Гонконг жив

Парламентские выборы в Гонконге, на которых жители автономного района КНР впервые могли выбрать большинство депутатов, продемонстрировали, что материковому Китаю по-прежнему трудно интегрировать свой самый передовой регион.

Андрей Одинец

Парламентские выборы в Гонконге, прошедшие 9 сентября, стали первыми в истории, когда жители этого автономного района КНР могли выбрать большинство депутатов местного законодательного собрания напрямую. Учрежденный британцами еще в 1843 году Законодательный совет Гонконга не избирался жителями колонии. В то время четверо членов собрания назначались и имели совещательные полномочия. Как ни странно, движение в сторону демократизации началось только после того, как Великобритания решила передать Гонконг материковому Китаю. В 1985 году прошли первые непрямые выборы 12 депутатов, которые избирались от профессиональных ассоциаций Гонконга.

В 1997 году город был окончательно передан Китаю и стал Специальным административным районом Сянган (САР), который до 2047 года живет по собственной мини-конституции. Особый статус подразумевает широкую автономию во всех сферах, кроме дипломатии и обороны. Тем не менее жители Гонконга по-прежнему долгое время не могли напрямую выбирать большинство депутатов. Из 60 мест в Законодательном совете лишь 30 разыгрывались на прямых выборах в территориальных округах, а еще 30 депутатов выдвигались профессиональными ассоциациями. Получалось, что половину парламента выбирали всего 180 тыс. человек при общем населении Гонконга 7,06 млн. Кроме того, все профессиональные ассоциации имеют тесные связи с материковым Китаем, а потому избранные от них 30 депутатов в первую очередь учитывают интересы начальников из Пекина.

Лишь в 2009 году власти Гонконга вынесли на обсуждение план, который предполагал демократизацию выборов. Одним из главных предложений было увеличение количества депутатов, избираемых напрямую. В 2010 году пакет поправок к законодательству после долгих дебатов и переговоров с Пекином был утвержден. Главное новшество: число депутатов с 60 увеличилось до 70. Новые десять депутатов избираются напрямую. Пятеро — за счет создания новых территориальных округов, еще пятеро — за счет так называемых супермест, за которые избиратели могут голосовать вне зависимости от места проживания.

Как отмечает гонконгский обозреватель Августин Тань, на выборах гонконгцы всегда следовали простой формуле. С одной стороны, избиратели хотели, чтобы пропекинские кандидаты сохраняли в законодательном собрании простое большинство — чтобы не злить центральные власти КНР и не создавать у них соблазн сократить свободы Гонконга, нарушив данные в 1997 году обещания. Ведь никаких рычагов, чтобы помешать Пекину поменять основной закон о статусе САР, у гонконгцев на практике нет. С другой стороны, гонконгцы стремились голосовать так, чтобы у коалиции демократических депутатов было бы около трети голосов, а значит, и право вето на все основные решения. Таким образом город, признавая суверенитет КНР и стараясь не раздражать Пекин, мог бы эффективно отстаивать свои интересы. По данным гонконгских политологов, во многих семьях существует традиция, когда супруги намеренно голосуют за разные партии — для поддержания баланса.

Однако в ходе нынешней кампании гонконгская оппозиция имела прекрасный шанс изменить эту расстановку сил и побороться за большинство из 40 разыгрываемых на прямых выборах мандатов. Для оппозиции главной темой кампании стало противодействие наплыву в Гонконг выходцев из материкового Китая. Активисты демократических партий рассказывали избирателям о негативных последствиях наплыва гастарбайтеров с материка, о взлете цен на недвижимость из-за перебирающихся в Гонконг китайских коррупционеров и членов их семей, о невозможности по той же причине получить место в хорошей школе или родить ребенка в хорошей клинике.

Все эти сюжеты давно вызывают у гонконгцев тихий ропот. Однако за пару недель до голосования неумелые действия нового главы исполнительной власти 58-летнего Лян Чжэньина чуть не спровоцировали в Гонконге бунт.

Лян, который с 1999 года был старшим должностным лицом в Исполнительном совете (правительстве) Гонконга, давно вызывал подозрения горожан. Многие считали, что сделавший стремительную карьеру сын офицера полиции поднимался вверх благодаря чересчур тесным связям с Пекином. Скандальной получилась уже сама история избрания Ляна главой Гонконга. О его назначении было объявлено 25 марта после того, как он получил голоса 689 из 1200 выборщиков (глава САР избирается не напрямую, а через коллегию выборщиков, среди которых доминируют пропекински настроенные бизнесмены). Вскоре после этого в прессе появились истории о том, как Пекин заставлял членов комиссии выборщиков голосовать за Ляна. Возмутило горожан и то, что свою инаугурационную речь Лян Чжэньин произнес на пекинском диалекте, который считается литературной нормой в КНР, а не на общераспространенном в Гонконге кантонском.

Кроме того, в Гонконге ходят слухи, что Лян Чжэньин — тайный член Коммунистической партии Китая (КПК). И это при том, что 31-я статья закона о главе исполнительной власти Гонконга прямо указывает, что он должен быть беспартийным. В качестве аргумента приводилось необычайно быстрое продвижение по карьерной лестнице. Например, в 1985 году Лян Чжэньин стал самым молодым членом консультативного совета по выработке основного закона Гонконга. Критики полагают, что это невозможно без партбилета. Другой аргумент — неоднозначные высказывания Ляна. Он несколько раз говорил, что жесткое подавление студенческих волнений в Пекине в 1989 году было необходимо для Китая. А когда его спросили, как он относится к присуждению Нобелевской премии мира томящемуся в китайской тюрьме диссиденту Лю Сяобо, он ответил, что первым нобелевским лауреатом среди китайцев должен быть Дэн Сяопин.

Наконец, после назначения Ляна на должность главы Гонконга онлайн-версия китайской газеты "Жэньминь жибао", официального печатного органа КПК, выпустила хвалебную статью, в котором его назвали "товарищ Лян". Термин "товарищ" в современных условиях чаще всего используется для обозначения членов КПК. Еще большие подозрения вызвало то, что после разразившегося в Гонконге скандала редакция "Жэньминь жибао" спешно убрала слово "товарищ" со своего сайта. Сам Лян Чжэньин принадлежность к КПК всегда упорно отрицал.

Тем не менее сразу после своего назначения Лян начал демонстрировать лояльность центральному правительству в Пекине. Апофеозом стало его заявление в августе, что с нового учебного года все гонконгские школы будут обязаны включить в свою программу уроки патриотического воспитания. Занятия подразумевали привитие школьникам знаний об истории материкового Китая с особым упором на период КНР (с 1949 года) — с героизацией Мао Цзэдуна, Дэн Сяопина, Компартии, но без упоминаний о культурной революции или событиях на площади Тяньаньмэнь. Подобные уроки, по словам Ляна, должны укрепить связи между материком и подрастающими поколениями гонконгцев, тем более что в 2047 году особый статус Гонконга прекратит свое действие — и САР может стать одной из обычных провинций КНР.

В ответ на инициативу Ляна на улицы вышли десятки тысяч гонконгцев, которые устроили антиправительственные демонстрации. По оценкам наблюдателей, каждый день перед новым корпусом правительственных зданий в районе Admiralty собиралось до 100 тыс. человек — в основном студенты и молодые специалисты. Осада штаб-квартиры исполнительной власти велась круглые сутки. Молодые люди сжигали портреты Лян Чжэньина, охотились за его кортежем и обещали не уйти, пока скандальная инициатива не будет отменена.

Уличные выступления спровоцировали самый серьезный политический кризис в Гонконге за последние годы. Градоначальник Лян даже был вынужден отменить свой первый зарубежный визит — на саммит АТЭС во Владивостоке. В итоге за день до выборов ему пришлось объявить, что решение о введении уроков патриотизма школы могут принимать самостоятельно и власть давить на них не будет.

Ход избирательной кампании давал оппозиции прекрасные возможности. Однако после подсчета голосов стало понятно, что воспользоваться ошибками властей она не сумела.

На выборы пришло рекордное количество избирателей — 1,83 млн, или 53% всех граждан Гонконга, имеющих право голоса. Выше (56%) явка была только на выборах 2004 года, но тогда само количество обладавших правом голоса граждан было меньше, так что нынешняя кампания все равно установила рекорд. Несмотря на высокую явку, которая вроде бы была на руку оппозиции, победу вновь праздновали сторонники Пекина — из 70 мест они получили 43 (правда, 30 из них — за счет депутатов от профессиональных ассоциаций). А главная пропекинская партия — Демократический альянс за развитие и прогресс Гонконга — получила 13 мест и стала крупнейшей в новом законодательном собрании.

В итоге демократы сохранили количество мандатов, необходимых для реализации права вето (24 места), но нарастить свое присутствие в парламенте не смогли. Причем считавшаяся сильнейшей из оппозиционных Демократическая партия потеряла два мандата — сейчас у нее лишь три депутата. По итогам кампании глава партии Альберт Хо подал в отставку. Эксперты сходятся во мнении: главной причиной неубедительного выступления оппозиции в ситуации, когда ошибки власти создали ей идеальные условия, стали постоянные склоки среди самих оппозиционеров. Их взаимные нападки заставили гонконгцев вновь избрать старую тактику и отдать часть голосов пропекинским партиям, которые показали себя более конструктивными.

Тем не менее результаты выборов делают Гонконг еще менее управляемым для властей КНР. В законодательном собрании сохраняется раскол, а глава исполнительной власти Лян Чжэньин уже в первые месяцы своего срока менее популярен, чем его предшественник Дональд Цан в последние. Учитывая, что для Пекина Гонконг с середины 1990-х является полем для ограниченных экспериментов с демократизацией системы, на данном этапе результаты опытов, скорее всего, будут признаны неудачными.