Вчера БОРИС ЕЛЬЦИН дал интервью телеканалу РТР. В программе "Подробности" он отвечал на вопросы НИКОЛАЯ СВАНИДЗЕ. Мы приводим текст интервью дословно.
— Борис Николаевич, что, на ваш взгляд, должно быть сделано в первую очередь для преодоления кризиса, с которым столкнулась Россия?
— Мне кажется, что надо сейчас сосредоточиться на выполнении программы, которая сделана... О стабилизационном периоде. И второе — решить вопрос с кадрами. Вот два главных, ключевых момента. Решим их — решим вопрос.
— Что касается кризиса самого? Насколько он глубок? Потому что уже очевидно, что очень сильно страдают банки. Вот насколько все-таки страдают люди? И могут пострадать?
— Конечно, сейчас наивно было бы говорить о том, что мы примем меры и так далее, что люди не пострадают. Но тем не менее я, как президент, обязан сказать, что мы все меры примем для того, чтобы не пострадали сбережения людей.
— Цены, Борис Николаевич. Людей очень волнует, каковы будут цены? Что с этим?
— Конечно, я не могу сказать, что цены не будут расти. Но я, как президент... я обязан и должен сделать так, чтоб это было в минимальных размерах. В минимальных... Мы должны сделать все максимально возможное, чтобы выйти из этого положения. Имеет сейчас поручение Центральный банк, правительство, все расписано: что делать, как делать, в каком направлении делать. Все. Надо строго выполнять, что записано.
Конечно, все знают, что я по натуре оптимист. Ну, это действительно так, иначе вообще жить неинтересно. Вот. Но я здесь скажу, что я просто, вот, верю самому себе. Верю. Что это можно сделать. Иначе и мне жить неинтересно.
— Борис Николаевич, похоже на то, что вы верите не только себе, но вы еще верите и Черномырдину Виктору Степановичу. В свое время, когда он уходил в отставку с поста премьера, вы вменяли... упрекали его в известной степени в том, что он превышает свои политические полномочия. Сейчас он получил, пожалуй, большие политические полномочия. Здесь противоречия нет?
— Нет. В вашем вопросе две ошибки. Первая ошибка, что он имел какие-то повышенные политические полномочия, вернее, не имел, а решил их взять. И от этого, так сказать, от моих рук он пострадал. Так вот, я хочу сказать: он не использовал в то время политических полномочий, которые у него имелись. Не использовал. И ни разу не было, ни одного раза, чтобы я его упрекнул, что, вот, зачем такие-то полномочия берешь? Нет. Поэтому сейчас говорить о том, что ему вроде бы настолько много дано полномочий... нет, тоже неверно. Ему сейчас дано полномочий столько, сколько полагается обыкновенному премьер-министру в любой, ну, конечно, развитой стране. Правильно использовать — это тоже вопрос очень важный. Не надо кидаться из стороны в сторону. Не надо в каких-то интересах — ну, я бы сказал, минутных интересах использовать. Ни в коем случае. Это давай под стратегические задачи советуйся с президентом. Все остальное — пожалуйста, решай.
— Борис Николаевич, сегодня у вас была встреча с Черномырдиным, Строевым Егором Семеновичем и Юрием Михайловичем Лужковым. Каков итог этой встречи?
— Я очень большую роль возлагал на эту встречу, поскольку она могла привести к негативному результату, закончиться ничем, и тогда... Ну, все-таки ответственные у нас и сильные и Строев, вот, и Лужков... Государственные люди с государственным мышлением. Они поняли и согласились на кандидатуру Черномырдина. Ну а раз они поддержат, то, это можно сказать, что поддержат очень многие.
— Если позволите, вопрос о вас. Последние дни пошли разговоры, слухи о вашей отставке. Пожалуйста, прокомментируйте.
— Во-первых, убрать — это слишком трудно. А учитывая мой характер, это, пожалуй, невозможно. Невозможно. В общем, я хочу сказать: никуда я не уйду, в отставку я не уйду, я буду работать как положено по конституционному сроку. В 2000 году будут выборы нового президента. А вот там я участвовать в выборах президента не буду.
— Борис Николаевич, но тем не менее Дума сейчас вовсю стремится так или иначе отправить вас в отставку. И к тому же и вас подозревают в том, что вы хотите распустить Думу. Вот в таких условиях возможна совместная работа с нижней палатой парламента?
— Вы знаете, я не могу связать эти два вопроса. Просто ни по этике, ни по политическим, человеческим мотивам это невозможно. Я не собираюсь распускать Думу. Не собираюсь, не собирался. Как бы они меня ни пугали. Я не собираюсь распускать.