О своих первых шагах на новой работе и о реформах в Федеральной службе безопасности новый директор ФСБ ВЛАДИМИР ПУТИН рассказывает в своем первом интервью корреспонденту "Коммерсанта" СЕРГЕЮ Ъ-СЛЮСАРЕНКО.
Юмашев и Кириенко сомневались, назначать ли Путина, но поздравили первые
— Когда вы узнали о своем назначении и кто вам сообщил эту новость?
— Узнал несколько дней назад, в своем кабинете на Старой площади. Вначале позвонил руководитель администрации Валентин Юмашев, а потом премьер Сергей Кириенко. Поздравляли.
— Для вас это было неожиданностью?
— Я знаю, что какие-то слухи были, но они есть всегда, и я им не доверяю.
— И все же трудно поверить, что звонки Юмашева и Кириенко застали вас врасплох.
— Мне бы не хотелось обсуждать механизм принятия решения. Тем более что в данном случае он мне действительно неизвестен.
— Правда ли, что незадолго до назначения в ФСБ вам предлагали возглавить Таможенный комитет?
— Еще раз повторяю: официальных предложений мне не поступало.
— Но вас наверняка кто-то рекомендовал президенту, ведь подобные решения просто так не принимаются. С вами кто-то встречался, вел предварительные переговоры?
— Я знаю, причем точно, что это решение президента. Свое мнение, видимо, высказал руководитель администрации президента, по предложению которого незадолго до этого меня назначили его первым заместителем, а также премьер. Я был знаком с Кириенко еще до того, как он стал министром, а затем и премьер-министром. У нас сложились хорошие деловые и личные отношения.
Массовых увольнений в ФСБ не будет
— ФСБ сейчас находится на стадии реформ. Вы будете продолжать то, что начал Ковалев, или у вас есть свои новаторские идеи?
— Для меня эта структура не новая. У меня большой опыт работы в КГБ СССР. Правда, это не ФСК и не ФСБ. Вообще это совершенно разные организации, построенные на разных принципах, хотя задачи у них схожие. Основной задачей КГБ была политическая работа, с этим было связано и то, что в любом населенном пункте было крупное или не очень подразделение КГБ, занимавшееся оперативной работой во всех срезах общества. В то время это было оправдано, так как способствовало его стабильному функционированию. Сейчас в этом нет никакой необходимости. И это все прекрасно понимают — и рядовые сотрудники, и руководящий состав.
Ну а планы реформ есть давно, ничего принципиально нового здесь изобретать не надо, они подготовлены еще Николаем Ковалевым. Недавние указы президента о реорганизации ФСБ и о создании новых департаментов — это тоже часть реформ. Одно могу сказать точно: массовых увольнений в ФСБ не будет.
— Но ведь в указе президента сказано, что численность центрального аппарата ФСБ должна составлять 4 тысячи человек...
— Их и сейчас не намного больше. А потом можно ведь пойти и по другому пути — не набирать новых сотрудников на места тех, кто увольняется в силу возраста, здоровья или чего-то еще. Здесь главное — не навредить, сохранить важные, нужные подразделения. Часть подразделений можно перелить в те структуры, которые требуют усиления. На вольные хлеба мы не будем никого отправлять.
Экономическая безопасность — это главное
— И что это за направления?
— Борьба с экономическими преступлениями, например. Экономическая безопасность — это сейчас главное. Об этом председатель правительства сказал в понедельник, представляя меня в ФСБ. Борьба с экстремизмом, в том числе и с политическим,— тоже приоритетное направление. Даже в то недолгое время, что я проработал в должности первого заместителя руководителя президентской администрации, в мою сферу входило налаживание деловых отношений с регионами. И я понял, насколько сложен организм России как многонационального государства. Политический крайний экстремизм и национализм очень опасны.
Важное направление — противодействие иностранным спецслужбам. Несмотря на то что мы сплошь и рядом слышим, что у нас уже секретов не осталось, это на самом деле не так. У нашей страны большой научно-технический потенциал, ученые выдвигают и воплощают новые идеи в различных областях науки, и многое из этого требует защиты, поскольку затрагивает национальные интересы нашего государства. Однако надо четко определиться, что надо защищать, а что нет. И какими средствами это делать. Может быть, некоторые вещи выгоднее продавать. В том числе технологии. А кое-где надо вырабатывать новые средства защиты.
Взять тот же "Интернет". В его сетях циркулирует огромное количество информации. Конечно, ФСБ не собирается брать "Интернет" под свой контроль, но она имеет в виду, что современные средства телекоммуникации могут быть использованы во вред безопасности страны. Мы должны, зная это, строить свою работу так, чтобы потенциальный противник не мог спокойно получать закрытую информацию через "Интернет". Поэтому отдел, связанный с компьютерными разработками внутри ФСБ, также будет усилен.
Будет усилено и направление борьбы с терроризмом. Здесь тоже надо многое менять, потому что некоторые подразделения дублируют друг друга. С одной стороны, это создает сложности в управлении, а с другой — требует значительных средств. Эти спецподразделения, безусловно, есть где применять, но используются они недостаточно эффективно. Это не только мое мнение, но и руководящего состава ФСБ, и бывшего директора Ковалева в том числе.
Работа предстоит серьезная. Спецподразделения не будут сокращать, их будут усиливать. Сегодня они разбросаны по нескольким управлениям ФСБ, их нужно объединять и, возможно, создавать самостоятельный департамент.
Объединять российские спецслужбы не имеет смысла
— Ковалев не скрывал, что хотел бы более активно влиять на политику ФАПСИ. Вы его поддерживаете?
— Я этого не почувствовал. Думаю, этот вопрос больше волновал журналистов. Бесконечно все монополизировать невозможно. У нас уже есть опыт такой монополизации, когда Лаврентий Берия всех подчинил МГБ. И чего хорошего вышло? Может быть, это имело смысл в военные и послевоенные годы, когда надо было все мобилизовать, а теперь-то зачем? А вообще может существовать несколько спецслужб, дополняя в некоторых случаях и контролируя друг друга. В этом есть некоторый смысл в рамках демократического государства. Но бесконечное дробление тоже во вред. Начинается параллельная работа и дублирование и в итоге — лишнее расходование средств.
Я думаю, что сообщество российских спецслужб сегодня сложилось. И зачем объединять такие крупные структуры, которые зарекомендовали себя вполне самостоятельными?
— В последнее время пошел слух, что возможно объединение ФСБ и МВД. Идейным вдохновителем называют Сергея Степашина. Как вам такая идея?
— Чтобы провести ее, надо подготовить новый закон и внести его в Госдуму. Сегодня есть Закон о ФСБ, есть Закон о милиции, и, естественно, такой вопрос не может быть решен без участия президента. Думаю, что вы слишком вольно трактуете слова министра. Он сам возглавлял чекистское ведомство и четко понимает функциональную разницу МВД и ФСБ.
Мне кажется, это в принципе невозможно. Это означало бы ликвидацию органов госбезопасности. Я пришел младшим опером туда работать и знаю, как туда людей подбирали. И откуда брали, и как воспитывали. И если бы завтра им объявили, что все они становятся милиционерами, то 80 процентов сразу бы ушли. И Сергей Вадимович это прекрасно понимает.
У ФСБ и МВД разный стиль работы. Милицейские подразделения всегда были на переднем крае борьбы с преступностью. А бороться с преступностью нельзя, не проникая в среду. А это всегда процесс сложный — среда влияет. И поэтому когда говорят, что, вот, в ФСБ обстановка более здоровая, это не потому, что в МВД люди хуже, а потому, что чекисты на этом переднем плане не работали никогда. Они шпионов ловили, контрабандистов, работали среди диссидентов. Интеллигентная публика, понимаете. Это требовало соответствующих кадров в органах КГБ. Эти люди должны были со своими визави говорить на одном языке. Поэтому и брали их в институтах, чтобы они могли работать и с творческой интеллигенцией, и со специалистами научно-технического профиля. Поэтому и разница в кадрах такая. Даже трудно представить, что начнется, если их завтра отправят работать в милицию.
— А какие у вас личные отношения с "силовиками"?
— Со Степашиным дружим. Думаю, что и он мог высказаться в поддержку моего назначения. В этом смысле он, может быть, и имел в виду объединение, но лишь усилий. В этом смысле оно уже состоялось. С Юрием Скуратовым хорошие деловые товарищеские отношения. Очень добрые с Игорем Сергеевым и Сергеем Алмазовым. С Борисом Федоровым знаком давно — отношения приятельские независимо от того, какие должности занимаем.
Быть капитаном госбезопасности когда-то было престижно
— За два года Ковалев так и не сумел пробить надбавки к зарплатам своих сотрудников, чего, кстати, добились МВД и прокуратура. Вы собираетесь продолжать начатое?
— Я не собираюсь пробивать надбавки, я намерен доказать руководству страны и убедить его в том, что спецслужба, если она нужна государству, может быть полезной только в том случае, если мы четко и ясно выстроим задачи и поймем, сколько стоит решение этих задач. И потом будет соответствующее финансирование исполнения этих задач. Понимаете, не конкретного опера или начальника, а в комплексе — всего ФСБ. Если не будет хватать денег, и требования к чекистам должны быть иные. И задачи, и их исполнение. Ну а в какие конкретно надбавки это выльется — тут много всяких идей. Одну из них скажу, не думаю, что Андрей Кокошин будет сердиться. Это он предложил возвращение к специальным званиям: например, майор или капитан госбезопасности. Когда-то это было очень престижно, может, и теперь будет. К тому же оно дает право на определенное повышенное финансирование, льготы и т. д. Не важно, как это назвать, главное — определиться с финансированием в целом и принципиально.
— И насколько придется увеличить финансирование ФСБ?
— Как это ни странно, можно обойтись действующим бюджетом. Хотя лучше бы, конечно, увеличить его. Но капитальных вливаний не потребуется. Я не помню сейчас конкретных цифр, но не на порядок выше. Вот, например, антитеррористические группы. Они разбросаны по ФСБ, каждая получает деньги, оружие и т. д. Если мы соберем все это в сильный мобильный кулак, то количество людей не увеличим, а скорее сократим, переведя часть в другие подразделения, но финансирование в итоге возрастет — в расчете на каждого бойца. Это и есть и реформа, и более эффективная политика.
Стукачи будут
— Но ведь многие уже успели уйти, например в налоговую полицию. Говорят, что вы уже растеряли свою элиту.
— Ковалев все это видел и сильно переживал. Он работал в тяжелые годы. В ФСБ начались реформы, а такую машину развернуть — это ого-го, это совсем не просто. Он все понимал и пытался проблему решить. Насколько удалось, еще не знаю. Надо посмотреть по текучке кадров, что там было за последнее время. Но костяк ему сохранить удалось — и это точно заслуга Ковалева.
Но важно не только сохранить, но и наладить приток свежих кадров — и это уже наша работа. Нужны деньги, четкие задачи, усиление дисциплины, идеологическая поддержка и соответствующая политика в СМИ.
— Откуда хотите черпать кадры?
— Из народа, откуда же еще?
— То есть как раньше — ваши ребята будут подходить к способным студентам четвертого-пятого курсов и предлагать поработать на "контору"?
— Примерно так. Впрочем, это было всегда. Для начала студента изучали и лишь потом делали предложение. Кстати, именно так и меня на работу в КГБ пригласили. В одной из аудиторий юридического факультета Ленинградского университета состоялась беседа, я был тогда в начале пятого курса. Мне предложили работать в госбезопасности. Я сразу согласился.
— Вы не могли бы назвать самые значимые, на ваш взгляд, успехи ФСБ за последний год руководства Ковалева?
— Только в 1997 году из страны было выдворено около 30 зарубежных разведчиков и обезврежено семь агентов из числа российских граждан. Недавно был арестован высокопоставленный сотрудник МИДа Моисеев по обвинению в государственной измене. В прошлом году экономическая контрразведка ФСБ помогла правительству привлечь в бюджет дополнительных поступлений на сумму более 16 млрд рублей. Вообще многие процессы, даже если не попадали в газеты, явно шли на пользу государству. Это вы мне поверьте. Мне о них все известно, но говорить об этом не стоит. Это закрытая информация.
— Телефон доверия, заведенный Ковалевым,— он так уж необходим? У вас ведь и так много источников информации, зачем еще и стукачи?
— Сотрудники органов безопасности всегда относились к людям, с которыми работали, к источникам информации как к коллегам. Мы со стукачами не работаем. Если есть дополнительный источник информации, почему бы им не воспользоваться? Тем более что Ковалев говорил, что результат есть. Ну если хоть одного человека спасли благодаря этому телефону, значит, он нужен. Однозначно.
— С Собчаком поддерживаете отношения?
— Последние несколько месяцев нет. Был у него, когда он лежал в больнице в Петербурге.
— Как вы оцениваете ход его дела? Не пора ли экс-мэру на родину?
— На родину ему ничто не мешает вернуться.
— Может, с вашим приходом ему станет спокойнее?
— Вы знаете, я никогда не занимался такими делами. Я знаю, конечно, что там происходит, но только в общих чертах. Любое дело должно быть как-то завершено, но оно уже длится несколько лет. Не знаю, в какие процессуальные рамки это можно запихнуть. Если есть претензии, их надо предъявить, а нет — так дело надо закрыть.
Осталось только дождаться генерала
— У вас звание подполковника. Не маловато для должности директора ФСБ?
— Да, по штатному расписанию директор службы — генерал армии. Ковалев, кстати, и был в этом звании.
— Вас это не смущает?
— Ничуть. Это решать президенту. Если честно, звание меня не волнует. Президент оказал мне большое доверие, это ясно. Я закончил вуз и пришел 23 года назад, в 1975 году, в разведку КГБ младшим оперуполномоченным. И вот теперь, представьте, я стал руководителем всей системы. Если президент скажет: будь первым гражданским директором-чекистом — соглашусь не задумываясь.
— Но в 1991 году вы ушли из органов. Почему и с какой формулировкой?
— Написал рапорт по собственному желанию. Все было в условиях противостояния между российскими и федеральными властями, и я понял, что до меня никому не было никакого дела. Препятствий чинить мне не стали. Хотя уволиться было сложно, и я был удивлен тем, как легко меня отпустили. А я был преуспевающим офицером и делал неплохую карьеру по линии внешней разведки.
— Вас не смущает частая ротация кадров в руководстве ФСБ?
— Смущает. Хотя Ковалев руководил ФСБ два года и немало сделал. Сейчас, кстати, ему сделали несколько очень выгодных предложений работы — и с госмасштабом, и с соответствующим материальным обеспечением. Я ему сказал, что я бы согласился.
— Вас называют человеком Чубайса. Каковы на самом деле ваши отношения?
— Анатолия Чубайса в Питере я почти не знал. Когда я пришел в Смольный, он уже перебирался в Москву. В 1996 году, после поражения Собчака на выборах, я пришел в управление делами — меня пригласил Павел Бородин. Я искренне считаю (я наблюдал со стороны, как Чубайс работает в правительстве), что он, без всякого сомнения, один из самых сильных администраторов в стране. Он проблему понимает и может выстроить свои действия и выстроить действия других людей для достижения этой цели. И это не миф, это сущая правда.
— Ваши личные отношения с первым заместителем министра финансов Алексеем Кудриным помогут вам выбивать дополнительные деньги из Минфина?
— Нет, вряд ли. Алексей Кудрин превратился в последнее время в очень жесткого финансиста, у которого снега зимой не выпросишь. Хотя глупо было бы говорить, что личные отношения не помогают.
— Будут ли у вас в ближайшее время встречи с президентом и премьером?
— ФСБ прежде всего президентская структура, и как президент скажет мне, в каком режиме работать, так я и буду. Пока президент отдыхает, и никаких установок я от него не получал. Вот он приедет из отпуска, вызовет меня, тогда все и прояснится.
— И вы будете готовы доложить Ельцину программу реформирования ФСБ сходу?
— Да, в любой момент, как будет дана команда. Хоть сейчас.