Финансовой системы в России больше не существует — к такому выводу сегодня склоняется все большее число банкиров. В связи с этим "Коммерсантъ" решил пригласить крупнейших финансистов страны к серьезному и откровенному разговору — о том, как на самом деле обстоят дела в их банках, о том, что на самом деле происходит в стране и что надо делать, чтобы выйти из кризиса. Первым на наше приглашение откликнулся глава банковской группы СБС-АГРО АЛЕКСАНДР СМОЛЕНСКИЙ. И весьма кстати — вчера ЦБ принял решение обратиться с Госдуму с законопроектом о национализации банка СБС-АГРО.
— Какова на данный момент ситуация в банке?
— Такая же, как во всей стране. Мы платим, но платим мало. Вклады сейчас просто слизывают, есть незапланированный отток. А обслуживать сегодня незапланированный отток крайне сложно. Хотя такая ситуация характерна только для Москвы — в регионах вкладывают денег в банк примерно столько же, сколько изымают. А в Москве население более информированное, паника только подогревает ажиотаж. Самые невероятные слухи ходят: за прошлую неделю я застрелился, меня арестовали, не дали уехать в Вену, однако в Лондон я все-таки уехал. Такой же диапазон невероятных слухов о банке. На самом деле банк работает, персонал работает по 24 часа в сутки без выходных. И платим в рамках тех возможностей, которые сейчас имеются.
— А возможности, судя по всему, ограничены?
— Давайте разберемся в ситуации. Разумеется, было бы идеально взять имеющиеся на сегодня 8 млрд рублей вкладов в банке, поделить на несколько миллионов вкладчиков — да и выплатить. Но ведь банк — это кредитное учреждение, и все привлеченные деньги вложены в реальный сектор экономики. Не за границу переведены, а именно вложены здесь, в России. В банке сегодня в производстве свыше 150 тысяч кредитных дел — это не считая кредитов частным лицам. И что делать? Говорят, сокращайте кредитный портфель. А как сократить? Вот мы, к примеру, выдали кредит фермеру — и что, отобрать у него комбайн? А у колбасного производства отобрать мясо — и расплатиться этим мясом со вкладчиками? Нельзя так делать. Есть проблема вкладчиков, и она касается не только нашего банка — она касается всех банков, всей страны. Но нельзя кредитный портфель, который рассчитан на несколько месяцев или даже лет, моментально закрыть — такого не бывает. Я считаю, была допущена огромная ошибка, когда Гражданским кодексом был разрешен досрочный отзыв вкладов. Ну как это может быть?! Вот вы сегодня положили миллион рублей — я его направил на кредиты. А завтра приходите и говорите, что вы передумали — не надо процентов, отдай миллион. А где я его возьму? Он ведь придет только через год. На Западе, кстати, досрочного отзыва нет. В лучшем случае под свой депозит вы можете получить кредит, а в худшем — с вами просто не будут разговаривать. Вот поэтому мы сегодня не платим по досрочным вкладам. И не будем платить! За редкими исключениями — когда деньги срочно понадобились на свадьбу, там, на похороны...
— Но ведь у банка есть сейчас проблемы и с выплатами по вкладам, срок которых истек. Под них-то должны были быть ликвидные активы?
— Они и были — пока на финансовом рынке все было более или менее нормально. Но на рынке случился форс-мажор — государство заморозило свои обязательства. А у нас, как и других банков, средства со вкладов вложены в том числе и в ГКО. И что я должен сказать вкладчикам: приходите через пять лет? Сегодня, вот, говорят, что с самого начала было ясно, что ГКО — это "пирамида", что рано или поздно все это рухнет. Да, было ясно. И мы это тоже понимали, но когда правительство и ЦБ просили нас поддержать рынок, мы, как первичные дилеры, поддерживали, насколько могли. А теперь говорят, что в банке неэффективные управляющие, хотя вся их неэффективность только в том, что они поверили своей стране, своему правительству, Центральному банку — всем. Спору нет, проще всего было бы повесить на дверях банка объявление: мол, в связи с тем, что государство прекратило обслуживать свои обязательства, банк прекращает обслуживать свои. Но это не вариант. Поэтому мы будем платить в рамках имеющихся у нас возможностей. В любом случае, есть четкая уверенность — и она обоснована финансовыми показателями,— что вкладчики банка не пострадают, какие бы решения ни принимались. Еще в марте мы начали переписывать кредитные соглашения и увеличивать ставку по рублевым кредитам. И сейчас рублевый кредитный портфель — около 30 млрд рублей — на 70% имеет валютный эквивалент. Так что, даже если такой рост доллара, как сейчас, сохранится, мы рассчитаемся. По рублевым вкладам девальвация, безусловно, ударит, но здесь вся ответственность лежит на государстве. Что же касается валютных вкладов, то здесь проблема в том, что произошел сбой технического плана, когда был изменен порядок приобретения валюты на бирже. Сегодня рынок вообще не работает, говорить о том, что мы можем реально купить валюту, нельзя — валюту не продают. Так что надо набраться терпения и подождать. Можно, конечно, дальше "бомбить" отделения, устраивать митинги, но это может лишь ухудшить ситуацию и привести к тому, что вкладчики вовсе не получат своих денег.
— То есть все-таки могут не получить?
— А я не знаю, что будет дальше. Не знаю, будет эмиссия или нет, как поведет себя население, сколько будет стоить доллар, сколько будет технических перерывов на бирже...
— Но ЦБ утверждает, что дал банкам стабилизационные кредиты, снизил на 1% размер отчислений в фонд обязательных резервов, выдал ломбардные кредиты, для того чтобы банки направили все эти деньги на расчеты с клиентами. Но банки поступили иначе — направили деньги на покупку валюты...
— 1% от фонда обязательных резервов всей банковской системы — это примерно 400 млн рублей. Это копейки. Что же касается кредитов, да, мы получили от ЦБ 650 млн рублей в виде стабилизационного кредита. При этом все эти деньги были направлены самим ЦБ на погашение нашей межбанковской задолженности — мы этих денег даже и не видели. ЦБ направил их туда, куда посчитал нужным в первую очередь. Мы им дали такое право, потому что нельзя допускать коллапса в системе банковских расчетов. Больше никаких денег мы не получали.
— Как вы считаете, самостоятельно банк сможет справиться со своими проблемами?
— Все зависит от того, как будет развиваться ситуация в стране. Повторю: в полном объеме мы сейчас расплачиваться не в состоянии. Но мы на 100% отвечаем за каждый рубль, который вложен в банк. Активов вполне хватает — это и кредиты, и собственность, которой обладает банковская группа. Одни только банкоматы стоят $400 млн плюс помещения, компьютеры. Все это более чем реальное обеспечение клиентских денег.
— Судя по всему, не все так считают. Вот, например, вчера "Прайм-ТАСС" распространил сообщение, что ЦБ намерен обратиться в Думу с проектом о национализации СБС-АГРО.
— Я не вижу смысла в национализации. Потому что не знаю ни одного проекта в России, где бы государственный менеджмент был бы эффективен. Накануне мы обсуждали ситуацию с членами совета директоров Центробанка. И я попросил: не надо эмоций, не надо нам помогать — но и мешать не надо. Были предложения прислониться к казне, прислониться к Сбербанку. Но что значит прислониться к Сбербанку? Закрыть свои отделения?
Или сделать так, чтобы городские отделения были за Сбербанком, а за нами — сельские? Но сельская сеть всегда низкорентабельна, ее нужно покрывать за счет высокорентабельной городской сети. А иначе мы ставим себя в смешное положение. Рассматривалась и возможность доверительного управления СБС-АГРО со стороны Сбербанка. Иными словами, создания ситуации, при которой материальной ответственности за деньги клиентов СБС Сбербанк не несет, но он берет на себя контроль за тем, чтобы мы не начали сейчас, допустим, строить новый офис, а тратили бы деньги исключительно на неотложные операции. Мы готовы. Но эта форма — новая, и ее еще предстоит выработать. Так что пока о каких-либо конкретных решениях говорить рано.
— Итак, вы против национализации своего банка в частности и российских банков вообще. Как вы относитесь к предложениям продать российские банки иностранным?
— Тоже отрицательно. Считается, что в этом случае в наши банки придут эффективные менеджеры. Но возьмем наш банк. Я, когда покупал Агропромбанк, брал на себя обязательства 60% активов вкладывать в АПК. И я их выполняю. А какой, скажите, эффективный управляющий с Запада будет возиться с колхозами и совхозами или с заводом, который где-то в захолустье делает колбасу, чтобы накормить 30-40 тысяч местного населения? Да ни один не будет! Так что я против продажи российских банков иностранцам. Однако я за то, чтобы в российских банках был иностранный капитал. А для этого необходимо, чтобы в наших банках все было прозрачно, чтобы акционеры не являлись одновременно и управляющими. И здесь я целиком и полностью поддерживаю Дубинина — надо санировать, в том числе и наш банк. Надо все вычищать. Потому что если собрать все кросс-владения банков, то наверняка окажется, что где-то в самом начале лежит всего 1 рубль, а потом этот рубль смультиплицировал в миллионные уставные капиталы, в резервы. Вот этим надо заниматься.
— Насколько оправданны разговоры о том, что СБС-АГРО может получить кредит от ЕБРР?
— Сейчас мы ведем на этот счет переговоры, но решения пока не принято. Меня спрашивают: куда я собираюсь направить эти деньги? Сразу говорю: на выплаты по вкладам эти деньги не пойдут. Они пойдут в реальный сектор, куда им и положено. Потому что надо убирать и надо сеять — на следующий год. Не забывайте, что у нас свыше 50% импортных продуктов, а в связи с тем, что Россия объявила дефолт, надо ждать адекватных мер со стороны иностранных контрагентов. Кстати, нет худа без добра: в сложившейся критической ситуации у нас появился уникальный шанс заняться наконец собственным производством. Мы сделали глупость — открыли свой финансовый рынок для иностранцев и платили им по ГКО бешеные проценты. Обидно, что в свое время в этом убедили великолепного, на мой взгляд, хозяйственника Черномырдина. Сегодня у всех, кто работает с финансами, надолго отбили охоту вкладывать в государственные ценные бумаги. Навсегда. И они еще и детям своим завещают ни в коем случае никогда не играть в игры с государством. А сегодня надо возвращаться к реальному сектору. И для этого в правительстве нужны как раз прежде всего хозяйственники.
— Что конкретно эти хозяйственники должны делать?
— Прежде всего, всем надо остыть и недели две спокойно посмотреть на то, что происходит. Закрыть фондовый рынок, закрыть валютную биржу. Во всяком случае, не привязываться сейчас к ее котировкам никак. Я, кстати, акционер ММВБ. И как акционер выступаю сейчас за ее закрытие. Пусть занимается пока чем-то другим — развивает рынок муниципальных бумаг, корпоративных бумаг. Еще раз повторю: главное сейчас — не принимать поспешных решений. Напечатать деньги всегда можно успеть. Но настолько ли они нам необходимы? И настолько ли оправданной будет неизбежная в этом случае инфляция. Прежде надо вычистить все взаимозачеты, сесть и посмотреть, кто кому сколько реально должен. И, конечно, начинать отстраивать новую налоговую систему. Ведь сегодняшний рост цен — это прямое следствие в том числе и неумелой налоговой политики: ввели налог с импорта, налог с продаж — смультиплицировало все, вот и рост цен на 20-30%. Плюс инфляционные ожидания.
— Вы не боитесь, что за эти две недели вкладчики, которые не могут получить деньги, потеряют терпение?
— Это тоже одна из важнейших сегодня задач государства — успокоить клиентов банков. Как — другой вопрос. Но нельзя допустить болгарского варианта, когда люди смели из банков 75% вкладов. У нас ни один банк не сможет обслужить даже 30% вкладчиков. Просто потому, что у банков сейчас денег нет. Они вложены в ГКО, в валютные обязательства, котировки которых сегодня на нуле, в реальный сектор, в инфраструктуру. Можно, конечно, продавать активы — но кто их будет сейчас покупать? У нас сейчас есть только очереди за валютой, а очередей за кредитными портфелями что-то не видно. Короче, ясно одно: самый крайний срок — 7 октября. До этой даты все вопросы должны быть полностью решены. Причем эти решения должны быть понятны всем — и банкам, и вкладчикам, и тем, кто не имеет к вкладам никакого отношения. Как это сделать? Надо думать.