Председатель шато

В России можно сделать прекрасное вино, но это вовсе не означает, что его будет легко продать, понял корреспондент "Денег" Алексей Боярский, проведя день с кубанским виноделом Николаем Пинчуком.

Накануне, 18:30

"Кому куры?! Продаются куры!" — несется из мегафона с грузовичка, едущего по главной улице села Молдаванское, в кузове — кудахчущий товар в клетках. Каменные дома, у заборов гуляют гуси, во дворах свиньи в зарешеченных свинарниках... Посреди этой сельской лепоты — две офисного вида постройки из стекла и бетона: винодельня и корпоративная гостиница компании "Лефкадия".

На летней веранде гостиницы накрыт длинный стол, за ним несколько мужчин и женщин. Некоторые явно иностранцы. Похожий на состарившегося Д`Артаньяна француз с живыми глазами и большим носом о чем-то горячо рассказывает пожилому мужчине в ярком галстуке и с зачесанными назад кудрями — тоже явно француз. Однако кудрявый, заметив меня, встает и, протягивая руку, приветствует на чистом русском языке — это и есть Николай Пинчук, руководитель и совладелец винного проекта "Лефкадия". "Сегодня губернатор начал совещание с виноделами, произнеся фамилию Пинчук, и закончил ею же",— он многозначительно поднимает вверх указательный палец. Оказывается, ужин с собственным вином — обычное вечернее собрание управленческой команды: и дополнительная дегустация, и обсуждение проблем в неформальной обстановке. Мужчина лет тридцати, тоже с зачесанной назад курчавой шевелюрой, разливающий вино из бутылок с надписанными от руки этикетками,— сын Николая Пинчука и один из директоров компании Александр. Начальник лаборатории винодельни Ольга — жена сына. "Д`Артаньян" — французский энолог (специалист по вину и благоустройству виноградников) Патрик Леон. Француженка Эвелин Шансон — консультант по организации винной лаборатории. Консультанты приезжают сюда несколько раз в год, а вот француженка Мари работает в "Лефкадии" виноделом постоянно, уже даже русский выучила. Все остальные — россияне, руководители по направлениям. Один из мужчин, выделяющийся "северным" менеджерским стилем (белая рубашка, черные брюки, черные туфли), оказывается, и правда приехал из Москвы, это кандидат на позицию директора по продажам вина.

08:00

Рабочий день начинается там же, где закончился предыдущий,— в столовой гостиницы. "Лефкадия" завтракает. "Патрик, посмотрите глазом, нам хватит собственного урожая на все емкости? Мне соседи должны — можем у них взять",— обращается Пинчук к энологу. Видимо, вопрос связан с аномальными морозами прошлой зимы — сбор может оказаться заметно меньше планируемого. Дождавшись перевода, Патрик кивает — он как раз собирался на виноградники. Пинчук неожиданно встает и уходит — направляется через улицу в винодельню. "Погодите, я технику возьму!" — растерянно кричит ему вслед фотокор, отставляя чашку с кофе. На такую скорость переключения мы не рассчитывали... "У меня сегодня много дел, я их из-за вас сдвигать не намерен",— бросает на ходу Пинчук.

Быстро проходим в здание и спускаемся в полуподвал — нас встречает приятный винный дух. "Это в советском винном магазине кислый запах уксуса,— снисходительно замечает Пинчук,— а у вина не запах — аромат. К тому же здесь пахнет не вином, а суслом". Проходим мимо огромной холодильной камеры: виноград перед переработкой надо охладить до четырех-восьми градусов — не придется потом дополнительно охлаждать сусло, соответственно, меньше будет потерь в полезных свойствах. Такой прием, по словам Пинчука, в России больше никто не практикует, как и многие другие применяемые им западные технологии. На участке, где в огромных бочках идет брожение на мезге, рабочие перемешивают "шапку" из всплывшей кожицы винограда и семян. Девочки-лаборантки берут пробы из деревянных бочонков. Заглядываем на линию разлива — я удивляюсь: сейчас сезон, а ее ремонтируют. "На винзаводе, который просто разливает чужой виноматериал, идет непрерывный поток бутылок, а у нас — винодельня! Здесь технологический процесс, объемы и качество продукта принципиально иные",— с досадой говорит мне Пинчук. По его словам, большинство французских виноделов своей линии разлива в бутылки вообще не имеют — раз в год вызывают специальную машину с мобильной разливочной линией.

10:20

В полях припекает солнышко, дует ветерок. Гроздья созревшего винограда заметны издали. "На большинстве местных виноградников ягоды под листьями не видны,— поясняет Николай Пинчук.— Мы же специально их обрезаем, чтобы дать больше света". По его словам, можно целый год ухаживать за виноградником, но, если ошибиться с моментом сбора (иногда даже один час имеет значение), вино хорошим не получится. Выходим из джипа, пробуем ягоды на участке "Каберне". "Мне кажется, еще немного недозрел, хотя косточка уже трещит,— говорит Пинчук.— Но надо узнать мнение Патрика". Панамка энолога мелькает неподалеку. Рядом с ним Мари, переводчик Юля и молодой парень Сергей — винодел-технолог. Месье Леон делает пометки на какой-то табличке. "Мы уже приближаемся к "Бордо"",— довольно цокает языком консультант, видимо, имея в виду качество ягод. На его взгляд, со сбором надо подождать еще пару дней.

Посадка винограда кажется весьма плотной, так и есть: если в России обычная плотность до 3 тыс. кустов на гектар, то в "Лефкадии" — 7 тыс. Во Франции же бывает и до 10 тыс. Чем плотнее посадка, тем меньше винограда вырастет на кусте, но и тем качественнее он будет. Понятно, что это дороже и по затратам на покупку саженцев, и в уходе. У "Лефкадии" сейчас под виноградниками 80 га, пока экспериментируют с 24 сортами. В России винодел с такими плантациями считается мелким: производители массовых марок вин держат по 2 тыс. га. А в Европе, напротив, крупным: во Франции среднее винодельческое хозяйство — 20-25 га. Правда, в России есть еще и "гаражники" с наделами по 2-5 га, но эти формально производят вино только для себя. Не имея лицензии, такие хозяйства не имеют и права продавать, но, конечно, продают, что не секрет.

По наблюдениям Николая Пинчука, в Европе даже 2 га виноградников позволяют сносно жить семье виноделов. Гектар виноградников (без покупки земли) в России обойдется от 350 тыс. до 1 млн руб., а с такой плотностью посадки, как в "Лефкадии",— в 700-750 тыс. руб. Строить же собственную полноценную винодельню можно и имея 10 га, но оптимально все-таки иметь под виноградом от 30 га. Если создавать хозяйство полного цикла с нуля, вложить придется около €4 млн. В рознице вина "Лефкадии" сейчас выставлены в среднем по 550 руб. за бутылку 0,75 л при себестоимости, по словам Пинчука, около 450 руб.— с учетом дельты ритейлера, прибыли, видимо, вообще нет. Правда, это пока при годовом объеме производства 70 тыс. бутылок, а когда выйдут на 400 тыс. бутылок, себестоимость должна снизиться до 250 руб.

Стоя на сухой земле среди винограда, в будничной одежде вместо костюма для официальных визитов, Николай Пинчук уже не напоминает француза — этакий крепкий председатель кубанского совхоза. "Я прошел путь от тракториста до директора виноградарского совхоза, меня назначили в 1986 году",— рассказывает он. Виноделием он тогда не занимался: совхоз сдавал урожай в закрома родины. Но советская система хозяйственных связей рухнула, и сам по себе виноград оказался никому не нужен — чтобы выжить, пришлось заняться виноделием. Тут же выяснилось, что привлеченные кубанские виноделы советской школы не готовы были делать вино, способное конкурировать с импортным,— а что с них взять, если госзакупка обращала внимание только на объемы? В 1997 году Пинчук съездил во Францию, изучил опыт, а потом пригласил на постоянную работу винодела-француза. "Я мог этот совхоз обанкротить и приватизировать полностью на себя, но я хотел делать вино, хорошее вино,— говорит Пинчук.— Ради этого привлекал инвесторов, размывал свою долю, делился управлением. В итоге из-за разногласий с новыми компаньонами вышел из мною же выстроенного бизнеса".

В 2007 году вместе с основателем и бывшим владельцем страховой компании "Наста" Михаилом Николаевым и с помощью его инвестиций Николай Пинчук начал создавать "Лефкадию". В отличие от прежнего проекта, в "Лефкадии" иностранные виноделы привлекаются исключительно как консультанты-наставники, под присмотром которых будут выращены собственные кадры. Еще на винодельне я заметил, что весь инженерно-технический персонал молодой — на вид до 30 лет. "Я сразу решил не брать людей, испорченных опытом других предприятий, а пригласить выпускников вуза",— поясняет Николай Пинчук. Многие сотрудники, в том числе его сын и невестка, окончили Кубанский технологический университет по специальности "виноделие". Сначала я думал, что переводчики для консультантов приглашены из агентства, но ошибся — здесь среди гусей работают люди, свободно разговаривающие на французском и английском. Молодежь в основном из Краснодара — компания снимает им жилье в соседнем Крымске или прямо в Молдаванском.

11:40

Полевая база для укрытия техники и питания работников, которая в агропредприятиях называется бригадой, здесь именуется полевым станом — красивое белое строение с колоннами и высокими арочными окнами, напоминающее греческий портик. Тут планируется еще и устраивать обеды с дегустацией для туристов. "В Австрии на 7 млн жителей 60 тыс. га виноградников, 80% полученного вина выпивается самими австрийцами. А на Кубани 5 млн жителей да плюс 10 млн туристов ежегодно, и виноградников всего 30 тыс. га, но местное вино продать не можем! При этом в Австрии на эти площади — 40 тыс. фермеров-виноделов, а на Кубани всего 47 предприятий",— говорит Пинчук.

Конечно, уникальный вкус вина зависит от места выращивания винограда, но качество, в смысле палитра и глубина вкусовых оттенков, связано исключительно с искусством винодела. Однако в России в свои вина не верят. Большинство российских винзаводов, как и в советское время, обращают внимание исключительно на объемы переработки, зачастую разливают импортные виноматериалы, утратившие аромат после транспортировки в цистернах, льют и откровенный фальсификат из спирта и виноградных выжимок. Убедить потребителя, что российское вино может быть не хуже французских марок — задача непростая. Поэтому вино "Лефкадия" пока представлено лишь в винных бутиках и ресторанах. Имидж российского вина мог бы подняться быстрее, если бы на рынок вышли следящие за качеством малые виноделы — нынешние "гаражники", которых на Кубани становится все больше. Получить лицензию производителя, без которой продавать вино нельзя, с их небольшими объемами слишком дорого: подразумевается наличие собственной лаборатории, программно-аппаратного комплекса учета (ЕГАИС) и т. п. По оценкам Пинчука, 40% себестоимости его вина — это затраты на соответствие условиям лицензирования. Для трех отдельных видов продукции (вино, игристое вино, виноматериалы) нужно три отдельные лицензии — 500 тыс. руб. каждая, выдаются на пять лет. Комплекс ЕГАИС — 500 тыс. руб., три счетчика по 120 тыс. руб., их обслуживание — 400 тыс. руб. в год. Плюс акциз с каждой бутылки 5 руб., сама акцизная марка — 4 руб. и т. д. "Гаражники" ждут, что вот-вот в изначально прописанную под водочную промышленность систему лицензирования внесут изменения, но пока этого не произошло, продают туристам "экскурсию на винодельню", а вино — "дарят".

13:10

Под нами живописная зеленая долина с озером. Съезжаем вниз по отсыпанной свежим гравием дороге. "Едем по улице имени князя Голицына,— объявляет Пинчук и поясняет: — Это будущий поселок, участки от 5 га под то, что во Франции называют шато, а мы называем усадьбой с виноградником". "Лефкадия" продает землю под такие усадьбы и готова сама построить дома, посадить виноградники, ухаживать за ними и даже производить на своей винодельне вино из урожая новых виноделов. Возвращаясь, проезжаем мимо деревьев, посаженных ровными рядами, это — питомник для озеленения будущих фазенд. На другой стороне озера планируется построить санаторий винной терапии. Виноделы утверждают, что хорошего вина всегда выпивают меньше, чем плохого, не говоря уже о водке. А еще отец и сын Пинчуки бросили курить — объясняют, чтобы не терять чувствительности вкуса. "Виноделие для нас не просто бизнес, а образ жизни,— говорит Пинчук.— Хорошее вино, хорошие дома, хорошая еда — мы начали производство натуральных продуктов под маркой "Чистая еда"".

14:15

К обеду на террасе гостиницы собираются все те же действующие лица. Подают и вино — те, кто не за рулем, могут себе позволить, тем более что, как утверждается, много не выпьешь. Кандидат в директора по продажам встает покурить и смотрит на часы — ему пора в аэропорт, возвращается в Москву.

— Ничего, если приеду пораньше — успею в Анапе выпить пива,— говорит он, затягиваясь сигаретой.

— А вот это вы зря...— многозначительно замечает Александр.

15:20

Новенькая сыроварня рассчитана на 2,5 т конечного продукта в сутки, но пока перерабатывает лишь по 600 л молока. Молодые сыровары Максим и Ольга, тоже, кстати, муж и жена, заливают массу в формы. А вот и камамбер, которым мы вчера закусывали вино. Продукт доходит до готовности уже в фирменной упаковке "Чистая еда". Свежее молоко, коровье и козье, поставляют специально для "Лефкадии" местные фермеры.

16:05

Футбольное поле в селе Молдаванское выглядит вполне достойно — ровно подстриженная травка с разметкой белой краской. В качестве трибун — пара скамеек и комплекс полосы препятствий. Высокий старик в соломенной шляпе, сапогах и с торчащей из кармана антенной транзистора поливает траву из шланга. "Степаныч, директор стадиона и мой друг,— представляет его Пинчук.— Мы с ним, даже страшно вспомнить, сколько лет уже, каждую неделю вместе ходим в баню". У "Лефкадии" есть футбольная команда — пропаганда все того же здорового образа жизни, ну и укрепление корпоративного духа молодежи. Периодически играет за Молдаванское с командами окрестных районов. "Что, Николай Алексеевич, начнем?" — из-за домика с инвентарем выбегает поджарый мужчина в футболке и шортах. На вид ему за семьдесят, но двигается очень ловко — это тренер. Пинчук удаляется в домик и возвращается уже в футбольной форме "Лефкадия" — в матчах он давно не участвует, но не отказывает себе в удовольствии просто поиграть.

18:30

Проходя через лабораторию, вижу через прозрачную стену Эвелин Шансон — сидит у компьютера и что-то показывает молодым специалистам. В дегустационной уже приготовлены бутылки с надписанными этикетками и чистые плевательницы. Николай Пинчук подсаживается к столу, за которым уже устроились Патрик, Мари и трое молодых виноделов. Перед каждым выставлено по пять бокалов. Дегустировать предстоит одно и то же вино, но из бочек разного возраста и разного объема. Патрик погружает нос в бокал, потом набирает вино в рот, пробует и сплевывает. "О, это вино не для молодых девушек, это вино для мужчин",— говорит он и делает какую-то пометку в дегустационной ведомости. "А у этого вкус более элегантный",— характеризует он другой образец. "Да, мощный вкус",— соглашается Пинчук. Молодые, включая Мари, в присутствии мэтра пока молчат. Патрик Леон консультирует виноделов по всему миру, но только здесь, по его словам, он чувствует себя не просто консультантом, а частью команды. Сколько стоят его услуги — не разглашается, но, по словам Пинчука, с него Патрик берет мало. Мэтру интересно создать в России лучшее вино и так войти в историю виноделия.

19:30

Ужинаем на террасе. Сегодня пробуем не до конца выдержанное игристое — опять, по сути, дегустация и продолжение работы. Этикеток на бутылках пока нет, зато сами бутылки — уже особые, фирменные. "В цене бутылки вина маркетинга больше, чем производства",— констатирует Патрик. Он рассказывает, что любит готовить, и демонстрирует на экране смартфона какое-то блюдо из риса с овощами: "Хорошая пища с бутылкой хорошего вина — и можно идти дальше работать".

На следующий день, 8:20

"Патрик, я проснулся в 2 часа и до утра не спал, все думал,— говорит Пинчук, выглядящий уже не таким энергичным, как вчера.— Помните, тот легендарный трейдер во Франции на мой вопрос, какое вино у него любимое, ответил: "То, которое я продаю!"?". Патрик кивает — помнит. "И я понял: этот парень, кандидат на директора по продажам, не сможет продавать наше вино, потому что не понимает, как его продавать,— он его вообще не понимает, не любит и не сможет полюбить. Нам надо и на продажи взять молодого без опыта, который влюбится в наше вино, а иначе его не продать",— горячо заключает Пинчук. Патрик соглашается, что их вино пока действительно трудно продать,— рынок хорошего российского вина еще только предстоит сформировать.