Сергей Моисеев, директор Центра экономических исследований Московской финансово-промышленной академии (МФПА)
Есть официальная статистика ООН и Всемирного банка по социальному неравенству. Так вот, согласно этим официальным рейтингам и докладам, Россия находится далеко не на последнем месте! Вообще богатство страны меряется такими показателями, как ВВП на душу населения, величина безработицы, средний реальный доход граждан, что к имущественному расслоению не имеет никакого отношения. То, что в России куда выше социальное неравенство, чем в развитых странах, например в той же Европе,— не так страшно, поскольку это явление в целом характерно для всех развивающихся стран. Вот в Бразилии оно ничуть не меньше, чем в России. А в Африке или Индии куда выше!
Александр Суринов, руководитель Федеральной службы государственной статистики
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ
— Говорят, что уровень социального неравенства в современной России достиг африканских масштабов?
— Не африканских, а американских. Есть коэффициент Джини — показатель уровня социального расслоения населения той или иной страны. В Европе он составляет от 0,25 до 0,35, у нас — 0,42, в Америке — 0,41. Америка ведь всегда исповедовала идеологию необходимости неравенства: сильные должны быть впереди, а все остальные должны стремиться за этими сильными. Но у нас ведь все-таки обычаи и культура больше похожи на европейские. Поэтому мне наш коэффициент Джини не сильно нравится.
Лилия Овчарова, директор исследовательских программ Независимого института социальной политики (НИСП)
Фото: PhotoXpress
Избыточные доходы должны трансформироваться в инвестиции, а они — в новые рабочие места, которые становятся генератором экономического роста. Тогда неравенство не является предметом социального напряжения... Еще один механизм снижения неравенства доходов — распределение ресурсов в пользу наименее обеспеченных слоев населения. Он используется в России, но у правительства получается не очень.