Розы дурно запахли

Парламентские выборы в Грузии обозначили не только раскол между властью и обществом, но и системные провалы в рожденной революцией роз команде Михаила Саакашвили. Видеозапись пыток в грузинской тюрьме, опубликованная незадолго до выборов, буквально взорвала Грузию

Ольга Алленова, Тбилиси — Москва

Гигантская белая улитка из стекла и металла на окраине Кутаиси замерла в ожидании: если партия власти "Единое национальное движение" победит на парламентских выборах, улитка оживет и задышит — уже в ноябре сюда переедет парламент Грузии. Идея переноса парламента принадлежит президенту Грузии Михаилу Саакашвили — он, а вслед за ним и все члены его команды убеждены, что децентрализация власти полезна для развития регионов страны.

Напротив здания парламента — стеклянный прозрачный квадрат: Дом правительства. Правительство из Тбилиси не переезжает, но во время парламентских сессий министры будут выезжать в Кутаиси. С улицы видны белые кресла и столы с ультрасовременными ноутбуками, флаги Грузии и Евросоюза.

Автор проекта зданий парламента и правительства — испанец Альберто Доминго. Грузинская власть питает слабость к современной архитектуре. В Батуми, Кутаиси, Тбилиси стоят стеклянные дома юстиции, здания полиции, концертные залы.

В древней столице Грузии Мцхете тоже построили Дом юстиции и здание полиции — грузинские оппозиционеры говорят, что это очень не понравилось ЮНЕСКО, потому что Мцхета — это место, где вообще нельзя строить, чтобы сохранить то, что там есть. На самом деле новые постройки ничего не разрушают — просто они не нравятся людям, которым за 40. Грузинское общество очень традиционно, и новая власть не может это изменить, как бы ей ни хотелось.

Впрочем, главное недовольство властью вызывает не архитектурная политика, а дорогостоящие проекты. Например, обществу нравятся Дома юстиции, построенные уже почти во всех регионах Грузии, работающие с электронной базой данных и по принципу одного окна: здесь можно за 10 минут взять любую справку, зарегистрировать бизнес, а также за сутки или неделю (в зависимости от выбранной услуги) получить внутренний или заграничный паспорт. Но многим жителям Грузии не нравится, что это довольно дорогие, современные здания, построенные иностранцами, считается, что власти могли бы построить проще и дешевле, не увеличивая внешний долг и больше проявляя заботы о простых людях.

Вот и на новый проект парламента правительство Грузии потратило 130 млн долларов. Даже если это не бюджетные деньги, убедить граждан, что такие деньги лучше потратить на парламент, чем на помощь беднякам, власть не сможет. Принцип грузинского правительства — вкладывать деньги не в социальную сферу, а в инфраструктуру, в новые фонтаны, дороги, гостиницы, коммуникации. Так власти надеются привлечь инвесторов, которые будут вкладывать деньги в экономику, вследствие чего вырастут и социальные показатели. Но убедить людей в том, что им надо подождать еще 10 или 15 лет, пока они смогут получать доходы от реализации туристической программы или от работы новых предприятий, которые еще только в проекте, невозможно.

И именно в этом заключается провал грузинской власти. Она слишком увлеклась проектами и мечтами, забыв о том, что люди хотят жить сегодня, а не через 10 лет.

Зато миллиардер Бидзина Иванишвили понял, в чем ошибка власти, и построил на этом свою предвыборную кампанию. Про гигантскую улитку в Кутаиси он говорил, что парламента здесь не будет, а будет в лучшем случае концертный зал. А еще он говорил, что это здание лучше разрушить, чем перевозить туда парламент. Примерно то же самое он говорил про стеклянный мост в Тбилиси над Курой, возмутивший горожан своим архитектурным обликом и ценой. Эта, казалось бы, разрушительная риторика лидера оппозиции простым людям понравилась. Он пообещал им повышение пенсий и зарплаты, огромные инвестиции в сельское хозяйство, бесплатную медицинскую страховку всем гражданам страны. Обещания Иванишвили затронули именно те сферы, в которых власть определенно проигрывала. Он пообещал наладить отношения с Россией, при этом не меняя курса Грузии в сторону НАТО и Евросоюза. Многие здравомыслящие люди в Грузии понимают, что совместить дружбу с Россией и курс на НАТО невозможно, однако лозунг многим нравится. Оппозиция придумала удобный и популярный тезис о том, что Михаил Саакашвили перевел отношения Грузии с Россией на личный уровень отношений с Путиным, и поэтому Россия не хочет иметь дел с Грузией, а если Саакашвили уйдет, то с новым президентом, даже прозападным, Россия восстановит контакты.

Идеологическая база у оппозиции сильнее, чем когда бы то ни было. Доводы защитников власти, ее реформаторской политики и инвестиционных проектов, оппозиция не хочет и слышать.

Сотрудник мэрии Кутаиси Давид Мегрелашвили говорит, что еще недавно на окраине Кутаиси был простаивающий автомобильный завод и пустырь, и сюда никто не приезжал, потому что это был страшный и бедный город. А теперь вокруг парламента построят парк на 100 гектаров. В пригороде Кутаиси Цхалтубе для депутатов реконструируют гостиницу, в которой они смогут жить во время сессий. "В Цхалтубе в советские времена был бальнеологический курорт, там осталось много зданий, и, чтобы их реанимировать, туда надо привлечь инвесторов,— говорит Давид.— А как их привлечь, если туда нет нужды ездить? А вот теперь, когда там поселятся депутаты, интерес к региону вырастет, сюда пойдут инвестиции".

Кутаиси, когда-то центр Грузии, давно превратился в захолустье — много лет здесь не было нормальных дорог, а проезжая по этому городу лет 8 назад, я поражалась запущенности зданий и нищете, которая была видна повсюду.

Сейчас этого ощущения Кутаиси не вызывает. Старый город отреставрирован и теперь имеет вполне европейский вид. Весь центр вымостили каменной плиткой, поставили фонари, стилизованные под старину, разбили клумбы и скверы.

Оппозиция говорит, что суть реконструкции — только новые фасады, за которыми скрывается нищета, и в этом замечании есть зерно истины — в Грузии по-прежнему очень много людей, живущих на краю бедности. Но в Кутаиси я этого не заметила. В городе много кафе, все они заполнены людьми, в основном молодежью. В этом смысле Тбилиси производит впечатление более бедного города — на улицах много нищих и плохо одетых стариков.

Есть еще один позитивный сдвиг, по словам Давида Мегрелашвили,— Кутаиси стал безопасным городом. "В советское время это был город воров в законе,— вспоминает Давид.— Эти люди превратили нашу жизнь в ад. Они управляли страной, министры ездили к ним на поклон. Все девочки мечтали выйти замуж за воров, мальчики хотели стать ворами. А сейчас в Грузии нет воров. Их сломали".

Долгое время, когда мне рассказывали, что в Грузии избавились от воров, я не понимала, как грузинским властям удалось этого добиться. Если представить масштабы вовлеченности криминальных авторитетов в государственные структуры и управление страной, которые были в Грузии, невозможно поверить в то, что всего за несколько лет удалось от этого избавиться. Я знала, что парламент принял закон, по которому человек, просто заявивший, что он вор, получает от 6 лет тюрьмы. Я знала, что в специальной тюрьме номер 7 в Тбилиси сидят только воры, и их жесткая изоляция — один из успехов реформы. Я знала и о том, что в 2006 году, когда в Ортачальской тюрьме воры устроили бунт, власти подавили его очень жестоко, применив оружие против заключенных. Но все это вписывалось в рамки жесткой, не на жизнь, а на смерть борьбы с криминалом. Многие мои знакомые в Тбилиси отмечали, что раньше невозможно было выйти ночью в город, чтобы не быть побитым или ограбленным, сейчас жизнь в городе абсолютно безопасна отчасти и потому, что даже за кражу телефона правонарушители стали получать огромные сроки. Кого-то это не устраивало — говорили, что репрессивные методы приводят к росту количества заключенных, и это опасно для общества, в которое заключенные потом возвращаются. Кто-то, напротив, считал, что построить нормальную страну, привлечь инвесторов, повысить уровень жизни можно только путем жесткой борьбы с криминалом.

Спор на эту тему продолжался много лет, и все эти годы мало кто в Грузии, а тем более за ее пределами представлял себе, что жесткая борьба с криминалом давно превысила все допустимые общечеловеческой моралью нормы.

18 сентября оппозиция опубликовала видеозаписи пыток в грузинской тюрьме Глдани. На кадрах, которые потрясли всю страну, было видно, как заключенных бьют, унижают и насилуют дубинкой и веником.

Это стало последней каплей. Тысячи людей вышли на улицу. "Насилуя заключенных, вы насилуете Грузию",— прочитала я на одном из плакатов. "Саакашвили пришел с розами, а выметается веником",— прочла на другом. "Ваша демократия — больна",— на третьем.

Выходили студенты, семинаристы, священники, простые люди. Оппозиция приняла решение в этих акциях не участвовать — чтобы ее не обвиняли в том, что она использует насилие над заключенными в предвыборной борьбе.

Тем не менее эти кадры существенно помогли оппозиции — эксперты отмечали, что рейтинг правящей партии стремительно снижается. Если еще летом американская социологическая компания NDI давала партии власти 40 процентов, а оппозиционной коалиции "Грузинская мечта" — всего 17, то теперь социологи разводят руками — цифры могут даже поменяться местами. "Для Грузии вот такое насилие — самое страшное,— говорит эксперт Гия Абашидзе.— Это самая сенситивная точка, на которой можно было взорвать страну. Я, конечно, не верю, что эти кадры сами по себе попали в эфир и оппозиция к этому непричастна. Без содействия Иванишвили они не вышли бы в эфир. Тем не менее какой бы ни была мотивация оппозиции, эти кадры разрушают веру любого человека в нормальную власть, нормальную страну".

Несмотря на то, что власть приняла беспрецедентные меры по ликвидации последствий скандала (были уволены два министра, руководство тюрем, арестовано 11 служащих тюрьмы Глдани, в саму тюрьму открыли доступ правозащитникам и активистам), общество не успокоилось.

Некоторые чиновники в беседе со мной объясняли, что система дала сбой, что жесткие методы борьбы с ворами в законе и с криминалом в целом надо было давно прекратить, а они применялись, и что власти просто не знали о том, что в тюрьмах происходит такое насилие. При этом чиновники говорили, что и в других странах происходят тюремные пытки, но об этом или не говорят, или с этим борются. "Даже в Америке такое случается,— заявил мне депутат "Нацдвижения" Георгий Канделаки.— Я уже не говорю о России, которая даже не публикует у себя отчеты Комитета против пыток, посвященные России". Власти признавали свою вину в случившемся, но при этом обвиняли оппозицию в манипуляции с общественным мнением. Автора реформ в пенитенциарной системе Бачо Ахалая, главного борца с ворами в законе, отправили в отставку, но не завели на него уголовное дело, хотя правозащитники утверждали, что фактов против этого соратника Михаила Саакашвили достаточно. "Я не верю, что власти, которые контролируют в Грузии все, не знали, что творилось в тюрьмах,— говорит Георгий Абашидзе.— Правозащитники давно говорили, что в тюрьмах с ворами обращаются недопустимо. Очень много говорили, что лично Бачо Ахалая заходил среди ночи в тюрьму, бил заключенных, выгонял их голыми на снег. Грузия маленькая страна, и здесь почти в каждой семье кто-то сидит. И все друг другу что-то рассказывают". Эксперт считает, что директива о жестоком обращении с ворами в законе была спущена с самого верха, а Бачо Ахалая всего лишь был ее исполнителем.

"Еще в 2006 году Михаил Саакашвили сказал, что применяет принцип нулевой толерантности ко всякому криминалу,— говорит Абашидзе,— это был принцип и основа реформ в системе безопасности. С тех пор, я думаю, и началось насилие в тюрьмах. И это было самой большой ошибкой. Оказалось, что система насилия в новой Грузии по большому счету ничем не отличается от советской: если советский милиционер говорил вору в законе: "Я тебя посажу на бутылку", то в новой Грузии говорят: "Я тебя посажу на дубинку"".

Бывший помощник омбудсмена, бизнесмен София Хоргуани, говорит, что в один день общество поняло: система, построенная на насилии, рано или поздно придет к каждому. "Я давно и много говорила о том, что в тюрьмах издеваются над людьми,— говорит София,— но меня не хотели слышать. Мне говорили: "У нас не было света — а теперь мы сами продаем свет! У нас не было газа — а теперь есть! Смотри, сколько новых дорог и автобанов мы построили!" Люди теперь не хотят ни света, ни дорог, ни новых зданий за счет насилия над кем-то".

Эксперты считают, что эта предвыборная кампания наконец-то поставила перед властями Грузии четкий вопрос: куда идет Грузия? "Нам все время говорили, что мы идем в Европу, но в экономике мы строим Сингапур,— говорит София Хоргуани.— Так вот теперь мы должны понять, что Сингапур — это в одну сторону, а Европа — в другую. И если мы идем в Европу, то ни одна благая цель не может оправдать насилия над человеком. А сели мы идем в Сингапур — то мне с этой властью не по пути".

Если случится невероятное и партия власти победит и на сей раз, ей первым делом придется дать ответ на этот вопрос. Если же она проиграет, Грузию ждет парламентская эпоха с оппозиционным, но не единым большинством, с битвами за каждый законопроект, за каждую графу в бюджете. Неизвестно, куда все-таки придет Грузия, наладит ли она отношения с Россией и продолжит ли путь в НАТО. Пока известно только одно — если оппозиционная коалиция выиграет выборы, Кутаиси вместо парламента получит концертный зал.