"Грузия в тот момент просто умерла"

Громкий скандал, связанный с пытками в грузинской тюрьме, заставил накануне парламентских выборов выйти на улицы тысячи человек. Акции протеста в Тбилиси вынудили даже сторонников грузинской власти задуматься о том, какие перемены ждут Грузию, если команда Михаила Саакашвили проиграет.

ОЛЬГА АЛЛЕНОВА

"Я не хочу строить демократию через насилие"

"Не мучай человека — поверь в человека!" — с таким гуманистическим призывом грузинские студенты вышли на прошлой неделе к зданию филармонии. Всю неделю я наблюдала за их пикетами. "Нет насилию", "Демократия в Грузии больна", "Правительство в ответе за насилие" — наспех написанные фломастерами, яркие, с рисунками, а порой совсем детские бумажные плакаты, обращенные против государственной власти Грузии.

18 сентября вечером в филармонию приехал президент Грузии Михаил Саакашвили — на мюзикл "Мелодии Верийского квартала". В это время оппозиционный телеканал ТВ-9 показывал видео жестоких пыток заключенных в грузинской тюрьме Глдани. На кадрах было отчетливо видно, как зэков бьют и насилуют.

С того вечера филармония стала местом, символизирующим равнодушие системы,— как в США сказка "My pet goat" ("Моя любимая козочка"), которую президент страны читал детям в школе 11 сентября 2001 года, в тот час, когда самолеты террористов врезались во Всемирный торговый центр. Претензия к президенту Саакашвили, на первый взгляд, казалась эмоциональной и лишенной почвы, ведь глава Грузии отреагировал на страшные видео адекватно. Министр по исполнению наказаний, пробации и юридической защиты Хатуна Калмахелидзе, а также министр внутренних дел Бачо Ахалая, которого оппозиция обвинила в создании системы насилия в тюрьмах, покинули свои посты, заявив, что не справились с задачей реформирования пенитенциарной системы. Омбудсмену Грузии Георгию Тугуши, который неоднократно говорил о нарушении прав человека в тюрьме, предложили пост главы Министерства по исполнению наказаний. Начальника Глданской тюрьмы и надзирателей, уличенных в жестоком обращении с заключенными, арестовали.

Всю прошлую неделю в Глдани и других грузинских тюрьмах находились правозащитники и журналисты. За это время более 2 тыс. заключенных Глданской тюрьмы увиделись с родственниками: свидания устраивали в экстренном порядке, набрав дополнительный штат сотрудников в приемное отделение. Саакашвили назвал пытки в тюрьме ударом по Грузии, по демократии и пообещал их "искоренить".

Однако протесты не прекратились: на улицу выходили студенты, которые требовали не только отставки министров, но и их уголовного преследования. Один из участников митинга у филармонии Ираклий Кордзая сказал мне, что протесты не прекратятся, пока ключевые министры правительства Михаила Саакашвили не будут арестованы: "Ежегодно 200 человек гибнет в грузинской тюрьме, нам говорят, что от туберкулеза, а правозащитники говорят, что от нечеловеческого обращения. Кто-то должен понести за это ответственность?"

"Власть попыталась представить себя борцом с пытками и насилием,— убеждена бывший заместитель омбудсмена Грузии руководитель информационного портала "Планета" София Хоргуани.— Но это не так: система, которую выстроил Саакашвили, в основе своей предполагает насилие. Когда власти проводили все эти прекрасные реформы, когда вокруг строились новые дома и дороги, в тюрьмах били и пытали людей. Нам говорили, что демократия никогда не давалась легко и порой нужны жесткие меры, чтобы побороть криминал или избавиться от воров в законе. Но я не хочу строить демократию через насилие над личностью. Это разрушит людей и страну изнутри".

Митинги прошли в крупных городах Грузии, а в Тбилиси акции протеста устраивали еще и у ключевых ведомств: Минюста, Минобороны, ЦИКа и следственного изолятора МВД. "Люди возмущены и требуют отставки всех ключевых министров, потому что так или иначе эти министры участвовали в строительстве такой пенитенциарной системы, в которой возможны издевательства над человеком",— говорит сторонник оппозиционной партии "Наша Грузия — Свободные демократы" Ираклий Таблиашвили.

Впрочем, и эти акции не могли показать всей глубины поражения власти. Даже представители проправительственного "Национального движения" говорили мне, что видеозаписи пыток нанесли по власти сильный удар. А новый глава Министерства по исполнению наказаний Георгий Тугуши сказал: "Многие люди смотрели эти ролики всю ночь, по несколько раз,— они не могли поверить, что это реальность". Надо знать грузинское общество, чтобы понимать, что такие кадры никогда не будут забыты.

Разумеется, совсем не случайно Грузия увидела эти видеозаписи за десять дней до выборов. Представители власти считают, что видеозаписи вброшены оппозицией ради победы на выборах. "Одна из записей была сделана еще весной 2011 года надзирателем Глданской тюрьмы Владимиром Бедукадзе, уехавшим в Бельгию, и один из главных вопросов, почему этот человек целый год скрывал факты насилия,— говорит мне депутат парламента от "Национального движения" Георгий Канделаки.— Если он ждал, когда можно будет их выгодно продать, тогда многое становится понятным". По мнению сторонников власти, лидер оппозиционной коалиции "Грузинская мечта" Бидзина Иванишвили купил видеозаписи у эмигранта Бедукадзе, чтобы нанести по власти Саакашвили сокрушительный удар.

"Они собирались опубликовать эти записи ближе к выборам, 24 сентября,— говорит проправительственный депутат Канделаки.— Но следственные органы гораздо раньше узнали о том, что происходит в Глдани, и начали расследование. И 18 сентября днем первые кадры о пытках заключенных предоставило именно МВД. Тогда оппозиция поняла, что теряет свой шанс, и выложила эти видеоролики в эфир".

София Хоргуани, однако, считает, что на самом деле власти никакого расследования не вели: "Они просто узнали, что у Бедукадзе есть такие ролики и он готовится их опубликовать, в том числе в качестве свидетельства против режима в Страсбурге. Власти поняли, что помешать этому не могут, и решили смягчить удар и возглавить борьбу с пытками: МВД первым опубликовало видео, где заключенных бьют. Но про эти кадры забыли сразу после того, как оппозиционное телевидение показало сцены сексуального насилия в тюрьме. Это нанесло такой колоссальный удар по людям, что, мне кажется, Грузия в тот момент просто умерла. И сейчас мы видим уже другую Грузию, которая пойдет на все, чтобы больше такого никогда не повторилось".

"Будет больше свободы"

О решительном настрое оппозиции на победу на этих выборах свидетельствовали не только акции протеста, которые, несомненно, стали серьезным эмоциональным фоном для предвыборной кампании. Пожалуй, никогда еще грузинская оппозиция не была так собранна и работоспособна.

Представители шести вошедших в коалицию партий проводили в регионах встречи с избирателями; два телеканала, несколько газет, интернет-СМИ в качестве оппозиционных ресурсов освещали работу оппозиционеров в регионах; телеэфир был заполнен оппозиционными ток-шоу, в которых жестко критиковали президента Саакашвили и его команду. Проведя в Тбилиси несколько дней, я была убеждена в том, что власть эти выборы проиграет.

В пятиэтажный офис "Грузинской мечты" в Тбилиси я отправилась, чтобы выяснить, что будет дальше, если парламент станет оппозиционным.

"Будет больше свободы,— убежденно говорит республиканец Давид Зурабишвили (Республиканская партия Грузии тоже в коалиции "Грузинская мечта"),— но будет, конечно, трудно. Саакашвили останется президентом до следующего года, и мы не сможем объявить ему импичмент, потому что по новому законодательству процедура импичмента становится очень сложной и займет год. Проще дождаться выборов".

Настроения в оппозиционной среде трудно назвать резко революционными: многие считают, что президент Саакашвили должен уйти законным методом — слишком часто в истории Грузии президенты свергались в революциях. "Надо выбрать новый парламент и нового президента, и выбрать так, чтобы Саакашвили реально ушел,— считает и Ираклий Таблиашвили.— Революций и потрясений никто не хочет".

Оппозиция признает: даже ее победа на выборах не сильно изменит политическую ситуацию в стране. "Борьба за премьерский пост будет трудной,— говорит Зурабишвили.— По новому законодательству президент вносит кандидатуру премьера, а парламент утверждает, но, если парламент и президент не договорятся, у последнего есть право назначить временное правительство. Это ненормальная ситуация, и, конечно, стороны постараются ее избежать".

Но даже если оппозиция получит полную свободу действий, ни внутренняя ситуация в Грузии, ни ее внешнеполитическое будущее кардинально не изменятся.

В коалиции "Грузинская мечта" представлено шесть партий, от либеральных до консервативных, так что, если коалиция возьмет конституционное большинство в парламенте (что вряд ли возможно, учитывая, что в регионах у партии власти серьезная поддержка), она непременно распадется на фракции. Это значит, что консенсуса по спорным вопросам достичь будет трудно. По мнению Зурабишвили, такой расклад совсем не плох: парламентские баталии будут позитивно влиять на развитие демократии в стране.

Поэтому, когда власти Грузии намекают, что, победив на выборах, Бидзина Иванишвили приведет к власти воров в законе, разрушит все построенное, остановит реформы, развернет Грузию от НАТО к России и окончательно сдаст Абхазию и Южную Осетию, они несколько утрируют.

"Привязка Иванишвили к ворам в законе ничем не обоснована,— считает Зурабишвили.— Нет ни одного факта, подтверждающего его связи с криминальным миром. Об этом говорят только грузинские власти, потому что других методов борьбы с таким сильным соперником у них нет".

Амнистию, за которую выступают "Новые правые", Зурабишвили считает оправданной: "Речь идет не о ворах в законе, а о людях, которые совершили нетяжкие преступления; в Грузии карательная система, тюрьмы переполнены, и часто человек, совершивший небольшое преступление (например, укравший телефон), получает очень большой срок. Если власти считают этот способ оправданным в борьбе с криминалом, то мы против такой жестокости".

Возвращение воров в законе в Грузию считает практически невозможным и заместитель главы Совбеза Бату Кутелия. "Я не думаю, что наше общество допустит, чтобы воры в законе вернулись,— заявил мне чиновник.— Мы все помним, что такое воры в законе и как они каждый день буквально насиловали общество".

Угрозу "разворота Грузии от НАТО к ОДКБ" ни в оппозиции, ни во власти также не считают реальной.

— Мы боролись с советским режимом много лет,— говорит Зурабишвили,— мы занимаем прозападную позицию, мы идем в НАТО и Евросоюз, и изменить это стремление невозможно. Это Саакашвили затормозил наше движение в НАТО, потому что пытки в тюрьмах никак не способствуют повышению шансов Грузии на евроинтеграцию. Но мы также считаем, что Грузии необходимо наладить отношения с Россией. Нам нужен российский рынок, мы хотим диалога по возвращению Абхазии и Южной Осетии. Саакашвили перевел отношения Грузии с Россией на уровень личной неприязни с Путиным, Грузии это не нужно.

— Но что Грузия может предложить России, чтобы заинтересовать ее, если вы все равно идете в НАТО? — спрашиваю я.

— Россия должна быть заинтересована в мирных соседских отношениях,— говорит оппозиционер.— В конце концов, Прибалтика тоже в НАТО, но это не мешает России с ней вести диалог.

— А если ценой за открытый рынок и переговоры по Абхазии и Южной Осетии будет отказ от интеграции в НАТО?

— Ну тогда мы зайдем в тот же тупик... Но я не думаю, что России это нужно. Россия просто не хочет иметь дела с Саакашвили.

На площади у филармонии примерно то же самое говорил мне и оппозиционер Ираклий Таблиашвили: "Если Саакашвили уйдет, у нас будет больше шансов вернуть Абхазию и Южную Осетию. Просто сама личность Саакашвили русских очень раздражает".

"Саакашвили только помогал русским забирать у нас Абхазию и Южную Осетию,— считает и журналист оппозиционного телеканала "Маэстро" Ираклий Кордзая.— В 2007 году он передал Ахалгорский район Цхинвальскому региону (так в Грузии называют Южную Осетию.— "Власть"), и, основываясь именно на этом документе, Россия в 2008 году забрала Ахалгорский район и поставила там свои танки. В 2004-м он закрыл Эргнетский рынок на границе с Цхинвальским регионом, этот рынок объединял людей, и после его закрытия точек соприкосновения у грузин и осетин не осталось. С контрабандой надо было бороться, а рынок закрывать было нельзя. Все его ошибки привели к тому, что у Грузии оккупировали треть территорий. Не слишком ли много ошибок?"

О том, что судьба Абхазии и Южной Осетии от этих выборов никак не изменится, в Грузии знают, пожалуй, все. Так же, как и о курсе на евроинтеграцию. Об этом говорит и заместитель главы Совбеза Бату Кутелия: "В Грузии 70% населения поддерживают курс на евроинтеграцию и в НАТО. Кто бы ни был во власти, он не сможет это изменить. Если Иванишвили останется в правовом поле, он для курса Грузии не опасен, даже если выиграет выборы".

Впрочем, Кутелия убежден, что оппозиция проиграет, потому что ее рейтинг высок только в Тбилиси, который всегда был оппозиционным. В регионах же оппозиция, по его мнению, однозначно не наберет большинства. И даже громкий скандал, вызванный пытками в тюрьмах, на рейтинг власти не сильно повлияет — она, по мнению чиновника, в ближайшее время наведет порядок в пенитенциарной системе.

И все-таки на случай поражения на выборах власти подстраховались. С осени прошлого года, когда стало ясно, что бывший соратник Саакашвили миллиардер Иванишвили, знаменитый филантроп, строивший церкви, больницы и школы, возглавит оппозиционную коалицию на выборах, власти приняли много поправок в конституцию. Оппозиция даже шутила, что власть, защищая себя, не оставила на конституции живого места, и проще было ее просто переписать.

Теперь любое конституционное изменение будет возможно только посредством референдума. Право на собственность, арбитражный суд, экономические гарантии бизнесу — все это закреплено на конституционном уровне. "Любое правительство, которое будет после выборов, не сможет самовольно повысить налоги или ввести новые, не сможет ввести дополнительное лицензирование,— поясняет Бату Кутелия.— Это все прописано в Экономическом акте свободы, и все эти вопросы теперь целиком будут зависеть от воли народа. Только если люди на референдуме поддержат такие изменения, они могут быть осуществлены. Но маловероятно, что люди станут голосовать против экономических свобод, привлечения инвестиций и курса Грузии в европейские структуры". По мнению чиновника, поправки в конституцию были внесены не для того, чтобы защитить интересы власти, а чтобы вовлечь народ в управление государством и "защитить реформы".

"Никто не хочет беспорядков"

Единственная угроза, реальность которой признают и власти, и многие оппозиционеры,— массовые беспорядки, которые могут начаться в стране после выборов. Только оппозиция считает, что они станут возможными из-за действий властей, которые, проиграв, все равно не отдадут большинство в парламенте и захотят закрутить гайки, а власть убеждена, что беспорядки устроит проигравшая оппозиция, чтобы свергнуть правительство. Этими беспорядками, по мнению власти, непременно воспользуется российская армия, чтобы установить геополитический контроль над непослушным регионом. Президент Саакашвили неоднократно говорил во время предвыборной кампании, что российская армия назначила учения в горах Северного Кавказа на конец сентября с одной целью — чтобы иметь возможность быстро войти в Грузию.

"Никто не хочет беспорядков,— говорит Давид Зурабишвили,— и, если мы проиграем честно, мы это признаем. Но если у нас в очередной раз отнимут голоса, как это было в 2008-м, мы, конечно, будем добиваться справедливости. А для того, чтобы кто-то ввел в Грузию войска, вовсе не обязательны выборы. В 2008-м никаких выборов не было".

"Если кто-то попытается устроить беспорядки или вывести ситуацию из-под контроля, мы примем адекватные меры,— обещает, в свою очередь, Кутелия.— У Грузии слишком много внешних угроз".

На прошлой неделе в разных регионах Грузии было арестовано около 50 активистов — по официальным данным, они оказывали сопротивление полиции. Активисты получили наказание в виде ареста от 10 до 40 суток. Было очевидно, что власти пытаются до выборов изолировать активистов, чтобы обезглавить уличные протесты. "По новому закону срок административного ареста в Грузии увеличен до 90 суток,— говорит София Хоргуани.— Власть приняла много новых законов, которые дают ей дополнительный контроль над обществом". Представители власти, в свою очередь, заявляют, что действия полиции абсолютно законны и что перед выборами оппозиционеры традиционно провоцируют власть, а меры безопасности традиционно усиливаются.

Примечательно и то, что в результате тюремного скандала усилил свое влияние и без того влиятельный политик — премьер-министр Вано Мерабишвили. Бывший глава МВД, автор и исполнитель полицейской реформы, человек, который, по мнению оппозиции, создал "мощную карательную машину в виде МВД", благодаря которой он контролирует всю страну, получил дополнительные полномочия. Президент Саакашвили поручил премьер-министру навести порядок в пенитенциарной системе и, главное, дал добро на отставку главы МВД, реформатора пенитенциарной системы и главного борца с ворами в законе Бачо Ахалая. Ахалая сам написал заявление, но вряд ли он сделал бы это без приказа сверху. С Ахалая у Мерабишвили отношения давно испортились, влиять на него стало невозможно, и тюремный скандал только помог премьеру избавиться от члена правительства, который не был членом его команды. После отставки Ахалая МВД возглавила Эка Згуладзе — преданная соратница Мерабишвили, активный участник его реформ. А еще это официальный представитель МВД, проводившая брифинги после разгонов массовых акций протеста. Накануне выборов, исход которых еще на прошлой неделе был непредсказуем, такое назначение выглядело символичным.