С часами Breguet нянчились

В славном часовом доме Breguet у Эммануэля Бреге особая роль. Прямой потомок в седьмом поколении основателя марки, великого изобретателя и часовщика Абрахама-Луи Бреге, он занимается его культурным наследием, собирает коллекции самых знаменитых часов, выпущенных за два века существования марки, и является хранителем музеев Breguet в Париже и Цюрихе. А еще — бережет архив: уникальные книги Бреге, где мелким каллиграфическим почерком часовщика записаны номера часов и имена заказчиков, среди которых немало наших соотечественников.

— Какая часть коллекции хранится в музее на Вандомской площади, на втором этаже бутика Breguet?

— Здесь только треть, еще одна треть коллекции — в таком же музее в нашем бутике в Цюрихе, а треть путешествует по выставкам по всему миру. Главное, что хранится здесь,— архивы. Вот в этой комнате за бронированной дверью. Они позволяют нам узнать о каждом дне существования марки с конца XVIII века. Вещь за вещью, номер за номером, год, имя клиента, цена продажи.

— Часы, которые здесь собраны, хранились на мануфактуре Breguet?

— Увы, нет. Бреге делал уникальные вещи, часто в единственном экземпляре. Там оставались только архивы, что уже очень хорошо. А все, что здесь есть, мы покупали начиная с 2000 года, когда Николас Хайек-старший, основатель Swatch Group и тогдашний глава Breguet, решил, что наш долг — собрать все, что осталось в мире. И сделать это быстро. Благодаря его энергии и его деньгам в течение десяти лет мы смогли почти все восстановить. И нынешний глава Breguet Марк Хайек продолжает дело, начатое его дедом. Этой весной мы купили на аукционе Christie`s две замечательные вещи. Одну — за четыре с лишним миллиона швейцарских франков, другую — за два.

— А откуда здесь столько "русских" часов, сделанных по заказам наших соотечественников? Разве они не остались в России?

— До 1917 года русский рынок был самым большим внешним рынком дома Breguet. Это началось задолго до войны 1812 года. После взятия Парижа Александр I, как рассказывают, инкогнито посетил его мастерскую и заказал часы, а потом Бреге стал едва ли не главным часовщиком русской аристократии: аристократии титулов, аристократии денег и аристократии духа. Часовые шедевры, как и драгоценности, занимают немного места, и, когда тебе приходится покидать страну, а так случилось со многими владельцами Breguet, ты можешь их взять с собой. В Париж вернулось множество вещей. Вот, например, часы, проданные князю Щербатову в 1823 году. Или вот эти замечательные часы для путешествий, которые можно возить с собой. Они были проданы князю Сергею Голицыну в 1826-м. Прекрасный экземпляр, даже футляр сохранился.

— Видно, что владельцы были к ним привязаны, это же не карманные часы, вещь не маленькая.

— Они сохраняли ценность, вот что главное. В изделиях Breguet меня поражает их воля к жизни. Я раньше думал, что из выпущенных часов утеряна половина. Это уже великолепный результат. Теперь же я знаю, что осталось две трети! С часами Breguet нянчились, их передавали, хранили. Давайте откроем наугад одну из книг. Вот регистр продаж, считайте, наша энциклопедия. Страница начинается с князя Щербатова, потом граф Аракчеев, часы, купленные через русского посланника. Княгиня Куракина, граф Лев Разумовский. А вот и генералы. Генерал Ермолов, генерал Давыдов. Эти куплены генералом Березиным для императора Александра. Это генерал Гурко.

— Есть ли шанс снова увидеть все это в России?

— Многие из этих часов погостили в 2004 году в Эрмитаже, а сейчас мы обсуждаем возможность новой выставки с Музеем изобразительных искусств имени Пушкина в Москве.

— Бреге имел в России соперников?

— У него могли быть соперники в настольных часах и в морских хронометрах, но ни во Франции, ни в Англии, ни в Швейцарии не было ничего подобного в карманных часах. Поэтому они продавались за большие деньги. Но не только продавались, а еще и производились. Потому что вот — производственная книга, в которой мы видим, сколько на создание часов было потрачено. Дата начала работы, дата конца, имена всех сотрудников, названия деталей и операций. И вот итог: себестоимость — 1448 золотых франков, цена — 2060.

— Как в XIX веке происходили продажи?

— Так же, как и сейчас. Были банки, система оплаты на дистанции, схемы заказов — вещи оплачивались не сразу. Были профессионалы, занимавшиеся перевозкой часов в Россию. Многое проходило через русское посольство в Париже и через французское посольство в Санкт-Петербурге. Но это частая роль посольств в то время — способствовать торговле. В России Бреге очень помогал его друг Огюстен Бетанкур, Августин Августинович, испанец, знаменитый инженер при царском дворе. Здесь у нас, кстати, есть принадлежавшие ему часы. Как видите, у него был прекрасный вкус. А вот и морской хронометр. Бреге был официальным мастером хронометров французского флота, в то время — единственным. И когда он открыл свое представительство в Санкт-Петербурге, царь Александр I разрешил ему называться также хронометристом русского военно-морского флота. Этим мы очень гордимся.

— У русских клиентов были какие-нибудь специфические вкусы?

— Бреге как раз очень ценил русских заказчиков за то, что они принимали и любили его стиль. Часы для России были ровно теми же, что и часы для Франции или для Англии. Вкус России был полностью европейским. Единственный раз, когда он сделал что-то специальное,— это часы 1842 года по заказу Анатолия Демидова, князя Сан-Донато, корпус которых украшен мозаикой из поделочных камней в виде креста. Вот и они. Демидовы были его постоянными клиентами, они покупали по несколько часов каждый год. Сейчас мы бы сказали, что они были коллекционерами.

Беседовал Алексей Тарханов