Вчера президент России Владимир Путин принял участие в стратегических учениях "Кавказ-2012". С подробностями о том, зачем они нужны, а также о том, как не умирал десант и что фотографировал из-под полы американский полковник,— специальный корреспондент "Ъ" Андрей Колесников.
Недалеко от Новороссийска раскинулся штаб командно-штабного учения "Кавказ-2012". В учении будут задействованы полигоны Прудбой, Капустин Яр, Ашулук, Раевское, 8 тыс. человек, 200 боевых машин, 100 артиллерийских орудий, 10 боевых кораблей и Владимир Путин.
Обстановка в штабе демократичная. Высшие офицеры запросто разговаривают с солдатами или, по крайней мере, не чураются их. У меня на глазах генерал подошел к солдату и спросил его: "А где тут нужду справлять?"
— Везде! — уверенно ответил солдат.
— Везде? — усомнился генерал.
— Так точно!
Офицер ушел в кусты (и возможно, в самом деле попытался справить там нужду везде), а к солдату подошел другой солдат и тихо спросил:
— Так вот же туалет, рядом... Куда ты его послал?!
— Не знаю! — с остатками вызова ответил солдат.— Для кого это? До нас не доводили!
Участники учений не скрывали гордости уровнем своей подготовки к ним. Бывший министр связи господин Рейман держал в руках радиостанцию с полуметровой антенной и объяснял коллегам:
— По телефону можно даже позвонить! Радио FM послушать!
Судя по сияющему виду, с каким он через несколько минут прислонил ухо к радиостанции, слушал он не КоммерсантъFM, а "Детское радио".
Я спросил начальника группы главного оперативного управления Генштаба Александра Вечтанова, кто же вероятный противник этого учения?
— На данный момент вероятного противника нет! — доложил он.
— Как это? — удивился я.
— Намерен уклониться от ответа! — так же четко ответил господин Вечтанов.
Между тем все здесь подчинено некой цели, подвластной только высшему разуму, который опаздывал уже на час. Только он мог объяснить, зачем дула танков нацелены прямо в море (очевидно, через некоторое время здесь появится много морепродуктов), а также назначение странной боевой установки, на которой кругом можно было прочитать до боли знакомое слово "Ахтунг!" (оказалась, конечно, немецкой полевой кухней — похоже, трофейной добычей последних таких учений, не направленных, как указано в пресс-релизе, против интересов третьих стран).
Ничего, заметим, не сказано про интересы вторых, то есть ближайших к месту проведения учения, Грузии например.
Но главные события этого дня разворачивались примерно в километре, на главной высоте, откуда за учениями должен был наблюдать верховный главнокомандующий, а также представители и вторых, и третьих стран. Здесь метрах в пятистах с каждой стороны стояли гаубицы. Впереди — несколько блиндажей и дотов и много чего еще, не видного невооруженным глазом (а таких здесь почти что не было).
Иностранные военные наблюдатели, французские, американские, тоже готовились к бою. Им, по-моему, было уже сейчас не по себе.
— Ничего, энджой! — подбадривали они друг друга.
Курортный городок сзади, в километре отсюда, казался макетом и уже, наверное, давно с тоской подумал: "Ученья идут".
Иностранные наблюдатели интересовались у российских генералов: если утром — "заря", то вечером — что? Наши генералы свято хранили военную тайну.
— Я даже песню знаю, революцкую,— на неожиданно приличном русском произнес американский полковник.— Только слова забыл. Но спеть могу.
Наши ему подтянули — по-моему, неожиданно для себя, но уже со словами, которых он так долго ждал.
— Ну вот! — с удовлетворением воскликнул он.— Я знал: закат!
Наконец над сопкой показался вертолет.
— Началось,— сказал наш генерал.
— Или просто вертолет,— предположил я.
— Или просто,— кивнул он.— Но тут так не бывает... Солнце заходит, дымка на прицелах — это ужас для солдат!..
Генерал предложил мне бинокль. Я хотел отказаться:
— Вам нужнее...
— Ну что вы, столько лет на одной работе...— пожал он плечами.— Зачем мне бинокль? Я и так все вижу.
Американский полковник с удовольствием подхватил свободный бинокль.
— Артиллерия работает...— повторял генерал рядом со мной.— Заградогонь работает... Главная сила уже пошла работать... Перелет...
Я всего-то слышал хлопки в нескольких километрах. Но зато я знал, что главная сила подходит на самом деле сзади: кортеж Владимира Путина приближался к командному пункту.
— Пять минут — и все,— сказал еще один генерал.— Солнце зашло. А это же совсем другая история. Затвор, семафор... и мочишь, мочишь, мочишь!..— бормотал генерал.
Президент поднялся на командный пункт за полминуты до заката. Его командный пункт был на стороне "северных". "Южные" активно контратаковали. Война началась ровно в 19:30.
— Я "Каток-37", прием,— честно представился один из "северных".
— Я "Сила-15", утверждаю решение атаковать.
— ...Разрешите нанести удары боевой авиацией...
— Штурмовики на взлете?
— Я "Голкипер", работу разрешаю!
— "Крокодилы" пошли работать! — крикнул генерал справа от меня.
В небе я и правда увидел шесть вертолетов.
— Шасси у правого не закрылось...— с отчаянием прошептал генерал.
— Удар по двум броневым боеколоннам выполнен!
— Направление — "Дом лесника" и "Мельница"! Наблюдаю до полутора батальона на каждом направлении. Решил: огнем минометной батареи вынудить наступать их в выгодном для нас направлении!
— Я "Сила-15"! Решение утверждаю!
Тут я видел, что американский полковник то достает, то прячет фотоаппарат. Казалось, какой смысл снимать эти вспышки и трассеры на двухкилометровом расстоянии? Но я-то видел, что он пытается сфотографировать нашего верховного главнокомандующего! Вот для чего он был здесь.
Между тем появились новые ориентиры — "Крест" и "Памятник". Это тоже кое о чем говорило.
Даже радио уже хрипело, тщетно пытаясь перекричать взрывы. Командир "северных" снова решил атаковать.
— Молодец, командир! — шептал генерал.
"Голкипер" увидел новую цель. Но надо было еще попасть в ворота.
— Мочи, бл... их!..— слышалось вокруг меня.
— Я "Повтор-22", прошу нанести удар по "Дому лесника"!
Кто-то, кажется, брал удар на себя.
— Уничтожено шесть самолетов противника, потерь нет! — услышал я обнадеживающую новость от командира "северных".
В двух местах в полукилометре от нас уже горел лес. Это была плохая новость.
Тут противник неожиданно высадил десант.
— Уничтожить надо! — кричал кто-то из военных.
— Это же живые люди! — бормотал штатский у меня за спиной.
— Да это мешки с песком на парашютах,— успокаивали его военные.
Верховный главнокомандующий между тем сидел молча. Изредка он поднимал бинокль и вглядывался в стремительно темнеющее небо и в сопки. Впрочем, он мог и не делать это: ему и так все подробно объясняли.
— Десант не умирает! — крикнул мне генерал.— Ты понял?! И ни один парашют не горит!
Десант был уже вокруг "Дома лесника". Потом его долго забивали авиацией на земле.
Похоже, Владимир Путин уже не хотел это видеть.
Война заканчивалась. В нашу, конечно, пользу.
А не в пользу американского полковника, который тоже не хотел это видеть и сидел на ступеньке, готовясь к полной и безоговорочной капитуляции.