Премьера кино
Выход в прокат "Орды" предварялся рекламными акциями в интернете, фестивальными наградами, а также наездами и скандалами. О том, поможет ли все это фильму Андрея Прошкина стать событием,— АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
С точки зрения прогресса российской киноиндустрии "Орда" — безусловное достижение. Высокобюджетный фильм снят, как говорится, на чистом сливочном масле. Изучались литературные документы эпохи, музейные экспозиции и археологические раскопки. На берегу Клязьмы была построена декорация Москвы ХIV века, в павильонах "Мосфильма" воссоздан интерьер Успенского собора. Сшито более тысячи костюмов; тот, что надевал Максим Суханов, с настоящими коваными украшениями, весил 20 кг. Съемки Орды проходили в Астраханской области, в местах, где находилась золотоордынская столица Сарай-Бату; теперь на базе этой декорации создается туристический центр. В массовых сценах фильма участвовали триста местных жителей и более ста наездников.
Картина успела получить высокую оценку профессионалов: жюри ММКФ наградило Андрея Прошкина за режиссуру, а Розу Хайруллину (харизматичная актриса, действительно лучшая в этом фильме) — за женскую роль. Особенно порадовал создателей приз NETPAC, Ассоциации азиатского кино, которая одобрила художественно-историческую концепцию фильма. А ведь именно эта концепция наиболее подвержена критике буквально со всех сторон — и она не замедлила посыпаться на "Орду". Спонсором проекта выступила "Православная энциклопедия", что при нынешней репутации РПЦ выглядит клеймом госзаказа. Прогрессивная общественность, в кавычках или без, уличила Прошкина в насаждении государственной идеологии. Этой точке зрения подыграли татарские товарищи: в передаче радио "Азатлык" давалось понять, что фильм выражает точку зрения "титульной нации", показывает татар дикарями, а русским приписывает уровень цивилизованности и духовности, которым они не обладали. Слава богу, дело не дошло хотя бы до обвинений в оскорблении религиозных святынь: в опасной силе кинематографа мы имели возможность в последнее время убедиться.
Даже участие в кинопроекте авторитетных консультантов не спасло: дело в том, что ученые до сих пор не достигли консенсуса в вопросе об истории Золотой Орды и ее отношений с Русью и в этой истории можно оспорить буквально все, от главного до мелочей. Однако Прошкин оказался хитрым режиссером. Он взял деньги у церковников, но сделал не церковное, а философское кино, приглушил в нем религиозный компонент и усилил зрелищный. Скрупулезно подойдя к историческим фактурам, он тем не менее заранее настроил себя на то, что всем не угодишь, а в качестве союзника привлек драматурга Юрия Арабова, который умеет переводить историю в миф. Камертоном жанра стал зачин ордынской темы: "Показался глиняный город, которого уже никогда не будет на земле, а может, никогда и не было". Сам же жанр с равным успехом можно определить как авантюрный эпос и мистическую драму — кому как нравится.
Структура фильма двойственна, и в ней он существует, хотя не без проблем, но чудесным образом — другого слова нет,— высвобождаясь из сплетения почти неразрешимых противоречий. Первый, основной сюжет разыгрывается в Орде, где внезапно слепнет Тайдула, мать хана Джанибека (Роза Хайруллина), активная участница и вдохновительница борьбы сына за власть: все относящиеся к этому сюжету сцены выполнены с выдающимся темпераментом, который Прошкин никогда раньше в такой степени не проявлял. После того как лекари и шаманы оказались бессильны перед хворобой, хан вызывает из Московии митрополита Алексия (Максим Суханов), способного молитвами творить чудеса. Под угрозой уничтожения Москвы Алексий вынужден отправиться в далекое путешествие и оказывается в самом средоточии восточных интриг.
По словам Прошкина, в образе Алексия он вывел интеллектуала того времени, но эта тема сильно не прозвучала и сам духовный подвиг митрополита оказался приглушен. Вообще вся вторая линия сюжета, проходящая через православную Москву, выглядит несколько формальной и стереотипной, она никак не может энергетически конкурировать с Ордой; за это режиссеру тоже достался ряд упреков, но сердцу не прикажешь. Именно это, как ни странно, избавило картину от привкуса елея (которого могло бы быть гораздо больше) и переакцентировало ее в сторону глубокого психоанализа Орды как историко-мифологического феномена. Ведь, в конце концов, для обычных зрителей не так уж важно, насколько точно воспроизведены язык, обычаи и антураж эпохи. Гораздо важнее, когда в старых фактурах проступают, актуализируются знакомые характеры и мотивы. В какой-то момент мы ловим себя на том, что изощренное коварство и страсть к власти, которые принято называть византийскими или макиавеллиевскими, на самом деле присущи именно нашим соотечественникам и современникам. В этом смысле (а не в понимании националистов, считающих, что вместо татаро-монголов было нашествие скифо-сибирских руссов-язычников), мы и есть Орда. Напоминая о ее могуществе, фильм завершается сухой информацией о ее конце. А наше дело — смотреть и делать выводы.