских премий в 1972 году.
Вице-президент Академии художеств СССР В. Кеменов".
Скорость принятия решения по этой бумаге была космической. Письмо подписано и вручено 11 апреля. Получено в Кремле в 12 часов 30 минут пополудни. Его успевают передать и доложить до обеда. Брежнев читает письмо и в 13 часов 00 минут 11 апреля 1972 года передает указание тов. В.Ф. Шауро (он в ЦК "сидел на культуре").
А 22 апреля "Правда" публикует постановление "О присуждении Ленинских премий". Первым и единственным в разделе "В области изобразительного искусства" значится Н.В. Томский — Герой Социалистического Труда, народный художник СССР.
Эпилог
А что же с Кутузовым?
Да все просто. Как только Томский получает Ленинскую премию за памятник Ленину в Берлине, так немедленно начинается работа над памятником Кутузову.
Кутузов спас Россию в 1812 году. Памятник Ленину в Берлине спас памятник Кутузову в Москве в 1972-м. 14 июля 1972-го Фурцева докладывает руководству партии, что памятник Кутузову готовят к сооружению. Согласовывают документы. Готовят красную ленточку. Тут и возникает последний штрих, который чуть не завалил весь проект.
В последний момент выяснилось: никто не отменял решения Президиума ЦК КПСС N П58/XI и П127/XXXIX 22-го созыва. А из этих документов следовало, что одному Кутузову памятник строить никто не разрешал! Разрешали строить народу-победителю с включенным в него Кутузовым и другими полководцами.
Получалось, что памятник Кутузову — самострой. Но нашлась в Советском Союзе женщина-герой. Не Василиса Кожина, а Екатерина третья (Фурцева). И подняла она не дубину народной войны, а телефонную трубку аппарата "ВЧ" и тихим голосом сказала: "Михаил Андреевич! Я вот по какому вопросу..."
Фурцева предложила всесильному Суслову вариант: памятнику "одному Кутузову" — быть, но на постаменте выбить надпись в строгом соответствии с постановлением Президиума ЦК КПСС:
"Михаилу Илларионовичу Кутузову
Славным сынам русского народа, одержавшим победу в Отечественной войне 1812 года".
Именно так, без знака препинания после фамилии Кутузова — чтобы не придрались. Такое решение Суслову понравилось.
Так после без малого 30 лет мытарств, в канун 160-летия победы в Отечественной войне 1812 года памятник фельдмаршалу был водружен на площадке перед Бородинской панорамой. Победив Наполеона и его великую армию, Кутузов 160 лет ждал памятника в Москве.