// Круглый стол: «Внешнеэкономическая деятельность предприятий Воронежской области в условиях ВТО». // По данным Воронежской таможни, за первый месяц пребывания России в ВТО произошло изменение ставок импортных пошлин по более чем 1100 кодам товаров. Однако каких-либо значительных последствий для большинства предприятий, ведущих внешнеэкономическую деятельность, пока не наступило. Участники сентябрьского круглого стола „Ъ“ попытались выяснить, что это – затишье перед бурей или таков национальный порядок вещей.
Список участников:
Сергей Комендантов - советник отдела ВТО Департамента торговых переговоров Минэкономразвития РФ
Андрей Кулешов – заместитель начальника отдела нетарифных мер Департамента торговых переговоров Минэкономразвития РФ
Вячеслав Романовский – начальник Воронежской таможни
Надежда Мазалова – генеральный директор ЗАО «Регион-терминал»
Андрей Диргин – начальник отдела аналитики ГК FOREX CLUB, г. Москва
Владимир Поляков - эксперт ГК FOREX CLUB
Андрей Ермолаев – заместитель генерального директора «Воронежстальмост»
Сергей Радченко – генеральный директор УК «Ангстрем»
Аркадий Можаитов – генеральный директор ЗАО УГМК «Рудгормаш»
Владимир Савостин – генеральный директор компании АКИ
Сергей Кустовинов – генеральный директор «Техника-сервис»
Алексей Фокин – коммерческий управляющий «Регион центр Сингента»
Сергей Лыбань – директор компании ООО «МОДЕКС»
Владимир Фролов – директор ООО «Воронежпромметиз»
Илья Бакутин – заместитель директора ООО «Мета»
Александр Шевцов – генеральный директор ФПК «Космос-нефть-газ»
Дмитрий Кирсанов – финансовый контролер компании Kellogg
Максим Синяков – директор по корпоративному развитию ПГ «СоДЕЙСТВИЕ»
Роман Сафонов - директор группы продаж продуктов транзакционного бизнеса Филиал ОАО Банк ВТБ в г. Воронеже
Юрий Таранцов - член правления ТПП Воронежской области
Модератор – Евгений Крамченко, журналист
Евгений Крамченко (Е.К.): 23 августа 2012 года Россия стала полноправным членом Всемирной торговой организации. Обращаясь к присутствующим здесь представителям компаний, ведущих внешнеэкономическую деятельность, хочу спросить: насколько ощутимы произошедшие перемены?
Андрей Диргин (А.Д.): Мы заметили интерес со стороны крупного корпоративного сектора и среднего бизнеса к покупке оборудования и других средств производства за наличную валюту за рубежом. С начала сентября мы также отмечаем рост обращения к нашим услугам, конкретно – к тем финансовым инструментам, актуальность которых возрастает в связи со вступлением в ВТО. Все это свидетельствует о том, что ВТО сгенерировало некоторую активность на рынках, которая далее будет только возрастать.
Илья Бакутин (И.Б.): Возможно, какая-то активность и есть, но мы абсолютно на себе не ощущаем, что Россия находится в ВТО, ни со стороны таможни, ни со стороны банков.
Владимир Фролов (В.Ф.): Мы тоже никаких перемен не видим. Мы осуществляем в Россию крупные поставки метизов из Китая и Европы, и как была таможенная пошлина 15%, так и осталась. Но основная проблема в том, что мы сегодня даже не знаем, какая тенденция относительно ВТО будет через год, через два. Если по автомобильной промышленности хоть какие-то горизонты обозначены, то перспективы нашей отрасли не ясны в принципе. А проблем, требующих решения, много. Например, ситуация такова, что в рамках Таможенного союза белорусская продукция мне обходится дороже, чем аналоги из Италии или Австрии. Создается впечатление, что вместо конкуренции отечественной экономикой правит натуральный сговор. Мы надеялись, что вместе с ВТО произойдут какие-то перемены, касающиеся, в частности, удешевления импорта. А на деле все лето метизная продукция для России только дорожала, обгоняя не только Китай, но и европейские страны. Реакция на один и тот же процесс в России и на Западе оказалась совершенно разной.
Сергей Радченко (С.Р.): Не думаю, что стоит ждать перемен спустя всего лишь месяц. Сильнее беспокоит другое. Всем известно, что 23 августа Россия и все российские предприятия взяли на себя обязательства выполнять требования ВТО. Но никто точно не знает, какие конкретно обязательства мы на себя взяли, и график наступления этих обязательств нам тоже непонятен. Неясно, как вступление отразится на отдельно взятой отрасли и предприятии. Когда я недавно общался с представителями Минэкономразвития по этому поводу, мне сказали: «Пишите нам письма». Ну, давайте будем слать друг другу письма, только что в них писать и о чем спрашивать? Что же мы за тайну сделали из ВТО? Очевидно, что Россия входит в эту организацию неподготовленной. У нас даже отсутствуют юристы и чиновники, которые могли бы отстаивать наши интересы на мировых рынках, и когда они появятся – тоже непонятно. Ситуация в мебельной отрасли складывается следующим образом: среди наших поставщиков плитных материалов осталась только одна компании с российским капиталом, предпоследняя была куплена транснациональной корпорацией в прошлом году. Вслед за поставщиками на российский рынок начнут приходить зарубежные производители мебели, и тогда начнется серьезная игра. Это произойдет не завтра, а в течение 7 лет, предназначенных для плавного присоединения к ВТО. Но начало этому движению есть, и его не остановить.
Е.К.: Ваша компания к нему готовилась? Судя по информации в интернете, Вы уже давно обсуждаете этот вопрос, в том числе с точки зрения повышения таможенных пошлин на импорт мебели.
С.Р.: Возможно, мы пытались это обсуждать, но я никогда не считал и не считаю, что с грядущими переменами надо бороться таможенными пошлинами. На мой взгляд, главным средством борьбы любого современного российского предприятия должна быть концентрация своих усилий на продукте, технологии и персонале. Залогом успешного противостояния западным компаниям является конкурентоспособная стоимость, а ее можно получить, только если у тебя передовые технологии и квалифицированный персонал. С этой точки зрения мы, конечно, готовились к новым условиям. Успели поработать на мировых рынках как с точки зрения закупки материалов и комплектующих, так и с точки зрения продажи мебели. Можно привести в пример 12-летнее сотрудничество с концерном IKEA, которому мы поставляем корпусную мебель.
Е.К.: В агропромышленном секторе также ощущается присутствие рисков со стороны ВТО?
Сергей Лыбань (С.Л.): Отечественный АПК и перерабатывающие предприятия сегодня испытывают трудности системного характера. Не хватает специалистов, не хватает средств, в молочной отрасли большинство предприятий работают на старых мощностях и находятся на грани убыточности. Западные же предприятия энерговооружены на порядок выше, на предприятиях работают высококлассные специалисты.
В Германии на комплексе с 1000 голов КРС работают 7-9 человек, рядовые молокозаводы перерабатывают 1000 тонн молока в сутки, а у нас мощность 1000 тонн – это уровень группы компаний «МОЛВЕСТ», третьего молочника в России. Может, оно и к лучшему, что придут западные компании и научат нас работать? А пока для предприятий нашего сектора остается единственный путь выживания – занимать узкую нишу местного производителя.
Сергей Кустовинов (С.К.): А откуда вообще все взяли, что кому-то что-то грозит? Обсуждение проблемы ВТО сосредоточено вокруг пошлин и вхождения каких-то компаний. Но, можно подумать, раньше что-то мешало иностранным компаниям входить на наш рынок! Что касается пошлин, то за некоторым исключением все они измеряются единицами процентов – 5-15%. Когда я покупаю на западе станки, на которые пошлина 5-7%, то я только торговаться начинаю от 30%. Для меня эта пошлина вообще ничего не значит. И если даже вдруг в Россию хлынет западная продукция, для меня ничего не изменится: все равно их товары будут вдвое дороже, чем мои. Поэтому я никаких злокачественных перемен в связи с ВТО не предвижу за исключением, может быть, каких-то правил, о которых мы еще не знаем. А отдельные отрасли (сырьевые, например) и вовсе тут могут выиграть.
Е.К.: Среди нас есть представители компаний, которые как раз поставляют продукцию для сырьевого сектора. Давайте послушаем руководителя ФПК «Космос-нефть-газ».
Александр Шевцов (А.Ш.): Я бы хотел начать с частного вопроса. Недавно я получил письмо о том, что в связи с вступлением в ВТО принят документ «О мерах по защите экономических интересов производителей нержавеющих труб, входящих в Таможенный союз», предусматривающий с 23 сентября приостановку нержавеющей трубной продукции на территорию РФ. Поскольку основная часть нашей деятельности связана с этим видом комплектующих (а в России такие трубы не производится), для нас это означает остановку производства. Вот такая мера по защите отечественного производителя.
Вячеслав Романовский (В.Р.): Здесь надо проверить. Возможно, эта информация на уровне слухов. В отношении продукции, не производящейся на территории РФ, вряд ли возможна заградительная мера.
С.Р.: Затронута очень интересная тема: лес рубят – щепки летят. Ведь Россия будет защищать свои рынки, иногда вот так – немного косо, немного криво. И разве вопрос утилизационного сбора на автомобили не из той же области? А ведь завтра такой сбор может быть введен и на сельскохозяйственную технику. И трубы не завезем. Ну, подумаешь, «Космос-нефть-газ» постоит немного: мало ли таких - потом разберемся. Как проработали вхождение, так и пожинаем результаты.
Реплика из зала: А нужно ли вообще защищать эти рынки? Может, просто не вмешиваться и рынок сам продиктует свои условия?
А.Ш.: Защита национальных экономик и предприятий – это нормально, если все выстроено без перекосов. Это распространенная практика. В нашей сфере все мировые бренды, как правило, покупают у своих: англичане - у англичан, итальянцы – у итальянцев, немцы – у немцев. И не потому, что так дешевле или лучше, а потому, что существует гласный и негласный рынки преференций.
Е.К.: Владимир Романович, а вот Вы у кого покупаете?
Владимир Савостин (В.С.): Мы покупаем сантехнику и другую номенклатуру в России, Германии, Португалии, Чехии. Трудно сказать, какой продукции у нас больше – отечественной или импортной, поскольку нередко производитель с иностранным капиталом имеет предприятия в России - взять, например, испанскую компанию Roca, значительная часть производств которой развернута в нашей стране. Но, мне кажется, в розничных продажах важнее другое. Я прежде всего стремлюсь, чтобы на нашем рынке была дешевая продукция, чтобы каждый покупатель мог выбрать по своему кошельку. Мне кажется, в этом заключается и одно из предназначений ВТО – сделать рынок удобным и приемлемым для потребителя. Это побуждает меня сегодня начать сотрудничество с Китаем, Украиной, Белоруссией и другими странами.
И.Б.: А вот здесь возникают другие проблемы. Мы тоже стремимся поставлять на российский рынок дешевую продукцию. Но как только мы это делаем, на таможне нам говорят, что по декларации, оформленной, скажем, в Нижнем Новгороде, эта продукция стоит в три раза дороже, что влечет за собой корректировку таможенных пошлин. Я не вникаю в подробности, но получается, что под одним и тем же таможенным кодом можно привезти обычную отвертку и отвертку, предположим, инкрустированную кристаллами Сваровски. Весить они будут приблизительно одинаково, но стоить по-разному. Выходит, что дешевой импортной продукции на российский рынок просто не пробраться, ведь то, что мы потеряем в рамках пошлин, мы будем вынуждены вложить в стоимость товара. Год назад у нас такая ситуация произошла с масляными радиаторами на Воронежской таможне. В июле мы сделали предоплату, в августе Федеральной таможенной службой принимается решение ввести заградительную пошлину, которая вступает в силу 1 сентября. В итоге наши радиаторы оказались неконкурентоспособны по цене. Похожие ситуации происходят очень часто. По моим оценкам, у нас больше половины деклараций идут на корректировку.
Е.К.: Вячеслав Анатольевич, прокомментируете? И сразу еще вопрос: ощущаете ли Вы какое-то влияние ВТО и готовы ли таможенные органы к различным перекосам, которые только будут увеличиваться? Полагаю, что ситуация, с которой столкнулось ООО «Мета», - это только цветочки.
В.Р.: Эти цветочки - наша каждодневная работа. Деятельность таможенных органов сегодня строго регламентирована и, начиная от рядового инспектора, заканчивая руководителем, не предусматривает каких-либо вольностей. Процедура определения таможенной стоимости прописана настолько подробно, что принимать решения на основании, как может показаться, потолочной информации и какой-то декларации, оформленной неизвестно где, у нас просто нет права.
Что касается ВТО, то мы провели некоторый анализ. По единой товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности Таможенного союза в связи с вступлением России в ВТО у нас добавлен 291 код товаров, удалено 138 кодов. Изменились ставки импортных пошлин по 1147 кодам. Каких-либо значительных изменений, которые могли бы повлиять на внешнеэкономическую деятельность, нет. Наверное, говорить о них рано, потому что прошло мало времени. Ситуация настолько же стабильна, какой она была до 23 августа. И я не думаю, что в будущем нам стоит ожидать каких-то скачков в ту или иную сторону. На данный момент могу назвать конкретную номенклатуру товаров, которые уже оформлялись Воронежской таможней и по которым произошли изменения относительно размеров пошлин. Это автомобили, картон, теплообменники, живые животные, аккумуляторные элементы, провода, лампы накаливания, очистные фильтры и ряд других. Некоторые абсолютные цифры. Легковые автомобили – ставка импортной пошлины была 30%, но не менее 1,5 евро за куб. см объема двигателя, с 23 августа она стала 25%, но не менее 1,25 евро за куб см. Коробки из гофрированного картона – пошлина была 15%, стала 10%. Теплообменники – пошлина была нулевой, нулевой осталась. Живые свиньи – пошлина была 40%, но не менее 0,5 евро за кг, стала 5%.
Е.К.: Предлагаю спросить гостей из Минэкономразвития, существуют ли в министерстве какие-либо готовые сценарии адаптации российской экономики к ВТО?
Сергей Комендантов (С.Ко.): Первым делом хотел бы пояснить по поводу того, к чему, собственно, присоединились, и где эту информацию можно увидеть. На сайте Минэкономразвития http://www.economy.gov.ru в разделе «внешнеэкономическая деятельность» с даты подписания протокола о присоединении к РФ ВТО содержатся все обязательства РФ. В том числе и тарифный оффер, где порядка 10 тыс. тарифных линий, и периоды изменения ставок пошлин. Здесь шла речь о прогнозировании снижения ставок: это вопрос не прогнозирования, а информирования. Смотрите тарифный оффер.
Если говорить о мерах поддержки, то Правительством РФ предпринимаются определенные меры по адаптации отраслей экономики к условиям членства России в ВТО. Прежде всего, они касаются сельскохозяйственного сектора и сектора промышленности. Они приняты на заседании комиссии правительства РФ по экономическому развитию и интеграции в июне этого года и постепенно будут внедряться. Речь идет о субсидировании, если мы говорим о сельском хозяйстве, квотировании, налоговых льготах и так далее. Применение этих мер и возникновение новых будут зависеть в первую очередь от того, насколько будет возрастать импорт.
Андрей Кулешов (А.К.): Сфера таможенных отношений в России сегодня регламентируется нормативными актами Таможенного союза, поэтому прежде всего надо следить за эволюцией его законодательной базы. Эта база еще будет приводиться под стандарты ВТО, однако сильного изменения таможенного законодательства ждать не следует. Дальнейшая корректировка таможенных пошлин вероятна только в рамках возможностей, продиктованных обязательствами России по ВТО. Здесь надо отметить, что тарифы, конечно, имеют нижнюю планку, но не обязательно они должны соответствовать этой планке. В некоторых случаях при проведении длительных законодательных процедур возможно их повышение и понижение.
Еще одно важное нововведение в рамках вступления России в ВТО - это снижение максимальной суммы таможенных сборов до 30 тыс. рублей. То есть, помимо всего прочего, определенную эволюцию мы видим и в отношении каких-то административных таможенных процедур. Кроме того, Россия всегда может применять инструмент по ограничению госзакупок для иностранцев, поставив в приоритет российских поставщиков. В случае угрозы для того или иного сектора экономики возможно введение заградительных мер с соблюдением соответствующих процедур. Сохраняется ряд традиционных инструментов регулирования, такие как санитарные и фитосанитарные меры. Вопрос поддержки на самотек не пущен. Что касается таможенного законодательства, то оно в целом соответствует нормам и будет совершенствоваться в рамках Таможенного союза, однако сильных изменений ждать не следует. Дальнейшая корректировка таможенных пошлин вероятна только в рамках возможностей, продиктованных обязательствами России по ВТО.
Е.К.: А что может предпринять бизнес сам для себя, какие инструменты поддержки использовать в новых условиях? Что можно сделать для нивелирования рисков и как повысить свою экономическую эффективность?
Роман Сафонов (Р.С.): На волне вступления России в ВТО иностранные банки лишись возможности открывать филиалы на территории РФ. Мы как бы получили преференции, но в условиях отсутствия низких ставок иностранных банков российская банковская система становится неконкурентоспособной. Для бизнеса это означает, что снижения процентных ставок по кредитам, которого все ждали, не произойдет. Таким образом, на текущий момент для защиты своих экономических интересов надо искать какие-то другие финансовые инструменты. Например, банковские гарантии и аккредитивы. Смысл этих операций заключается в том, что они позволяют привлекать финансовые ресурсы с Запада и потому ставка может быть в два раза ниже, чем при использовании внутренних российских ресурсов. Правда, все эти деньги валютные, и компаниям понадобится как-то страховать валютные риски, которые могут возникнуть.
Е.К.: Как, например, это можно сделать?
А.Д.: Механизмов страхования валютных рисков на самом деле немало. Если вы, например, работаете с Китаем, то можете покупать юани и совершать сделки в этой валюте. Хотя тут неизбежны издержки, связанные с конвертацией валют. Но есть целый перечень других инструментов, позволяющих эти риски избежать, а в некоторых случаях даже иметь определенную доходность. В нашей компании разработаны подобные финансовые продукты, и многие российские предприятия их уже успешно используют. В условиях ВТО актуальность хеджирования рисков ощущается при разных обстоятельствах. Например, это может быть полезно для тех компаний, у которых есть обязательства по погашению в валюте к концу года. Объем таких обязательств по России сегодня составляет ни много ни мало порядка $35 млрд. Мы прогнозируем дальнейший рост популярности наших инструментов, поскольку в условиях интернационализации торговли неизбежно увеличение расчетов в наличной валюте, а эти операции нуждаются в определенной страховке.
Е.К.: То есть для вашего бизнеса вступление России в ВТО определенно принесет только выигрыш?
А.Д.: Безусловно, в новых условиях мы будем бенефициарами. И, я думаю, не только мы. На мой взгляд, ВТО – это большой плюс для России, который означает вхождение ее в семью цивилизованных экономик. Странно, что до сих пор Россия как один из крупнейших акторов международной торговли и мировой политики оставалась вне этой организации. Вступление в ВТО, на мой взгляд, поможет разрешить ряд застоявшихся экономических проблем, таких как конкурентоспособность отдельных отраслей, производительность труда, инвестиционная привлекательность российской экономики.
Оснований для пессимизма, в общем-то, и нет.
С.Р.: У меня другое мнение. Я считаю, что по уровню производительности мы глубоко отстаем, что мы не подготовились, что декларируемые блага от ВТО для конечного потребителя – это сказки. И вообще ВТО – это организация, в которую надо было раньше вступать. Мы вступаем тогда, когда ее основы рушатся. Опоздали, и делать там нечего.
Е.К.: Между тем эксперты отмечают, что именно участие в ВТО позволило Китаю в разы нарастить объемы экспорта и выдвинуть национальную экономику на передовые позиции. Как вы считаете, станет ли ВТО определяющим фактором развития российской экономики, наших предприятий или отечественная экономика будет развиваться по внутреннему сценарию независимо от ВТО?
Надежда Мазалова (Н.М.): Я думаю, что экономика России будет развиваться по своему сценарию. Мы вне мировой тенденции.
Андрей Ермолаев (А.Е.): Соглашусь с коллегами в том, что вступать в ВТО либо надо было раньше, либо совсем этого не делать. Мы в ВТО окажемся сами по себе. Как Китай. Согласитесь, какая разница, есть у него членство в ВТО или нет – с ним и так все считаются. Мне кажется, нас ждет такой же сценарий.
А.Ш.: Наше предприятие ничем не отличается от аналогичных предприятий в Европе, за исключением того, что мы не можем участвовать в международном разделении труда, так как находимся в особом таможенном режиме. Поэтому, с нашей точки зрения, кажется более правильным, если все мы будем стремиться не в Таможенный союз, состоящий из России, Украины и Белоруссии, а в Европейский экономический союз. Пока мы отгородились ото всего остального мира. Но вхождение в общий рынок позволило бы затрачивать меньше времени и средств на развитие бизнеса.
Дмитрий Кирсанов (Д.К.): Коллеги, жить в современном мире с его интеграционными процессами и тенденциями независимо от других стран не получится. Поэтому ВТО в любом случае будет оказывать влияние на нашу экономику. Другой вопрос, в какой степени. На мой взгляд, в данный момент времени и в ближайшей перспективе его присутствие будет сказываться незначительно.
Аркадий Можаитов (А.М.): В продолжение предыдущей мысли хочу сказать, что в России никогда не было мер поддержки горнорудной промышленности. Пошлина на импорт всегда была нулевая, и наше предприятие всегда работало в равных условиях и высочайшей конкуренции с мировыми производителями. Еще в начале 2000-х в РФ зашли такие транснациональные компании, как Atlas Copco, Sandvik, Joy и другие. Со временем Sandvik и Joy не выдержали нашей конкуренции и ушли с рынка; осталась Atlas Copco, с которой мы занимаем примерно одинаковые доли рынка. Эти примеры говорят о том, что для нашего предприятия прямых угроз от ВТО, равно как и преференций, нет и не будет. Ощущать влияние ВТО мы можем лишь косвенно. Например, у нас есть поставщик – кемеровский завод электродвигателей. Я думаю, что примерно через полгода он закроется, потому что мы были для него системным заказчиком, но недавно полностью отказались от его услуг и перешли на немецких производителей. Просто устали с ними работать: они постоянно срывали поставки, нам приходилось их постоянно авансировать. А завод этот – единственный в России, который производит такие двигатели. Разумеется, ВТО только ускорит его гибель. Что касается нас, то мы всегда работали над повышением собственной конкурентоспособности. Пошли ради этого на жесткие меры экономии, развивали сервис, который не могли предоставить другие компании. В итоге мы сегодня имеем пакет заказов, который наперед обеспечивает все наши мощности. Наши крупнейшие потребители – это Магнитогорский металлургический комбинат, «Апатит», «Норникель», АЛРОСА и так далее. Мораль такова, что предприятиям надо выходить на себестоимость, делать свое дело лучше, а не рассчитывать на то, что тебе все сойдет с рук только потому, что ты российский производитель. И тогда тебе будет абсолютно неважно, в какой экономической модели ты находишься – выстроенной под воздействием ВТО или по мотивам каких-то аутентичных сценариев.
Максим Синяков (М.С.): Государство относится к бизнесу так: кто выжил – тот выжил, ненужное должно отмереть само собой. Поэтому неудивительно, что из всех участников круглого стола лишь единицы по-настоящему ощущают присутствие ВТО. А для всех остальных этот термин имеет абстрактное значение. Посмотрим через пять лет, когда все процессы, о которых мы говорим, заработают в полную силу. А пока хотя бы зададимся вопросом: а что мы можем предложить мировому рынку кроме газа и нефти?
Е.К.: Предлагаю резюмировать сказанное и сделать определенные выводы из нашей дискуссии. Пожалуйста, Сергей Васильевич.
С.К.: Что касается влияния ВТО, то, как и влияние солнечной активности, оно, безусловно, будет ощущаться, однако его значение явно преувеличено. Что касается своего пути развития, то учитывая, что экономические законы так же объективны, как и физические, свой путь развития может быть только в могилах. Для развития это невозможно. Мы можем развиваться только одним способом, который продиктован экономикой. Что касается перспектив – меня они радуют. Несмотря на то что я часто критикую действия правительства, я отдаю себе отчет, что усилия приложены титанические. И прогресс есть. Предприятия зарождаются, производство растет. Конкуренция увеличивается, и причем не со стороны иностранцев, а со стороны своих соотечественников.
Юрий Таранцов (Ю.Т.): Хотелось бы верить, что этот процесс со вступлением России в ВТО станет еще более активным. Пока же из 600-700 тыс. зарегистрированного работающего населения в Воронежской области в промышленности занято всего 48 тыс. человек. Я считаю, что надо создавать новые предприятия, новые рабочие места и не опасаться конкуренции с Запада. Надо зарубить себе на носу, что на каждое ВТО у нас есть свое мощное оружие – главный санитарный врач. Я думаю, если будет необходимо, то он проявит силу воли и обязательно найдет даже в нержавеющих трубах повышенный уровень пестицидов.
Р.С.: И было бы хорошо, если бы при всем этом еще соблюдался главный девиз ВТО: «Потребителю должно стать лучше». Ведь смысл всех этих перемен в том, чтобы мы могли улучшить качество нашей жизни, получая как свою качественную продукцию, так и качественную продукцию из-за рубежа. Я сегодня услышал, что ряд воронежских предприятий активно работает в этом направлении, и как потребителя меня это не может не радовать. Вместе с тем, развитие российской экономики могло бы быть еще более динамичным, если бы государство уделяло больше внимания государственной политике в области рыночных отношений. Надо признать, что без последовательных и прозрачных государственных мер мы не получим никакого эффекта от вступления в ВТО.